Вера Сёмина - Крылья ангела или "И вся королевская рать..."

Заинтересовав Тоис книгой об обычаях и нравах светлых эльфов (судя по тому, как смеялась подруга, книга была точна как фоторобот ежика со слов пьяного шимпанзе) я спросила, сколько стоит «Некромикон», а этот… не хороший человек ответил, что она не продаётся.

— Но, почему? — раз в десятый спрашивала я и усиленно уговаривала продать книгу.

— По тому, что её уже купили! — не выдержав моего напора, выдал «страшный» секрет продавец. Я бы еще долго его уговаривала, но…. — За неё я получил семь золотых!

А вот против такой суммы у меня доводов не было. Настроение упало ниже плинтуса, у нас всего было тринадцать золотых на книги, а «бестиарий» и еще несколько милых сердцу фолиантов я считала своим долгом купить. Я почти поставила книгу на полку…

«Чем унижаться и просить, лучше стырить и молчать…» пропел внутренний голос.

«Ниизя, не могу, я же вроде как принцесса… К тому же эльфийская. И вообще, нельзя, я же не воровка» отмахнулась моя светлость.

«Чужого, нам не надо, но своё надо брать, чьё бы оно, ни было!» продолжала агитацию эта зараза.

«Я должна быть, примером для других…?

«Да ладно тебе… Если не получаться быть примером — будь страшным предупреждением!» я вздохнула. И довольно долго (минуты две) поборовшись с совестью, спрятала книжку в карман, оставив на полке три золотых. А что, конечно три монеты, не семь, но когда появиться возможность привезу лавочнику еще двадцать!

Мама мне говорила, что я пошла характером в её прапрабабку настоящею турчанку с взрывным темпераментом, умудрившеюся пять раз выйти замуж… причем ни разу не овдовев и не разведясь, гарем на свой лад организовала, если проще сказать, и никто против ей ничего сказать не посмел. Не знаю, права ли была мама начет моего характера, но торговаться я умела и любила… а лавочник был в этом творческом деле полным бездарем, мечта лохотронщика, а не продавец.

Тоис еще где-то с минуты четыре не могла прийти в себя от увиденного зрелища и молча, шла рядом со мной с видом не довольного лунатика. А я весело улыбалась этому огромному и интересному миру, предвкушая, как буду читать под одеялом с маленьким магическим светильником загадочный «Некромикон» написанный кровью, на человеческой коже… И пусть это кажется диким, но любопытство сгубившее миллиарды кошек, не давало мне возможность отступиться и торжественно с криками ужаса и цитированием конституции, уголовного кодекса и норм морали спалить это вопиющее нарушение прав человека. Слишком было любопытно узнать, что же там такого написано.

— Маргарита, а тебя не смущает количество книг» — ожила Тоис, когда я чуть не навернулась, из-за того, что почти не видела дороги за стопкой разнокалиберных фолиантов в моих жадных загребущих ручках.

— Нет. Тоис, ты думаешь, их не хватит на всю дорогу» — не поняла я.

— Маргариты ты же не собираешься ими костры в дороге разжигать, должно хватить, — возмутилась кимсэрия. Я обезоруживающе улыбнулась и мы всю дрогу до таверны проделали в молчании. Добравшись, до нашей с Тоис комнаты я просто свалила всё на свою кровать и затем часа два чахла над ними как царь Кощей над пропуском в Форд Нокс. Муки выбора вот настоящее испытания для силы воли и характера!

Остановилась, я на фолианте «Магия стихий. Основы и принципы» автора с непроизносимым именем и жутко вычурным подчерком с завитушками и углубилась в хитросплетения построения заклятий с помощью стихий. Если честно писал автор на редкость занудно, а рисунки с плетениями походили на иллюстрации к учебнику по плетению макраме, но оторваться я от неё не могла. Эта была моя первая книга в этом мире, она была о магии и этим убивались все другие её недостатки на корню.

— Что, ты делаешь» — раздался голос некроманта.

— Читаю — не отрываясь от процесса, ответила я.

— А что именно» — любопытно, что это с Эктором он, что слепой» Там же на всю обложку надпись! Я нехотя оторвалась от чтения и непонимающе глянула на некроманта.

— «Магия стихий. Основы и принципы», а что-то не так»

— Она на языке сильфитов. — «пояснил» некромант, но, не узрев в моих глазах, ни капельки понимания, тяжело вздохнул.

— О Великие! Госпожа ты видишь разницу между фолиантами» — задал еще один странный вопрос Эктор. Я взглянула на книги и задумалась.

— Конечно, они по-разному написаны.

— И все их ты можешь прочесть» — подозрительно сощурившись, спросил Эктор.

— Могу, — я пожала плечами.

— Но они написаны все на разных языках! — возмутилась молчавшая до этого Тоис.

— ??? — Опешила я, снова взглянула на фолианты… но ничего не изменилась, я знала, языки на которых были написаны книги как родной русский, да и воспринимала их как будто они были написаны на нём. Я закрыла глаза, досчитала до ста тигрятами, успокоилась и… С воплем достойным вождя команчи вскочила с кровати и поочередно показывая то одну, то другую книгу спрашивать на каком языке она написана! Книгу «Сказания Детей Неба» и «Звездные тропы» Сегдион не опознал. Я полиглот! Я гений! Нет не так… Я ГЕНИЙ! Прелесть! Я в шоке…. Эх, эту способность мне бы еще в той прежней жизни… Не сессии были бы, а сплошной праздник!

— А как ты переведешь: «им хассат рел»? — спросил Эктор.

— Дословно: «я есть этот некромант» — перевела я, он смутился.

— А тогда как будет на этом языке: «я некромант»? — задачка, однако… Думай голова шапку куплю!

— Если в смысле принадлежности к определенной группе разумных: «сум хаст рел», а если в смысле выбора пути «хсор лемрел».

— Выбора пути» — глаза эльфийки засветились пламенем любопытства.

— Значит, что разумный хоть и принадлежит к некромантам, но это его личный путь, не обремененный влиянием других некромантов. Один из, но единственный в своём роде, — объяснила я.

Какая-то мысль мелькнула в моей непутевой голове, но скрылась в неизвестном направлении, так как я вновь услышала грустную мелодию, вцепившуюся в моё сердце острыми коготками тоски и одиночества, беседа дальше как-то не заладилась.

Уснуть сегодня мне не удалось, притворяться спящей надоело ближе к полуночи, да и мелодия не утихала, и с закатом солнца изменилась став напоминать описанный во многих фентезийных романах вампирский зов. Мне до зубного скрежета хотелась бежать сломя голову к тому, кто играл эту чарующею мелодию, я как крыса не могла противиться силе зовущей меня дудочки Нильса и прекрасно осознавала, что это не правильно!… А мелодия звала, уговаривала, приказывала, то ластилась — наполняя сердце счастьем, то царапалась — безжалостно раня его.

«Иди ко мне…» шептала мелодия