Елена Федина - Наследник

Вечером я не отказался от пирушки у Фларьо Алонского, чем, кажется, всех удивил.

— А ты ничего, — сказал он мне после третьей бутылки, — пьешь как живой.

Я был пьян, поэтому добр и великодушен. И к фамильярностям в свой адрес уже привык.

— Тоска у вас тут, — сказал я безрадостно.

— Тоска, — согласился он.

— Какого дьявола вы все тут торчите? Вот ты, уехал бы к себе в Алонс.

— Не пускает.

— Кто?

— Твой родитель.

— Почему?

— Это ты у него спроси, зачем он держит у себя под носом всех, кого ненавидит.

Фларьо откинулся на спинку стула и захохотал. Он был молод, строен, кудряв, синеглаз, как все Алонские, и также самодоволен.

— И тебя он тоже ненавидит? — спросил я.

— Конечно! Я первый распутник во дворце! Тебе уже советовали держаться от меня подальше?

— Тоже мне, чума бубонная, — фыркнул я, потому что мне его бравада совершенно не понравилась.

Я огляделся. Несмотря на роскошь и высокие титулы присутствующих, это сборище мало чем отличалось от пирушки в обыкновенной корчме у дороги: духота, пьяные музыканты, полуголые танцовщицы, вполне доступные хохочущие женщины на коленях у распоясанных и расстегнутых мужчин, залитые скатерти и огрызки на полу. Спьяну это даже радовало глаз, и чувство вседозволенности не казалось крамольным.

Особого почтения к своей особе я, как и следовало ожидать, не заметил, зато любопытные взгляды ловил на себе постоянно, как будто меня вымазали в зеленой краске. Это утомляло даже больше, чем переписка королевы Ханны с Советником.

— А где Альфин? — спросил я безразличным тоном, на самом деле мне было любопытно.

— Альфин на наши сборища не ходит.

— Почему?

— Эстет. Книги, музыка, стихи… ему с нами скучно. И потом, если он здесь появится, его просто разорвут на части. Сначала женщины, а потом мужчины. Если хочешь его найти, поднимись к Советнику.

— Нет уж, спасибо, — буркнул я.

Какая-то девушка в переднике поставила рядом со мной кувшин. Тонкие руки ее дрожали то ли от страха, то ли от волнения. Я оглянулся и встретился взглядом с испуганными голубыми глазами на юном округлом личике. И чуть не задохнулся от тоски и горечи. Это была Лориан.

Я не произнес ее имени, я только взял ее за руку и усадил рядом с собой.

— Не бойся меня, детка. Лучше выпей со мной, и поймешь, что я не кусаюсь. Что ты там принесла?

— Пунш, — пробормотала она.

— Не бойся, — повторил я, — как тебя зовут?

— Лориан.

— Что ты здесь делаешь?

— Я служанка у Стеллы Алонской.

— Давно?

— Уже три дня.

— Понятно.

Мы выпили, я одним глотком, а она медленно и стуча зубами по бокалу. Я спиной чувствовал жадное внимание к нам обоим. Как-никак это была первая женщина, на которую обратил внимание наследник. Мне было смешно и противно и хотелось поскорее уйти куда-нибудь в тихое место и поговорить с сестрой без свидетелей.

Фларьо смотрел на меня вопросительно. Он считал, что его сестра Стелла гораздо привлекательней, чем ее испуганная служанка.

— У тебя вкус сапожника, — шепнул он мне на ухо.

На что я и послал его так же далеко и грубо как сапожник. Он икнул и впервые посмотрел на меня с уважением.

Мы вышли с Лориан в прохладный темный коридор. Я держал ее за руку и боялся выпустить и потерять как свое невозвратное прошлое и как свои несбывшиеся надежды.

— Вы меня не узнали, ваше высочество? — спросила она тихо.

— Конечно, узнал.

— Почему же вы спросили, как меня зовут?

— Не знаю. Только мне кажется, что мы должны быть осторожны, и я, и ты. Не нравится мне всё это! Пошли…

Комнатка у Лориан была небольшая в общем крыле для прислуги. Она только что въехала, поэтому вещи были не на своих местах, на полках и в шкафу беспорядок, окно грязное, на комоде пыль.

— У хозяйки убираюсь, а у себя некогда, — сказала она смущенно, извините меня, ваше высочество…

Я не собирался осуждать ее за неопрятность, я обнял наконец это беззащитное и такое близкое существо, эту единственную ниточку, которая связывала меня с моей прежней жизнью и с моей умершей матерью, и зажмурился от подступившей к горлу тоски.

— Какое я тебе высочество? Никогда меня так не называй. Во всяком случае, без свидетелей.

— Хорошо.

Чтобы сесть на стул, мне пришлось снять с него кучу одежды и переложить на кровать. Лориан села на краешек кровати и сложила руки как послушная ученица. Она была похожа на Гринцинию, хотя и не так красива, и не так величественна, и не так умна, наверное, очаровательное существо, которое стучит зубами от страха.

— Нас никто не слышит?

— Нет, никто.

— Как ты сюда попала, Лориан?

— По приказу короля.

— Ты тоже его дочь?

— Я? Нет-нет… Он ничего такого не говорил, я вообще не знала, что у них с матушкой что-то было… но раз ты его сын…

— Ты дочь Гринцинии, и он хочет видеть тебя во дворце. Это я могу понять. Я не понимаю, почему ты опять чья-то служанка?

— Потому что я незаконная дочь.

— Я тоже незаконный сын.

— Но ты — его сын.

— Ладно. Значит, король тебе покровительствует?

— Наверно.

— Чего ты в таком случае боишься?

Лориан смутилась. Щеки ее вспыхнули, глаза спрятались за черными ресницами, руки вцепились одна в другую.

— А ты? Чего боишься ты?

Я не смутился.

— Дело в том, что я еще сам не знаю.

— Я тоже, — пролепетала она.

Я был полон нежности к ней и жалости, но говорить мне с ней было как-то не о чем, да и осторожность не велела задерживаться тут надолго. Я встал.

— Хочешь еще выпить? — спросила она поспешно, и я понял, что ей страшно оставаться тут одной.

— А что у тебя есть?

— Алонское! — Лориан открыла шкафчик и достала оттуда бутылку и фужеры, — хозяйке присылают из поместья, — затараторила она торопливо и взволнованно, — я ей нравлюсь, вот она меня и угощает, она вообще неплохая хозяйка, только очень беспокойная, может и среди ночи меня поднять и на рассвете… Она говорила, что ты ей нравишься…

Я посмотрел на нее удивленно, меньше всего меня волновало, как ко мне относится эта распутная, богатая и избалованная дамочка, племянница герцога Алонского. Что-то в этом духе я и проговорил, пока Лориан разливала вино по фужерам.

— Не верь ей, — сказала Лориан шепотом и посмотрела на меня полными ужаса глазами, — и другим тоже, ее подруги еще хуже…

— И не собирался, — усмехнулся я и снова обнял ее, — потерпи немного, сестричка… со мной пока никто не считается во дворце, но когда-нибудь это кончится. Ты не будешь ни чьей служанкой и не будешь ничего бояться. Ладно?