Раиль Шариф - Уравнение Куфу

Этот Камень имел множество легенд и имен. Одни источники утверждали, что это – чаша Грааля, изготовленная из изумруда, выбитого из короны Люцифера архангелом Михаилом. По другим версиям, Грааль – серебряное блюдо, на котором зачастую помещалась отрубленная голова. А согласно одной из наиболее распространенных легенд, Иосиф Аримафейский[4] принес Чашу на место распятия и собрал в нее кровь из ран умирающего Иисуса. Помещенная в Чашу кровь Христа дает бессмертие.

По версии же языческого происхождения, Грааль являлся ковчегом, символизирующим тело Великой Матери Природы, в котором сосредоточена жизнь мира.

Тайна Чаши была тщательно хранима, на поиски ее собирались крестовые походы, и в войнах за обладание библейской реликвией было сложено немало голов.

Однозначного мнения Крейс Митчелл так и не нашел, и синтезировать данные в какой-либо общий знаменатель ему не удалось. Что, по сути, есть Чаша Грааля и имеет ли Камень, что он видел на компьютере к ней какое-либо отношение? И если да, то почему Андре называл его сердцем Будды?

Двумя неделями позже из Юго-Восточной Азии прибыл гроб с телом Андре. Смерть друга повергла Крейса Митчелла в некоторый шок. Со слов таинственного человека, сопровождавшего тело покойного, значилось, что смерть Андре наступила в результате тропической болезни. Но заключение местного патологоанатома, зафиксировавшего кровоизлияние в мозг, подтвердило тот факт, что с Андре случился инсульт. Тем более что таинственный человек не передал никаких сопровождающих документов и как в воду канул. Таможенный терминал по этому вопросу лишь пожимал плечами – через них этот груз не проходил. Мистика, да и только.

Желание познать тайну смерти Андре стало для Крейса делом чести. Он никогда не стремился к эталону бестактности и хамства, но ему требовалось задать Жаннет всего один вопрос и посмотреть ей при этом в глаза.

Как это ни жестоко, Крейс подошел к ней прямо на похоронах. Лучшего времени, когда чувства обнажены до предела и сброшенные маски открывают лишь истину, он не нашел.

Он спросил Жаннет о том, не оставлял ли покойный ей перед смертью что-нибудь важное, и получил отрицательный ответ. Но ее глаза, сверкнув ненавистью, не смогли скрыть правды. Гораздо проще спрятаться за фиговым листом, нежели скрыть то, о чем кричит душа.

После этого в отсутствии Жаннет он аккуратно обыскал ее дом и пришел к выводу: диск хранится у нее на работе, это самое надежное место. Так собака чувствует сырое мясо.

По странному стечению обстоятельств, которое Крейс называл «поцелуем Фортуны», начальником охраны банка работал Джордано.

Все предельно просто и понятно. Оставалось только подсечь удилище, чтобы зацепить на крючок рыбу.

Планы Крейса осуществились. Только вот вдруг сейчас, держа в руках карту старинного города, хранившего Камень, он ощутил странное искушение, словно смерть друга отошла на второй план, уступив место факту обладания самим Камнем.

Когда сигарета в руках Крейса догорела ровно до половины, зазвонил мобильный телефон. Предчувствуя неладное, он нехотя ответил:

– Слушаю.

– Он мертв! – произнес дрожащий голос на другом конце.

– То есть как мертв? – опешил Крейс. – У тебя гнилые шутки, малыш.

– Я в его доме… Мне страшно… – казалось, еще чуть-чуть и Сальваро захлебнется в собственных слезах. – Он за домом, во флигеле у бассейна. Как кр-р-рол-лик…

– Что? – Крейс ощутил дрожь в своем голосе.

– С него сняли кожу, как с кролика.

– Кож-ж-жу? – вопросительно растянул Крейс Митчелл.

– Да, – еле слышно вздохнул амиго. – Как перчатку с руки. Боже, мне страшно…

Наконец, смысл сказанного дошел до Крейса без искажений.

Джордано мертв. А значит, утром обнаружится труп и собранный на меня компромат попадет в руки полиции.

Крейс не мог представить остаток своей жизни в тюрьме.

Нужно линять к чертовой матери!

– Нужно линять к чертовой матери! – закричал Крейс. – Немедленно уезжай оттуда. В мой дом не возвращайся. Встретимся в аэропорту. Покинем страну на любом первом самолете.

Крейс ждал ответа, но в трубке послышались глубокие, изрыгающие звуки, странный шум и ужасные крики боли, которые возможны, пожалуй, лишь в тринадцатом кругу ада.

Внезапно Крейс ощутил себя собранным из маленьких стальных шариков, которые бешено вибрировали и стремились рассыпаться.

– Ты слышишь меня, малыш? – спросил он без всякой надежды.

– Он не слышит тебя, – успокаивающе прошептал в трубке бархатный баритон. – Ему уже никогда не насладиться рассветом.

Тяжесть стальных шариков становилась невыносимой, и Крейсу показалось, что каждый из них окунули в жидкий азот.

Крейс пришел в ярость:

– Кто ты такой, чего ты хочешь?

– Того же, что и ты. А сейчас мы сыграем в одну игру, – в трубке клацнули зубами. – Проверим, повезет ли тебе на этот раз. Если успеешь сесть в самолет, то оттянешь свою смерть. Время пошло.

Короткие гудки на другом конце провода дали понять, что отсчет времени начат. Всего полминуты Крейс сидел на письменном столе, курил и мысленно прокручивал состоявшийся разговор. За свою долгую жизнь он молниеносно принимал тысячу важных решений, попадал в опасный водоворот событий и выплывал из него целым и невредимым. Крейс был волевым и прожженным и, казалось, на все вопросы знает ответ. Но в этот момент…

В цепи событий не хватает какого-то звена. Я что-то упустил. Мне не следовало цепляться за итальянца. Он притягивает неприятности.

Оцепенение длилось всего полминуты – ровно столько, чтобы сигарета догорела до конца. Крейс растоптал на полу окурок, собрал деньги, документы и покинул дом.

Его дом располагался в районе Пуэнт-Ларю, в четырех минутах от международного аэропорта.

Когда «Казанова» подъехал на машине к его главному зданию, часы показывали двадцать пять минут первого ночи. До встречи с незнакомцем осталось пятнадцать минут, ровно столько же до любого ближайшего рейса.

Большое электронное табло в зале ожидания высвечивало рейс самолета в Бангкок – столицу Таиланда. Удача и на этот раз наступала Крейсу на пятки, но он этому не удивлялся и воспринимал как данность. Таиланд был ближайшей к месту назначения страной.

Через пятнадцать минут, удобно расположившись в пассажирском кресле "Боинга 747", Крейс облегченно вздохнул, и мирно закрыл глаза. Ему хотелось хорошо выспаться.

После того как "Боинг 747" набрал высоту и занял свой эшелон, к Крейсу подошла молоденькая стюардесса. Она держала в руках радиотелефон.