Мария Поль - Стремящаяся Ввысь

— Айри!!! Я просил высушить!

Все-таки обернувшись, я изумленно застыла. Ворон со скептическим выражением видом, пытался оценить ущерб, который я ему нанесла. Земля вокруг него потемнела от влаги. Вместо того, чтобы высушить Ворона, я перенесла на него еще два литра воды из ручья, превратив золотокожего из просто мокрого в абсолютно мокрого. Н-да, не посмотрела на объект волшебства, не сосредоточилась на заклинании, напутала с магическими векторами. Что и говорить, не те у меня еще сила и опыт, чтобы не оглядываясь творить заклинания. Ладно, попробуем еще раз. Сосредоточившись на нужной мне цели я мягко повторила заклинание. Над нанимателем собралась дымка, которая по моему велению стала двигаться к ручью, но на полпути упала на землю. Мне оставалось только досадливо поджать губы. Доктор Трифон мне, конечно, долго говорил о законченном обучении, но сосредоточенности мне не хватает. Недовольно подернув плечами, отчего их больно кольнуло, я пошла обратно, на поляну к Шакалу, который уже деловито помешивал ложкой гречневую кашу, варившуюся в котле. С каким-то проклюнувшимся уважением, что, впрочем не помешало ему заявить, что, я цитирую: "полная и законченная идиотка, у которой нет шансов поумнеть, если я позволяю себе бездумно выворачивать руки и считать, что это круто", он протянул мне миску с кашей. Я ничего, к моему сожалению, не ответила на этот сомнительный комплимент, поглощенная чрезвычайно вкусным завтраком. Куда там мне, меня вообще к плите нельзя подпускать, если конечно не хотите отравиться. Почуяв запах еды, подошли Ворон и Ирбис, тихо разговаривая о машинах убийства, и наивно полагая, что я этого не слышала.

Дальше была выжженная солнцем степь, веселая болтовня с Ирбис и целый день в тряском седле. Вы не представляете, как уныло скакать по голой степи без возможности разговаривать, потому что ветер уносит слова. И не на чем сосредоточить свое внимание, кроме закоченевших от неподвижности ног и отбитой седлом мягкой части тела. Изредка степь пересекали тонкие полоски леса, но такие редкие, что отдыха они не предоставляли. Хотя была в степи какая-то своя неповторимая красота. Все-таки назвать день хорошим я не могу. У меня вообще не бывает дней, которые начинаются хорошо и заканчиваются хорошо. Или день никакой, или никакой-плохой, или плохой-плохой, или хороший-ужасный. Похоже, этот день попал под категорию хороший-ужасный. В довершение всех моих бед вроде негнущихся ног, обгоревшего под солнцем лица и отбитой пятой точки, Ворон категорично заявил, что ехать мы будем и днем, и ночью. На мой робкий вопрос о лошадях Ворон, смотря на меня как на полную дуру, издевательски заявил:

— Айри, я купил самых выносливых и быстрых лошадей, которые вообще существуют, хотя, похоже, с наемницей прогадал. Эти лошади устали меньше тебя.

Я мрачно на него взглянула и в тон ответила:

— Ты и кормишь лошадей намного лучше, чем наездников.

Это он пропустил мимо ушей, но раздал всем по толстому бутерброду с ветчиной, которые если не утолили, то хотя бы приглушили зверский голод. Что ж, мои слова не канули в лету.

Когда солнце совсем зашло, на небе появились две луны. К счастью, их света не хватало для галопирования, и мы перешли на легкую трусцу. Через какое-то время меня тронули за плечо. Видимо я заснула, уставшая от недостатка впечатлений. Ворон протягивал мне еще один бутерброд, который исчез прежде, чем я почувствовала вкус хлеба и мяса.

— Мы проделали сегодня около двух с половиной переходов, может, отдохнем? — рискнул Шакал

— Вот проделаем еще половину и отдохнем.

