Александр Дихнов - Один мертвый керторианец
Я окончательно пришел к выводу, что у Уилкинса есть чувство юмора, но не могу сказать, будто это было чертовски радостно…
Между тем мой телохранитель легким прогулочным шагом прошелся туда-сюда, постоял с мгновение напротив «торнадо» и, вернувшись, подал мне знак выходить.
Вылезая, я увидел, как он опять косится в сторону «торнадо»…
– Что там такое, Уилкинс? – негромко спросил я.
– Ничего, сэр. – Он пожал квадратными плечами. – Просто там седок.
– Ну и что тут такого?
– А вы каждый день читаете книжки на полицейских стоянках? – ответил он вопросом на вопрос.
Тихонько присвистнув, я посмотрел в бледно-голубое калифорнийское небо…
– Скажите-ка, Уилкинс, все профессионалы так мнительны?
– Нет, что вы, сэр! Я слыву бесшабашным и очень удачливым.
– Ладно. Пошли!
– Идите. – Он без улыбки кивнул мне на расположенный ярдах в ста вход в участок.
Преодолевая это расстояние, я внушал себе, что больше никогда не отправлюсь на дело в компании. Тем не менее, верный слову, я остановился перед дверью и вошел в участок, только когда услышал:
– Все чисто, босс.
Внутри полиция, мягко говоря, не впечатляла. Небольшое грязное помещение с несколькими пустыми столами, стойкой наподобие регистраторской в гостинице и отвратительным зарешеченным загончиком вдоль одной из стен… В дальней стене виднелись полуоткрытая дверь на лестницу и лифт, связывавшие этот, с позволения сказать, «приемный покой» с другими помещениями, располагавшимися, очевидно, в верхних этажах здания.
Единственным живым существом в комнате был некто, сидевший за стойкой под надписью: «Дежурный офицер». Когда мы подошли поближе, он даже не соизволил обратить на нас внимание, продолжая строчить что-то в толстенном журнале.
Открыв было рот, я в некотором замешательстве замер и покосился на Уилкинса. Скорчив гримасу, он, как для глухого, произнес:
– Лейтенант, мы хотели бы потолковать тут с кем-нибудь насчет позавчерашнего убийства в парке.
Но лейтенанта это против ожидания не впечатлило. Не поднимая головы, он взял со стола чистый бланк и, положив поверх журнала, приготовился записывать.
– Ваши имена?
По-моему, Уилкинс собрался приподнять его из-за стойки за шиворот, однако я удержал его руку. Достал из кармана бумажник, вытащил оттуда визитную карточку и швырнул под нос лейтенанту. Это подействовало. Едва взглянув на золоченые буквы, лейтенант вскочил, опрокидывая стул. Он оказался совсем молоденьким, лет двадцать максимум… И, видимо, почувствовал себя немного неуютно, столкнувшись нос к носу с двумя большими дядями с весьма нелюбезными лицами. Попереводив взгляд с одного из нас на другого, он через какое-то время догадался, что богач – это не тот, который в форме, и обратился ко мне:
– Мне, наверное, следует доложить капитану, сэр? Я не счел нужным комментировать подобные замечания, но Уилкинс холодно подтвердил:
– Да уж, сынок. Ты доложи, пожалуй, капитану. Порозовев и подхватив со стола мою карточку, лейтенант унесся в сторону лестницы, и, провожая его взглядом, я в который уже раз удивился, как странно устроен этот мир. Политическая, административная и даже военная власть были преходящи и имели ограниченные области действия, но перед властью денег, которую я олицетворял, склонялись абсолютно все…
.Разумеется, лейтенант вернулся очень скоро. Замерев в дверях, он чуть поклонился:
– Прошу вас, господа. Капитан ждет вас. Так как дверь была открыта, то я прошел в нее первым и, спустившись на один этаж, оказался напротив еще одной двери, к которой была прибита небольшая пластмассовая табличка: «Капитан Джеймс X. Браун». «Какая редкая фамилия!» – подумал я про себя и остановился в некой нерешительности: надо ли пропускать Уилкинса сюда?..
Мои затруднения разрешил лейтенант, буквально выскочивший из-за моего локтя и распахнувший дверь, едва не заехав ею себе же по лбу из-за излишнего рвения.
– Прошу.
Проходя внутрь, я услышал, как Уилкинс бросил:
– Вольно, лейтенант!
Капитан Джеймс X. Браун вполне оправдывал носимую им фамилию. Это был пожилой, тучный мужчина с очень смуглым лицом и венчиком курчавых черных волос вокруг весьма обширной лысины. Подозреваю, обычно на его лице царило сонно-брюзгливое выражение, но сейчас он выглядел вполне проснувшимся.
– Добрый день, джентльмены! Проходите, присаживайтесь.
Последовав приглашению, я занял стул напротив капитана, но Уилкинс, закрыв дверь, прислонился к косяку.
– Спасибо, сэр, но я лучше постою. Капитан чуть усмехнулся:
– Конечно, я понимаю, мистер…
– Уилкинс, – подсказал я.
– Мистер Уилкинс, – закончил он и посмотрел на моего телохранителя с неожиданным вниманием.
Я слегка удивился – тоже, в общем, фамилия, не блещущая выразительностью, – но капитан,, похоже, думал иначе.
– А вы не тот майор Уилкинс, который…
– Тот, сэр.
– Ясно. – Он повернулся ко мне: – Простите мое любопытство, мистер Гальего, но всегда хочется знать, с кем имеешь дело.
Я отметил, что это мне, пожалуй, стоит взять на заметку, и переспросил:
– И с кем же?
Отнюдь не восприняв вопрос как шутку, он откинулся в кресле и поднял со стола мою визитку, словно заново изучая.
– Действительно. Мистер Рене Гальего. Очень коротко. – Он положил карточку и сложил руки на животе, также весьма обширном. – Загадочная личность. Интригует всю Новую Калифорнию больше полувека. Неведомо откуда взявшийся основатель и бессменный владелец Нового Голливуда, этой вселенской «фабрики грез». Самый богатый человек Новой Калифорнии, если не всего нашего сектора. Известен… мм… своим затворничеством. Все верно, мистер Гальего? Или я должен называть вас сэр?
– Я не держусь за формальности. А в остальном более-менее…
– Разумеется. Это всего лишь общепринятое мнение, а оно часто оказывается ошибочным. Кстати, разрешите поздравить, вы прекрасно выглядите для ваших лет.
– Спасибо, – уныло произнеся, начиная предполагать, что предстоящий разговор может быть не таким уж простым.
– Итак, что же могло привести столь примечательную личность в наш – он покривился, – более чем скромный участок? Лейтенант сказал мне что-то об убийстве?"
– Совершенно верна Позавчера неизвестный мужчина был убит в парке Кандлстик…
– «Неизвестный»? – с заметно веселой интонацией уточнил он.
Неожиданно я решил, что предпочтительнее всего будет действовать напрямую.
– Капитан, сколько стоит это дело?
Он разом утратил добродушие и уставился на меня с каким-то непонятным чувством. Пауза затянулась, но наконец на его лице промелькнула едва заметная улыбка.
– А вам известно, мистер Гальего, что я веду запись нашего разговора?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});