Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)

   - Скоро четыре месяца, как мы бьемся лбом о стену, - как-то утром отметил Моррест.

  Лето сменилось унылой, сырой осенью, по утрам лужи прихватывало ломким, прозрачным ледком, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Пришлось подать заявку в Канцелярию Министерства по делам иностранных гражданами, заплатить там пошлину за прошение. (В Министерстве иностранных дел "такой ерундой не занимаются", за мзду секретарь пояснил: начальник ушел в запой, и когда выйдет, никто не знает.)

  И началось... В общей очереди прошение поступало на рассмотрение начальника Канцелярии, и, если тот давал делу ход, шло на стол к заместителю министра, а после этого к самому министру. Если тот давал добро, прошение поступало в Департамент внешней разведки Министерства Безопасности, где проверялась личность подающего прошение и наличие каких-либо дополнительных шифрованных сообщений и ядов на самом документе... Как будто у беженцев из Верхнего Сколена были деньги на такие яды, а у Воинов Правды - мотив покушаться на Императора столь экзотическим способом.

  После получения визы еще и министра внутренних дел документ передавался, наконец, в Министерство иностранных дел (и через неделю после подачи начальник таки протрезвел), начиналось его рассмотрение по существу. Теперь оставалось лишь заручиться визами Отдела по делопроизводству, Отдела по внешним сношениям (по сути - еще одному Министерству по связи с иностранными гражданами), заместителя министра. Наконец, министр иностранных дел рекомендовал Министру по дворцовому распорядку принять (или не принять) данного просителя, и тот включал его в очередь на императорскую аудиенцию, а Императора знакомил с сутью дела служебной запиской. Очередь же была такая, что проситель мог ждать аудиенции два года. Причем безо всякой гарантии, что в итоге не придется все начинать по новой, что прошение не потеряют или не сменится начальник ведомства. Тогда придется начинать все сначала.

  Когда Моррест услышал про этот дурдом, он почувствовал жгучее желание на все плюнуть и послать Эвинну подальше. Но теперь, четыре месяца спустя, он был готов на многое, чтобы все закончить в срок. Чиновник, одутловатый рыхлый мужчина неопределенного возраста, с вечным запахом перегара и синими мешками под глазами, долго и самодовольно расписывал схему прохождения документа.

  - А... побыстрее нельзя? - наконец, не выдержал Моррест. "Интересно, сколько этот урод попросит?" - прикидывал он.

  - Сорок "арангуров" мне в руки - и ваши проблемы будут решены: ваше прошение сразу окажется на столе Министра дворцового распорядка, - понимающе кивнул чиновник. - Еще за десять, вас поместят в очередь для лиц знатного происхождения. В этой очереди придется ждать не более месяца.

  - Пятьдесят "арангуров"! - обалдел Моррест от такой суммы. По сравнению с местными бюрократами их российские коллеги прямо-таки бессребреники. "А мы-то еще российскую коррупцию ругали! - мелькнуло в голове. - Зажрались..." - Это же... Это двадцать пять рабов! Да я столько за полгода работы у вас не заработал!

  - Погодите, так вы государев человек?

  - Почти полгода, как писарь второго ранга при Канцелярии министерства по горнорудному делу!

  - Это меняет дело. У нас не обирают своих. Аппаратные сотрудники Империи платят на четверть меньше, и не "арангурами", а монетами действующего Императора.

  - "Валигарами"? - ухмыльнулся Моррест. Та же сумма в "валигарах" была вполне посильной. Да уж, вор вора за руку не ухватит...

  - Ну, если вам больше нравится простонародное название... Да.

  - Значит, договорились: завтра я передам вам деньги...

  - ...и в тот же день вас поставят на учет в очереди на аудиенцию для знатных лиц, - закончил чиновник. - А недели через три, самое позднее через месяц, вы предстанете перед его императорским величеством.

  Короткий осенний день сменился сырыми, дождливыми сумерками. Закрыв за собой двери кабинета и устало полуприкрыв глаза, Моррест брел по пустынной улочке Нижнего города. Императорам стоило бы разрешить всем верхним сколенцам перебираться в Нижний и заселять вот эти брошенные кварталы. В опустошенной стране хватило бы места всем, а Нижний Сколен стал бы только богаче и благополучней. Зато те, кто переселился бы в сердце Империи, стали бы ее самой надежной опорой - и во время мира, и в дни войны. Глядя на благополучие страны, остальные наместники задумались бы, стоит ли отделяться от страны, у которой есть будущее. Те же, кто уже успели основать независимые "королевства", могли попроситься обратно. Так на месте нынешнего правителя, как его, Валигар? - действовал бы он сам. Но тот, кто сидит на престоле владык Сколена, похоже, больше всего боится рассердить алков. Нечего сказать - глава Харванидов...

  - Есть изменения? - стоило Морресту появиться на пороге дома, к нему пристала Эвинна. Тоже удивительный человек, смесь вколоченной железом и кровью житейской мудрости - и какой-то детской наивности в политике. Даже познакомившись с разложившейся имперской бюрократией, девчонка не утратила веры в "доброго царя"... Виноват, Императора. - Они еще не приняли прошение?

  - Приняли, - огорошил ее Моррест. - Правда, пришлось отдать половину всего, что я успел тут заработать... Скоты жмотливые!

  Сказал - и пожалал: в Эвинне проснулся законник. Не прошли даром горы изученных кодексов Империи.

  - Как ты мог?! Оттого, что ты пользуешься услугами преступников, даешь им деньги, преступлений только больше! Чем охотнее дают взятки, тем больше они требуют! Ты...

  - Что я? - перебил ее Моррест. - Ты хотела подать прошение, и я его подал. Не дал бы ему в лапу, мы бы ждали аудиенции до старости. По-твоему, лучше так? Знала бы ты, сколько тут ведомств, и всем что-то надо. Ты бы лучше спасибо сказала...

  - Спасибо, - буркнула Эвинна. В голосе звучало раскаяние, и Моррест сразу перестал на нее сердиться. - Просто как представлю себе, что из-за них... именно из-за них сколенцев считают жадными свиньями... Да Амори возьмет Империю голыми руками, если хватит на мзду казны!

  "Знала бы ты, насколько права, - подумал Моррест. - Впрочем, узнаешь еще".

  Моррест не стал рассказывать, что узнал из "Сказания". Ни про восстание, ни про отречение труса-императора, ни про сгоревшие под Вестэллом надежды на свободный Сколен. Про казнь можно и не рассказывать - она и сама бы поняла, что тот, кто первым поднимется в атаку, не доживет до победы. "Я сделаю все, чтобы она - д =ожила! - неожиданно для себя решил Моррест. - А пока просто стану ей другом".

  И снова тянулись дни - похожие друг на друга, как пустые бутылки из-под водки, как капли нудно моросящего, ночами переходящего в мокрый снег дождя. Это была вторая зима Морреста в этом мире, но она была ничуть не менее слякотной, чем первая, алкрифская. А вот Эвинне было удивительно: по ее словам выходило, что где-нибудь под Валлеем или Гверифом, не говоря уж о северных горах, уже лежит снег, и вовсю воют метели.