Оксана Панкеева - Обратная сторона пути

    — Однако на него почему-то не дается прогноза с четверной вилкой.

    — Значит, там прогноз однозначен. Я могу уточнить у Ресса, если вам так уж важно знать все наперед, но исходя из самого первого видения роль Элмара  — успешные военные действия.

    — Все же уточните. Если его роль состоит в том, чтобы спасти Азиль после того, как она сделает свое дело, то хорошо, а если нет?

    — Я понимаю, если его «взаимодействие» заключается лишь в том, чтобы надавать вам по лицу за авантюру с Азиль, вам это не понравится,  — не удержался Макс.  — Но не беспокойтесь, уточню.

   Его величеству действительно не понравилось  — лицо мгновенно превратилось в обычную для таких случаев маску ледяной вежливости, а голос зазвучал сухо и официально.

    — Как там Кира?

    — С ней все в порядке. Ах да, чуть не забыл еще одну новость. «Бойцовые коты» нашлись.

    — Их нашла Кира?  — Лед немедленно затрещал, и сквозь него пробились тревожные нотки  — видимо, Шеллар не на шутку обеспокоился, представив себе, что может натворить его жена, получив под командование отряд спецназа.

    — Нет, Ольга,  — неохотно пояснил Макс, ибо опасения его величества полностью разделял, но поделиться ими, не выдавая расположения беглых королев, никак не мог.  — Они попались ей во время очередного выхода.

    — Где?  — Шеллар немедленно сделался сосредоточен и деловит, словно и не он только что обиженно поджимал губы и не желал разговаривать.

    — В западных степях. К тому моменту, как их обнаружила Ольга, они уже определились со своим местонахождением и сейчас маршируют строем в сторону Такката.

    — Прекрасно. Как дойдут, пусть там и остаются до особых распоряжений. Дана найдет им применение.

   Макс молча кивнул, стискивая зубы, чтобы не проговориться. В конце концов, может, еще обойдется. После родов Кира вроде перестала совершать глупости, обрела прежнюю рассудительность и вспомнила о дисциплине, вряд ли она ринется воевать с кем попало, не составив прежде четкого плана действий и не согласовав его с союзниками. Да и командир "Котов» наверняка мужик серьезный, на авантюру не поведется. Все обойдется. Если только... