Мария Ермакова - Зеркала

В храмах Тэа — Бога-покровителя Ильританы начинались службы: низко гудели колокола, звенели им в ответ голоса певчих, горожане торопились зайти в храм, преклонить колени, попросить об удачном дне. Инвари тоже зашел. Смочил пальцы в чаше со святой водой, мазнул по лбу и щекам и, как это было принято ритуалом, запечатал губы жестом молчания. Исполинская фигура Бога-покровителя, темневшая в западном приделе храма, тоже прижимала каменный палец к губам, и загадочно поблескивала изумрудными глазами. Тэа — главный бог Ветрианского пантеона, немой покровитель времени, коему ведомы судьбы Всех Живущих и известны тайны настоящего, прошлого и грядущего. Зная их, он молчал вечно, ибо смертным незачем было обладать таким знанием. Те же, кто приближались к бессмертию — Мастера Поднебесья и некоторые из Обратившихся-Во-Мрак, могли и сами приподнять завесы времени, чтобы узреть судьбы мира.

Он подошел к статуе и опустился на колени на истертый половичок, с которого только что встал какой-то толстяк. Прижался лбом к каменному изваянию и закрыл глаза, прося благословения для Всех Живущих. Он знал, что Боги, слыша молитвы, не всегда внимают им. Но молился горячо и искренне, превратившись на мгновение в настоящего дэльфийского послушника. Горло его перехватывало от волнения. «А если суждено им обратиться к злу или погибнуть, пускай они не узнают об этом, покуда не настигнет их рок!» — закончил он свою молитву стандартной фразой и повторил жест молчания. Зеленые глаза Тэа серьезно смотрели на него. «Зеленый — цвет надежды, — подумал он, поднимаясь с колен. — Пока Бог молчит, человек может надеяться…».

В храме было сумрачно. Дымок воскурений поднимался к потолку. В нем заплутал солнечный лучик, ворвавшийся сквозь овальное отверстие в потолке. На закате солнца лучик превращался в искрящийся поток света, ярко освещающий каменную фигуру божества.

Инвари заметил, как один из молящихся торопливо встал и двинулся за ним. Снисходительно усмехнувшись, он резко приник к каменной колонне. Человек, из поля зрения которого он исчез, прибавил шагу, потом заметался по полупустому залу, став похожим на большую непутевую птицу. Инвари сжалился над ним и, выйдя в полосу света, помахал тому рукой. Шпион обалдело уставился на него, но спохватился и нарочито безразлично пошел к выходу. Инвари пожал плечам и тоже двинулся наружу, не обращая на него больше никакого внимания.

Шум на площади стоял невообразимый. Торговцы и торговки разгорячено спорили с покупателями. Выигрывал тот, кому удавалось перекричать другого. Невольно Инвари поморщился. Толпа подавляла его, он больше любил тишину и уединение, здесь же множество народа толкало, ругало и обманывало друг друга.

Он скорее предвидел, чем почувствовал, постороннее, почти незаметное вмешательство. Сказались уроки Сумеречного мастера. Его рука змеящимся движением скользнула вниз, под прикрытие плаща, и крепко ухватила на удивление маленькую ручку неизвестного воришки, сжимавшую лезвие. Только после этого Инвари глянул вниз и выволок из толпы чумазое существо, которое тут же собралось заплакать. И вдруг показалось ему смутно знакомым. Он пригляделся, и узнал девочку, виденную прошлой ночью сквозь мутное окошко дома в бедном квартале. Видя, что она вот-вот разревется, Инвари достал из спасенного кошеля монету и протянул ей. Она моментально перестала дуться, а в глазах заиграли хитрые огоньки.

— Господин не сердится? — раздался тонкий удивленный голосок, а монета исчезла в грязном кулачке.

Инвари покачал головой.

— Как тебя зовут, дитя? — спросил он, все еще крепко держа ее за руку — лукавое личико не внушало доверия.

— Ангели, — она честно смотрела на него, но эта честность показалась Инвари слишком напряженной.

— Так ты зарабатываешь себе на жизнь, Ангели?

Она с готовностью кивнула. Видимо, лицо Инвари, которое она все это время пристально разглядывала, понравилось ей.

— Я ловкая, только господин…

— …Еще ловчее! — закончил Инвари, улыбаясь. — Не стоит срезать кошелек, не разглядев, как следует, его хозяина. Так можно нарваться на неприятности.

— Но мне нужны деньги! — сердито воскликнул ребенок, пытаясь вытащить руку из сильных пальцев Инвари.

Тот отпустил ее и, присев на корточки, заставил ее взглянуть себе в глаза.

— Зачем?

Несколько мгновений она смотрела на него исподлобья, теребя концы черного платка, накрученного на голову по ильрийскому обычаю.

— Мама сильно заболела. Ей нужны еда, тепло и лекарства, — наконец, неохотно призналась она, и Инвари почувствовал, что она не лжет. — Брат всегда дает нам деньги, но лекарь берет их все больше, а мама не велит мне сказать брату об этом. Говорит, он прибьет лекаря и возьмет грех на душу. Брат у нас такой! — с гордостью добавила девочка. — Он может!

— А чего ж он сам не видит, что твориться? — удивился Инвари.

— Он всегда в отъезде, — вздохнула Ангели. — Но я ему все равно расскажу про этого суслика ученого. Вот он в следующий раз вернется, и пускай его прибьет!

Скрывая улыбку, Инвари разглядывал девочку. Воинственные огоньки в ее очень красивых и не по-ильрийски светлых глазах говорили о том, что действительно — расскажет.

— Чем заболела твоя мама?

Ресницы Ангели дрогнули, глаза, словно слезами, наполнились тревогой. Она опустила голову, пробормотала еле слышно:

— Она кашляет… Кровью.

Сердце Инвари сжалось. Владей он Силой, он мог бы вылечить чахотку за несколько часов. Да еще если бы Закон не запрещал пользоваться ею для исцеления смертных! Впрочем, и Сила его еще ни разу не проявлялась. Истинная цель первого испытания была испытуемым неизвестна. Но он предполагал, что проявление Силы — и есть то, к чему он должен прийти в конце пути.

Вот, разве только травы… Правильно подобранный состав мог подействовать ничуть не хуже. Но не стоило ему выказывать свою заинтересованность перед тем, кто следит за ним. Одно дело, если дэльф разговаривает с простым смертным, и совсем другое, если вдруг берется ему помочь. К тому же Инвари помнил, что у девочки светлые волосы. А на светловолосых в этом странном городе явно смотрели косо. Чтобы не навредить, ему стоило дождаться ночи и только тогда посетить ее больную мать. А заодно, возможно, узнать что-нибудь об удивительных столичных обычаях.

— Ты живешь в маленьком доме, справа от трактира «Веселье»? — поинтересовался он тихо, хотя в таком гаме их разговор вряд ли мог быть кому-нибудь слышен.

Ангели испуганно отступила назад, и чуть было не скрылась в толпе, но Инвари успел ухватить ее за подол платья.