Робин Бейли - Стужа

Она сглотнула:

— Твой друг сказал, что вы сами распространяете слухи о своей родине, чтобы отпугнуть незваных гостей.

Креган приподнял бровь:

— Когда-то один молодой и глупый роларофский король по имени Тордеш тоже никак не хотел верить этим слухам. Он задумал завоевать Шондо и присоединить ее к своим землям. Он смеялся над рассказами о колдунах, демонах и вурдалаках, он считал, что лишь простонародью пристало верить в эти сказки. На западном берегу Кокитус никто ни разу не видел ни одной живой души. Любое государство охраняет свои границы. Нет, говорил он своим приближенным, если кто и живет в Шондо, то скорее всего это полудикие варвары или совсем примитивные племена. У них нет никаких шансов выстоять против войска Зонду. Как ни отговаривали его советники, король был глух к их словам, он жаждал славы. Тордеш начал строить дамбу через Кокитус. Из-за частых наводнений оба брода были ненадежными, а по дамбе его армия и обозы легко переправились бы через бурную реку.

Стужа с интересом слушала.

— На выбранном для строительства месте поначалу появился небольшой лагерь, который быстро вырос в большой город, по мере того как всякие жулики, виноторговцы и продажные женщины пересекали Зондауэр в надежде поживиться. Вскоре улицы заполнились проститутками, на каждом углу — убийства, пьяные драки. Почти в шутку они назвали город «Зонду» — «предостережение».

Строительство шло медленно. Казалось, Кокитус смывала ночью то, что было построено за день. Но Тордеш подгонял людей, а когда они начинали роптать, долго не раздумывая, пускал в ход плети и бичи. Солдаты работали бок о бок с рабочими, и если кого-нибудь смывало, он тонул, только и всего. Что значат для короля чьи-то жизни? Тордеша волновала только дамба, и завоевание Шондо стало для него смыслом жизни.

Наконец грандиозное строительство было завершено. Воды Кокитус угрожающе бурлили, но Тордеш со своей армией мог беспрепятственно переправиться через нее. Он планировал захват в трех направлениях. Тордеш провел бы часть армии через дамбу, а два его военачальника должны были провести две другие части через броды. Одна часть пошла бы на север, другая — на юг, а третья — прямо в самое сердце страны. Потом все три должны были соединиться, чтобы погасить последние очаги сопротивления.

Накануне выступления молодой король распорядился щедро угостить людей вином. Все бочонки в городе были открыты, вино текло рекой. Женщин хватали и насиловали. Тордеш время от времени выходил из своих покоев на балкон и швырял в толпу монеты, и люди, пьяно горланя, ползали в грязи и собирали золото. Они выкрикивали его имя, и он провозгласил себя Королем Роларофским и Шондосийским, и прочая, и прочая.

На следующее утро Тордеш сел на белоснежного коня, чтобы вести свое войско. На его голове сверкала корона Роларофа. Он был одет в одежду из самых дорогих тканей, на нем сверкали драгоценные украшения тончайшей работы. На поясе висел великолепный двуручный меч, принадлежавший когда-то его отцу. Глаза короля горели диким огнем, он заверил своих подданных в том, что победа будет быстрой. Из Шондо через дамбу вернулись лазутчики. Не было ни малейших признаков того, что армия Зонду встретит сопротивление. Король во всеуслышание хвастливо заявил, что возьмет Шондо без потерь и ни один роларофский воин не погибнет в этой войне.

Тордеш гарцевал на своем белоснежном коне. Ворота на дамбу были открыты. Король вынул из ножен свой меч и высоко поднял его. Солнце ослепительно сверкнуло на гладком клинке, и все увидели в том предзнаменование победы. С помпой и блеском Тордеш повел поющих солдат через дамбу.

И в это время отовсюду послышался звон, будто зазвенели бесчисленные хрустальные колокольчики. Дамба вдруг задрожала. Лошади ржали и в ужасе вставали на дыбы, сбрасывая несчастных седоков. Поднялся неистовый ветер, вздымая воды Кокитус, огромные свирепые волны подхватывали злополучных воинов, не удержавшихся на дамбе. Тордеш, вцепившись в поводья, стоял на самой середине дамбы и упрямо подгонял свое войско. Вдруг дамба перестала трястись, река утихла. Воины Тордеша, ничего не понимая, с ужасом смотрели, как воздух колыхнулся, по нему пошла рябь, и на противоположном берегу появился город, подобного которому они не видели никогда. Он был окутан дымкой, которая быстро таяла в утреннем солнечном свете. Дамба упиралась в ворота города, на которых висел герб в виде черепа, и будто пропадала в этом черном зеве. Спиральные башни, искажаясь в дымке, вздымались в небо, и каждая была увенчана страшной горгульей. Под шпилями и вдоль плоских крыш висели, словно огромные летучие мыши, отвратительные демоны и облизывали свои ярко-красные когти и ядовитые клыки. Громадная стена из черного камня окружала таинственную крепость, а по верху стены изваянные в камне души грешников вопили и корчились в вечных муках.

Роларофцы в страхе закрывали руками глаза, не в силах вынести этого зрелища. Вопли и стенания вырывались у видавших виды воинов, кто-то повернулся и побежал, а кто-то бросился в реку, чтобы избежать более страшной участи. Королевские военачальники, бледные от ужаса, умоляли Тордеша вернуться и укрыться за надежными стенами Зонду, но король был непреклонен. Он пытался вновь поднять боевой дух своих солдат. Размахивая мечом, он приказывал наступать. Но никто не сдвинулся с места. Тордеш насмехался над воинами, грозил им, сулил горы золота и серебра. Но никто не внял ни уговорам, ни угрозам. «Это колдовство, — кричал он в злобе. — Идиоты! Трусы! Это мираж!»

На черной стене появилась высокая тощая фигура, укутанная в широкий плащ. И каждому почудилось, будто его сердце пронзает указующий перст, когда человек в плаще поднял руку. И все услышали его звучный голос:

— Поворачивай назад, Тордеш! Отправляй своих воинов по домам. В аду еще недостаточно жарко для твоей алчной души.

Тордеш стал пунцовым от ярости. Семена безумия дали ростки в его извращенном уме.

— И ты, и твой город — мираж!

Молодой король пришпорил коня. Размахивая мечом и проклиная весь мир, он в бешенстве кинулся через дамбу на несуществующих врагов.

Человек на стене достал из-под плаща лук из черного дерева и одну-единственную стрелу. Люди не дыша смотрели, как медленно натягивается тетива, как оперенье стрелы касается уха стрелка. На мгновение, которое длилось целую вечность, все как будто замерло. Затем человек с луком отпустил тетиву. Смертоносное жало проткнуло толщу воздуха и вошло в сердце прекрасного белого коня, на котором сидел король Тордеш.

Несчастное животное споткнулось и, кувыркаясь, полетело вперед, сбросив своего незадачливого седока. Тордеш закричал, когда его меч канул в водах Кокитус. Король с трудом поднялся, он был весь в ссадинах, в правом плече зияла рана. Но это были пустяки по сравнению с презрением, которое он увидел в глазах своих людей.