Стивен Дональдсон - Сила, которая защищает

Он не смотрел в глаза людям, потому что не хотел, чтобы они заметили ненависть и обиду, полыхавшие в его душе. Стараясь изо всех сил сдерживать себя, он обычно посвящал все свое время работе с камнем. Однако сейчас выражение его мужественного, волевого лица недвусмысленно сообщило Высокому Лорду о том, что он настроен весьма воинственно.

– Вы собираете Совет, Высокий Лорд? – спросил он.

К удивлению Морэма, сквозь обычную для Трелла суровую манеру держать себя в голосе его прозвучал некоторый просительный оттенок, совершенно непривычный для него.

– Да, – подтвердил Морэм.

– Зачем?

– Трелл, муж Этиаран, ты знаешь, зачем. Тебе известно, что творится в Стране.

– Нет, – безо всякого выражения ответил Трелл. Стараясь сохранять спокойствие, Морэм покачал головой:

– Ты понимаешь, что я должен попытаться. Трелл пожал плечами и снова повторил:

– Нет.

– Трелл, я – Высокий Лорд Совета Ревелстоуна. Я обязан сделать все, что в моих силах.

– Если вы так поступите, то перечеркнете все, что сделала Елена, дочь моей дочери.

– Перечеркну? – удивленно подняв бровь, переспросил Высокий Лорд.

– Да! – страстно произнес Трелл, с трудом сдерживая желание закричать. – Этиаран, моя жена, говорила… Она говорила, что обязанность живых – своими поступками доказывать, что жертвы мертвых были принесены не напрасно. Иначе получается, что они погибли зря. Вы хотите свести на нет то, что удалось сделать Елене.

Морэм понимал, что в словах Трелла есть доля истины. Его решение еще раз напомнило бы всем о том, что в конечном счете под Меленкурион Скайвейр Елена потерпела неудачу, и это усилило бы страдания Трелла, которыми тот так упивался. Но долг по отношению к Стране лишал Морэма выбора. Ему очень хотелось, чтобы Трелл это понял, поэтому он сказал как можно мягче:

– Я должен попытаться. Высокий Лорд Елена разрушила Закон Смерти. Как бы я ни относился к ней, этого одобрить я не могу.

Горящий взгляд Трелла скользил по стенам, избегая встречаться со взглядом Высокого Лорда. Вытянув сильные руки вдоль могучего тела, он крепко прижал их к бокам, словно опасаясь, что может не совладать с собой и ударить Морэма.

– Вы говорите, что любите Страну? – хрипло спросил он. – Вы погубите ее! – Он наконец посмотрел прямо в лицо Морэму; глаза его влажно вспыхнули, плечи обмякли, щеки побагровели, точно его что-то душило. – Было бы лучше, если бы я убил ее… Убил Лену, мою собственную дочь, как только она родилась.

– Нет, – мягко сказал Морэм. – Нет! – Ему захотелось обнять Трелла, утешить его хотя бы немного. Но он не знал, чем облегчить боль гравелингаса. – Да будет мир в твоей душе, Трелл, – почти прошептал он. – Не забывай свою Клятву.

– Мир? – с печальной усмешкой повторил Трелл, глядя словно сквозь Высокого Лорда. – Этиаран верила в мир, а его… Мира не существует. – Резко повернувшись, он быстрым шагом двинулся в глубину галереи, откуда появился.

Морэм замер, пристально глядя вслед гравелингасу. Долг Высокого Лорда и простая осторожность подсказывали ему, что следовало бы приставить к Треллу воинов, которые приглядывали бы за ним. Однако он прекрасно понимал, какую досаду такое недоверие вызовет у гравелингаса – не исключено, что именно это могло стать той последней каплей, которая заставила бы его окончательно потерять контроль над собой. Когда чаша терпения переполняется, справиться с собой становится почти невозможно – это Морэм понимал очень хорошо.

И все же гравелингас внушал ему серьезные опасения – он был искалечен, почти сломлен свалившимися на него несчастьями. Морэм серьезно рисковал, не предпринимая в отношении него никаких действий, могущих предотвратить нежелательные последствия. Возобновив свой путь к Палате Совета, он с новой силой ощутил тяжкий груз ответственности, лежащий на его плечах.

Большими шагами он прошел по длинному коридору, освещенному светом факелов, поднялся по винтовой лестнице и оказался перед входом в Палату Совета, предназначенную только для Лордов. Задержавшись, он подождал, пока Лорд Аматин поднимется по ступенькам и присоединится к нему. Глаза ее покраснели, а губы были горестно сжаты. Морэму захотелось немедленно рассказать ей о том решении, которое он принял, но его остановил ее измученный вид. Если он и впрямь собирался поделиться с остальными своими тайными мыслями, следовало сначала подготовить почву для этого. Спокойно и сочувственно улыбнувшись Аматин, он открыл перед ней дверь и вошел следом.

В высоком круглом зале Палаты посредине стоял стол Лордов, к которому сейчас по ступенькам спускались Аматин и Морэм. Он находился ниже расположенных ярусами галерей и освещался четырьмя яркими факелами из лиллианрилла, укрепленными в стенах под галереями и рядом с большой чашей с гравием, помещенной в углублении, сделанном в полу Палаты, рядом со столом Лордов. Сам стол имел форму широкой буквы “С”, выемка в нем была обращена в сторону входа. Вдоль внешнего края стола стояли каменные кресла для Лордов и их особых гостей, повернутые так, чтобы сидящие в них оказались лицом к чаше с гравием. Во главе стола кресло с возвышающейся над другими спинкой ожидало Высокого Лорда.

Рядом с чашей с гравием стоял небольшой каменный стол, в центр которого до половины лезвия был воткнут короткий серебряный меч – крилл Лорда Лорика. Он находился здесь с тех пор, как семь лет назад его воткнул в каменную плиту стола Томас Кавенант. За все эти годы Лорды не нашли способа вытащить его из камня. Стол был поставлен в зале Палаты Совета, чтобы любой, кто пожелал бы попытаться вытащить его, свободно мог сделать это. Однако с тех пор с мечом не произошло никаких изменений, если не считать того, как выглядел теперь большой белый самоцветный камень, вделанный в его рукоять.

Когда Морэм и Каллиндрил семь лет назад вернулись из Смертельной Бездны, они обнаружили, что камень утратил блеск – умер. Тот жаркий огонь, который пробудило в нем прикосновение Кавенанта, погас. Меч возвышался на видном месте зала как свидетельство неспособности Лордов – несмотря на все их тяжкие усилия – овладеть могущественными силами. Эта мысль в который раз больно кольнула Морэма, когда он прошел мимо, но он постарался отогнать ее прочь.

Ему не нужно было оглядываться, чтобы понять, кто собрался в Палате Совета. Совершенная акустика зала доносила до его ушей не только общий ровный шум многих голосов, но и отдельные высказывания, как бы тихо они ни произносились. В первом ряду галереи, над креслами Лордов и позади них, сидели хафты Армии Лордов, занимая места, в прежние времена предназначавшиеся для Стражей Крови. Над креслом Высокого Лорда расположились два Хранителя Замка Лордов – гравелингас Торм и хайербренд Бориллар, а рядом с ними сидел вомарк Квен. На одном из ярусов заняли места Учителя Лосраата; на их лицах заметна была усталость после долгого и утомительного пути из Ревелвуда, но они слишком серьезно относились к выполнению своих обязанностей, чтобы пропустить Совет. Тем более после печального известия о гибели настволья. Рядом с ними находились едва ли не все хайербренды Замка Лордов, в сердцах которых гибель замечательного дерева отозвалась особенно острой болью.