Фабрис Колен - По вашему желанию. Возмездие

— Джон, может быть, ты бы смог с ней поговорить?

— А что мне ей сказать? Сначала Вауган Ориель, а теперь Мак-Коугх… Неужели я могу намного удачнее решать проблемы своих друзей, чем свои собственные? Эй, Мун, вот что я тебе скажу! Не хочешь ли помочь мне стать миллиардером? Ах, Мун, задача именно для тебя: я влюблен, тебя не слишком затруднит, если ты наилучшим образом устроишь мою жизнь?

Все это начинает в какой-то мере раздражать. И все же…

— Может быть, она не знает, что я богат? — высказал предположение Глоин.

Тем не менее это могло несколько изменить дело.

— О, уверен, что она не обратила бы внимания на деньги, — заметил я, осушая последнюю бутылку сервуаза. — Думаю, все можно устроить в полном соответствии с твоими интересами, да и с интересами всех остальных.

Испытывая легкое опьянение, я поднялся и подошел к окну. Снег начал редеть. Все тротуары были уже белыми и пушистыми, покрытыми прекрасной пеной. Ньюдон спал, девственно чистый и безмолвный. Фонари бросали ласковый свет на ледяную лакировку. Все тихо, мирно и спокойно.

— Нам надо поспать, — сказал я.

И повернулся. Удобно развалившись в одном из моих кресел, Глоин Мак-Коугх задумчиво изучал когти на своей левой ноге. Он поднял свои большие глаза, полные надежды.

— Ты думаешь, у меня есть шанс?

Я кивнул головой и улыбнулся.

Как ни странно, мое самочувствие было почти отличным. Поражение в нашем последнем матче, последовавшие за этим вопли болельщиков и эвакуация со стадиона, не говоря уж о измене Катей, казались мне далекими и нереальными. Завтра настанет новый день. Не знаю уж почему, но я мог побиться о заклад, что он принесет что-то новое и интересное. Черт подери, воскликнул я про себя, поднимая и смотря на просвет старую бутылку, благословен тот тип, который выдумал этот яд.

— Знаешь, Глоин, жизнь может оказаться очень приятной штукой, особенно для тех немногих, которые удовлетворяются минимумом.

Он посмотрел на меня с таким выражением лица, что я тут же почувствовал, что мне надо бы его успокоить.

— Не волнуйся, — сказал я, выливая остатки вина на паркет. — Это была шутка.

До королевы

Между моментом, когда нематериальный и пьяный от вновь обретенной свободы Дьявол покинул свой склеп, и тем самым моментом, не менее торжественным, когда он смог лично предстать перед четырьмястами фунтами мягкой плоти Ее величества, им постепенно была задействована дюжина мертвецов, и прошло двадцать четыре часа. Это довольно маленький отрезок в сравнении с прошедшим и утерянным временем, но все могло произойти и еще быстрее. Однако Князь Тьмы решил немного повеселиться.

В течение первых секунд он был просто духом, собравшимся занять тело барона Мордайкена. Оно казалось очень просторным, удобным, и хотя это было не совсем то, что надо, Дьявол на несколько мгновений отдал дань уважения своему наиболее верному слуге.

Через одну-две минуты, когда барон повернулся, чтобы съездить кулаком своему живому мертвецу, Князю Тьмы пришлось повторить его движения. Ощущения оказалось не очень-то приятным. В этом новом теле отсутствовала важная деталь: там не нашлось никакой души, за которую можно было бы ухватиться.

Мгновением позже, все еще на площади арены, путь зомби пересек дорогу огру Ботреку. Он был пьян как бочка, что помогало ему быть особо рассудительным в присутствии Хитреца (Малина). Это обещало быть интересным.

— Кто… кто это идет? — проикал игрок Челси, когда нос к носу столкнулся с идущим.

Без каких-либо особых причин зомби заехал своим костлявым кулаком прямо в него, и этого вполне хватило.

Потом появился карлик, секретарь герцога Густуса Оаклей. Дьявол нашел все эти персонажи довольно интересными. Он быстро сообразил по яростному топоту болельщиков Челси (матч Челси/Колумбина, 0–4, О-4, 0–4), который несколькими неделями ранее прервал его спокойный вековой сон, что Квартек занимает очень важное место в жизни обитателей Ньюдона. Бесполезная и энергичная пустая трата сил была настолько порочной, что он даже пожалел, что не является ее изобретателем, но потом задумался, а не здесь ли кроется та причина, из-за которой его пагубное влияние на сон мертвых так ослабло в последнее время.

Короче, там был карлик герцога Оаклей, и Дьявол находился в нем почти двенадцать минут, он сидел сжатый со всех сторон, но уже посмеивался над своими будущими шутками, пока не предпочел более просторное тело Горация Плума, который почти мгновенно превратился в звезду первой величины.

Огр был очень взбудоражен прошедшим первым периодом, и Дьявол нашел то, последствия чего нам уже хорошо известны: славу и возбуждение. Возобновление его деятельности приобрело наилучшее предзнаменование. Однако на этот раз он не расставлял ловушек Трем Матерям, как делал в период своего первого Пришествия. Теперь Дьявол подумал о них заранее. Впрочем, ему надо было действовать очень быстро.

После Горация он вселился во Фредерика Льювела, одного из эльфов-арбитров. Это был молодой человек с большими претензиями, что и вызывало особый интерес, наибольшее внимание он уделял своим одеждам и амурным подвигам. Матч закончился. Льювел в самом начале третьего периода устроил стычку с этим непомерным невежей Горацием. Эльф отправился, по всей очевидности наняв кеб, по дороге в Стробери Цирк, в кабаре Транка, к которому имел некоторую привязанность. Здесь, после двух кружек темного пива, он почти с самого начала проявил интерес к одному симпатичному незнакомцу и выразил свое желание образовать новую команду — в конце концов, его отец был довольно богат, так какие еще могут быть вопросы?

— Нас обоих ждут великие дела! — заявил Фредерик, похлопывая по плечу своего нового друга.

Да, ему всего-то было достаточно назвать себя.

Новый друг был таким же эльфом, но пребывал в более приподнятом настроении, чем первый. Дьявол решил, что уже положил хорошее начало и обратил свое внимание на человека, облокотившегося на стойку и погруженного в разговор с молодой девушкой.

— Эй, — сказал Льювел и похлопал того по плечу.

Мужчина с видимым раздражением повернулся:

— Вы что, не видите, что я разговариваю?

— Хотите сказать, вы что-то из себя представляете, да?

— Я не… Эй, ребята, — обратился он к окружающим, — этот тип еще спрашивает, представляю ли я что-то из себя! Я владею половиной Ньюдона. В конце концов, может, и не совсем половиной, но…

— Значит, вы богаты.

— Миллионер, — улыбнулся мужчина. — И мое достояние постоянно увеличивается.