Софья Ролдугина - Тонкий мир

А я поняла, что за время этой беседы Максимилиан ни разу не позволил себе ни одного мысленного контакта.

Ни единого образа.

Но отчего-то сердце у меня тянуло чужой болью.

– Дэйр, тебя не затруднит подать чашки? – спросил князь нейтральным тоном. – И что-нибудь из твоих травок… не хочется опять заваркой в пакетике травиться.

Целитель молча отложил книгу, вышел из комнаты и через минуту вернулся с чашками и небольшой коробочкой из красного дерева. Я помнила ее еще по Дальним пределам. Внутри маленькими невзрачными комочками катались сухие цветы с медовым запахом. Стоил один такой цветок, как хороший ужин в ресторане. Зато кроме приятного вкуса этот «чай» из алоницы лесной обладал замечательным свойством – смирял сердечное волнение, принося покой во всех смыслах.

Видимо, не одной мне показалось, что наша компания нуждается в капельке покоя.

Дэйр обернул руку полотенцем и осторожно забрал у замершего посреди комнаты Ксиля злополучный чайник.

– Иди, князь мой, – улыбнулся он, и иронии в его голосе было куда меньше, чем дружеской поддержки. – Напиток еще должен настояться. Вы как раз успеете закончить.

Целитель отошел вглубь комнаты и старательно загремел чашками-ложками, создавая иллюзию уединения. Максимилиан опустился на ковер, поджав ноги под себя.

– Ксиль… прости, – покаянно выдохнула я, придвигаясь нему ближе, прижимаясь щекой к теплому плечу. Наконец-то можно. Облегчение разлилось по мышцам и принесло почти боль. Я и не понимала, как сильно была напряжена – как натянутая струна. Тронь – и зазвенит. – Тебе сейчас пришлось вспоминать все это…

– Ничего, – улыбнулся Ксиль и взъерошил мне челку, откидывая ее с лица. Я машинально дернулась, вспомнив о почти выцветших шрамах, но не стала возвращать прядь на место. – Малыш, не надо так на этом зацикливаться. С тех пор уже уйма времени прошла, даже по моим меркам. Я давно князь и не подчиняюсь никому, даже Акери. В договор входили только первые лет триста… Он, конечно, продолжает вмешиваться в мою жизнь, запугивать подружек… – я невольно хихикнула. – Но в итоге он – это прошлое, – Ксиль протянул мне ладонь, ту самую, которой схватился за раскаленный чайник. Я механически провела по ней пальцами. Гладкая, чистая кожа без следа ожогов. – А на мне все заживает, как на собаке. И душевные раны тоже. Так что не переживай за мою тонкую психику, я уже далеко не мальчик, а слабаком и вовсе никогда не был.

Я хмыкнула. В это-то как раз верилось даже слишком легко.

– Понятно. Проехали – так проехали. Только один вопрос… – я замялась и, в конце концов, выпалила:

– А то, что он показал мне – это действительно… было?

Пальцы Ксиля щекотнули меня за ухом. В голове вновь быстро промелькнула картинка, так похожая на чужое воспоминание, на которой белые пряди перемешались с черными, а длинные пальцы вцепились в темно-синее покрывало.

Я покраснела. Слишком ярко. Слишком неправильно.

– Ты правда хочешь знать – мечты ли это Акери или наше с ним прошлое? – мягко спросил Ксиль.

Это было слишком похоже на признание. Но я только прижалась теснее к своему единственному князю, спрятала лицо у него на груди…

От него пахло свежестью… и чистотой. Как всегда, ни одной лишней, неправильной ноты… Ночной воздух, горный ветер, ледники и мятая трава.

Я вдохнула этот запах всей грудью… и произнесла немного смущенно:

– Да мне, в принципе, пофиг…

Кажется, это тоже было признание.

– Ругаешься? – Ксиль шутливо дернул за челку.

– Не-а, просто цитирую Феникс.

К моей макушке прижались теплые губы. Я чувствовала улыбку на ощупь и улыбалась сама.

– Я люблю тебя, Найта. Маленькая моя…

Рядом вежливо кашлянули.

– Нэй, Ксиль, вы чай будете? Остынет ведь…

Я с трудом отлепилась от Ксиля. В глазах скопились дурацкие сентиментальные слезы, и поэтому комната немного расплывалась.

– Ага… идем.

Ксиль встал сам и помог мне подняться. Мы стояли около камина, глядя друг другу в глаза, как в любимых Этной заокеанских фильмах. Меня сразу пробило на смех.

Надеюсь, он не слишком был похож на истерический.

– Что такое, малыш? – улыбнулся Ксиль, большим пальцем аккуратно вытирая слезы с моих щек.

Лучше бы поцеловал. И пусть щеки мокрые.

– Ничего, сейчас пройдет… от нервов, наверное… Кстати, а почему ты так редко называешь меня Нэй? Чаще «малыш» или «Найта»… – я смущенно ковырнула пальцем его рубашку.

Ксиль замер.

– Имя моего отца было «Нейаран». Подсказать, как мы звали его дома, или догадаешься? – он заставил себя расслабленно улыбнуться, как ни в чем не бывало.

– Вопросов нет, – пробормотала я, заливаясь краской, и, взяв князя за руку, потянула к Дэйру.

«Чем ляпать всякие глупости, лучше мне попить чаю», – самоотверженно решила я и за весь вечер действительно больше не задала Ксилю ни одного вопроса.

Дариэль каким-то чутьем уловил наше настроение, и на сегодня изменил уже почти сложившейся традиции соперничать с князем, взяв на себя роль заботливого старшего брата. Шутил, много смеялся, трепал нас по волосам… Пальцы его ловко двигались, словно чувствительность уже вернулась, и Дэйр даже ни разу ничего не уронил.

Ну, если не считать кусочка сладкой булочки. Но так как он уронил ее в чай Ксилю, то я имела полное право заподозрить коварного эльфа в предумышленности.

Спать мы, как ни странно, опять легли все в одной комнате, потому что до вечера никто и не вспомнил, что вторую спальню тоже надо бы протопить. Правда, на этот раз я нахально выбрала себе местечко у стенки, чтобы опять не очнуться, кхм, в лифте. Дариэль лег с краю, вытянув руки поверх одеяла, и уснул, кажется, самым первым. Ксиль, которому досталась последняя очередь идти умываться, неслышно, по-кошачьи, забрался в серединку и устроил себе гнездо из покрывал.

Когда сладкая дремота и тепло разморили меня до полной потери совести, я высунула руку из-под одеяла, нашарила ладонь Максимилиана и крепко ее сжала.

Он был нужен мне. Любой. Эгоист, манипулятор, шакарский беспринципный князь… Мальчишка. Герой и злодей.

«Интересно, – раздумывала я, засыпая. – А всем влюбленным лезет в голову такая нежная чушь?»

И мне померещилось, что Ксиль насмешливо фыркнул.

Утро, к счастью, началось без эксцессов, если не считать таковым Рэма, завалившегося в нашу комнату без стука и имевшего удовольствие наблюдать идиллическую сцену: довольный до ужаса князь сонно щурит синие очи, причем на одном его плече сопит растрепанная ведьма, а на другом – прекрасный золотоволосый эльф.