— Но луны уже зашли, как мы поедем дальше? — Пустил в ход последний и единственный более или менее веский аргумент наш проводник.

И тут я сделала один из самых тупых поступков в моей жизни: я начала развешивать в воздухе световые шарики, наивно пологая, что чем быстрее мы сделаем ту половину перехода, тем быстрее мы остановимся. Проскакав еще часа три, то есть фактически до восхода солнца, мы, наконец, остановились отдохнуть. Я лично уже не помню кто и как снимал меня с лошади потому что я заснула еще в седле. Проснувшись, я старательно растерла ноги, начиная от бедер и кончая пальцами ног, пытаясь разогнать кровь по жилам и, морщась от нахлынувшей боли, попыталась изобразить несколько трюков. И опять залезла в это чертово седло, впрочем, громко говоря, что я о нем думаю. Смирившись со своей судьбой, я поинтересовалась, далеко ли до портала. Оказалось, что пять обычных переходов. С обреченностью я еще раз поинтересовалась, во сколько дней мы собираемся, это пройти — в два — последовал суровый ответ. Ирбис только тяжело вздохнула, а я пришпорила вполне бодрую Стальную, которая, всхрапнув, с легкостью перешла на галоп. Прошел еще один однообразный день, насыщенный только бурой сухой степью. Слава богам, водой мы запаслись на неделю вперед, так что недостатка в питье не было. Жаль только, что больше ручейков не встречалось, а то возникало страстное желание искупаться где-нибудь. Парни и Ирбис вообще смотрели на меня как на самоубийцу, потому что я ехала полностью экипированная. Меня же это совершенно не трогало — железо практически не нагревалось и чувствовалось мной как вторая кожа. Едя под полуденным солнцем, я как скороговорку повторяла "Еще два дня, еще один день, еще одна ночь". Как ни странно, это помогало, и ночью, мы снова ехали часть ночи, я заснула в более или менее живой форме. Ноги, конечно, еще побаливали, да и плечи давали о себе знать, но видно организм уже стал приспосабливаться к бешеному режиму. Утром я даже согласилась на небольшую тренировку, поупражнявшись скорее в трюках, нежели в ратном деле. Мы снова сели на немного отдохнувших лошадей и погнали их дальше по степи. "Еще один день, еще пятнадцать часов в седле, еще 900 минут". На Ирбис, похоже эта бешеная тряска никак не влияла: она спокойно спала, непонятно как не падая с галопирующей Снежинки.

И вот настал момент истины. Мы остановились в чистом поле глубоко ночью, неподалеку от портала, я, как умеющая их открывать, чувствовала портал, но не стала предлагать свои услуги. На это у нас есть Шакал, так не будем лишать его хлеба. Спросив, как же должен выглядеть портал, я получила весьма смутный ответ — "кружек, выложенный камнями". Наемник спешился и начал рыскать по полю тоже, похоже, ища не этот самый кружок, а ветерок дующий из портала. Мне осталось только послать поисковый импульс, направленный на несколько камней. И еще и еще. Я не сомневалась в искусстве наемника, но искать портал ночью посреди поля это, надо сказать, странно. Поговорка "ищи ветра в поле" приходится тут как нельзя, причем в прямом смысле. Через несколько минут один из импульсов рассыпался разноцветными искрами, повисшими в воздухе как раз в том направлении, в котором шел Шакал, с вычетом на зигзаги. Прочувствовав важность момента, все даже с лошадей слезли. При гробовой тишине Шакал открыл дверь в другое измерение. Красивое зрелище. Как будто посреди чистого, ночного поля возник столб тумана, клубящегося под светом пульсаров и лун. Пылинки беззаботно перелетали из одного мира в другой, похоже не почувствовав особой разницы между ними. Ближайшие кузнечики и цикады озадаченно смолкли, смотря на доселе невиданное зрелище, стрекотание остальных складывалось в ненавязчивую музыку, неотъемлемую часть природы.