Анна Алмазная - Лоза Шерена

    - Наверное, есть отец? - смутился Рэми.

    Чувствовал он, что сказать что-то надо, но вот что?

    - У меня нет отца, - прошептала та, вдруг бросившись Рэми на шею.

    Она плакала тихо, как мышка, содрогаясь от рыданий. Рэми несмело гладил золотистые волосы, прижимал ее к себе, укачивал, пытаясь забрать хоть немного ее боли. Только бы она не плакала так горько, не цеплялась ему в шею, как в последнее спасение.

    Повернулся к ним Самал. Посмотрел мягко, сочувствующе. Умолкли мужчины, забыв вдруг о разговорах и шутках. Над повозкой повисла тягостная тишина, омрачаемая тихими всхлипами.

    Заморосил дождик, а маленькая архана плакала долго, очень долго, пока не уснула в объятиях потрясенного Рэми.

    Вечером Самал осторожно перенес заснувшую девочку из повозки в большой сарай, где они остановились на ночь. Дождь давно закончился, над лесом всходила ущербная луна, загадочно подмигивали звезды.

    Рэми не мог заснуть. Он устроился на сене рядом с маленькой арханой и смотрел, как она спит... Пухлые губки порозовели, приоткрылись во сне, девочка то и дело вздрагивала, постанывала. А когда мужчины, наконец, закончили приготовления к ночлегу, и в сарае стихло, маленькая архана вдруг открыла глаза, испуганно встрепенулась.

    - Я здесь, - прошептал Рэми.

    Девочка сразу же успокоилась, вынырнула из-под одеяла, прижалась к Рэми. Теплая ото сна, пропахшая молоком, она заставила мальчика нервно сглотнуть. Пробудилось в душе жгучее желание защитить, не дать в обиду... кого? Чужую? Высокорожденную? Да он и прикоснуться к такой не имеет права...

    Очнувшись, он прижал ее к себе крепче, укутал плащом, и архана завозилась, устраиваясь поудобнее и некоторое время они просто сидели рядом глядя, на догорающий костер.

    Хрустели сеном за перегородкой лошади, в огромном сарае было тепло и слегка душно, трещал огонь, и маленькая архана тихо мурлыкала, прижимаясь к своему спасителю, заглядывая ему в лицо неожиданно любящими глазами. И когда успела так... полюбить?

    - Есть хочешь?

    Девочка кивнула. Рэми, выбравшись из-под теплого плаща, протянул ей кусок хлеба.

    - Как тебя зовут?

    Девочка откусила кусок, но вновь не ответила.

    - Не хочешь, не говори, синеглазое солнышко.

    Архана широко улыбнулась, вонзив крепкие зубки в краюху хлеба.

    - У тебя есть родные? - та отрицательно покачала головой. - Ну кто-то же должен быть? Опекун?

    - Мама... - улыбка сошла с лица девчушки, а хлеб выпал из пухлых, детских ручонок. Испугавшись, что она вновь заплачет, Рэми бросился было к ней, то архана остановила его тихим, совсем недетским вопросом:

    - Почему их убили? Рэми, почему?

    Запомнила мое имя, подумалось мальчику, когда архана, устав от слез, вновь заснула в его объятиях. На ее тоненьком запястье поблескивал браслет из необработанных камушков янтаря.

    Ничего, Лие Рэми при случае купит другое. А с арханой он больше не увидится. Он это знал.

    - Единственная, кого разбойники оставили в живых, - счастливо шептал Самал маленькому леснику, когда они выезжали из города. - Глазастый ты, Рэми. Твоя глазастость принесла нам неплохую награду от архана... девчонку-то уже похоронили...

    Рэми вздрогнул, чуть было не уронил чашу, и неожиданно мягко ответил:

    - Мое, синеглазое солнышко.

    Бранше недоумевал. Откуда Рэми знает гостью? Почему так уставился на простой браслет из золотистых камушков? Браслет и браслет... лучше бы на девчонку смотрел.

    А посмотреть есть на что - кожа чиста, как крем из хороших сливок, губы, как спелая вишня, а глаза... Яркие, живые, они созданы для того, чтобы покорять. Холодный огонь, а не девчонка, такую бы в Ларии на руках носили. Правда, излишне худа, но Бранше бы ее откормил, это дело недолгое... только не для него она. Этот лакомый кусочек для этих... арханов, которых Бранше временами уже начинал ненавидеть.

    - Денег тебе хватит? - так же ровно спросил Рэми. - Ты ведь уже не ребенок, Аланна. А поступаешь как безрассудное дитя.

    - Не твое дело! - повторила она так резко, что закашлялась.

    Пока архана приходила в себя, Рид выразительно посмотрела на сына и даже Бранше пробрало до самых костей от этого взгляда. Рэми тоже умолк, но уходить отказался, сев на лавке у окна. Бранше, подумав, сел рядом. Почему и нет, теперь это и его род тоже. И хлопоты у них теперь общие...

    - Слушай меня, девочка, - прошептала Рид, укутывая Аланну теплым одеялом. - Теперь это и наше дело. Как я понимаю, Эдлай не знает, что ты ушла?

    Аланна не ответила, но так посмотрела на Рид, что ответа и не понадобилось.

    - Думаю, с завтрашнего утра он начнет тебя искать. С такими ногами хочешь уйти от погони? От дозорных? Или от зова, если Эдлай им воспользуется?

    Аланна потупилась, в голубых глазах проступили слезы. Она стыдливо прикрыла одеялом натертые в кровь ноги и густо покраснела. От румянца на белоснежных щеках архана стала еще краше, и Бранше растаял, забыл, что еще мгновение назад боялся не за архану, за ее покровителей.

    - От дозорных уйти можно. Но стоит Эдлаю провести ритуал вызова, и твое тело изменит, само к нему пойдет. Знаешь, что будет дальше?

    Аланна побледнела, прикусила губу, но ничего не ответила.

    - Плохо тебе у Эдлая, так? - прошептал Рэми, и от его голоса щеки красавицы чуть покраснели.

    - Однако ты терпела, - продолжила Рид, бросив на сына короткий, предупреждающий взгляд.

    Рэми прикусил губу, подобно красавице чуть покраснел и посмотрел в пол. Бранше своим глазам не поверил - Рэми умеет краснеть? О боги, как легко лишаете вы мужчин разума... одним взмахом девичьих ресниц.

    - Что случилось? - продолжала Рид, когда молчание стало звенящим, почти живым.

    Аланна вновь так сильно побледнела, что Бранше испугался: сейчас упадет в обморок. Но Рид взяла ее за руку и, мягко погладив ладонь, повторила:

    - Что случилось?

    - В поместье приехал виссавиец, - прошептала Аланна дрожащим голосом.

    - И?

    - Они ссорились, - девушка говорила так тихо, что Бранше едва слышал. - Я хотела войти в зал, но...

    - Подслушала разговор? - осторожно сделала вывод Рид. - Разговор касался тебя?

    Аланна кивнула:

    - Эдлай шантажирует виссавийца.

    - Скажешь чем?

    Аланна покачала головой.

    - Не могу. Я дала слово арханы. Виссавиец маг, он меня почувствовал... Потом поймал в коридоре. Пригрозил, что если только осмелюсь кому-то рассказать... - по щеке девушки сбежала слеза, - то сама буду просить о смерти.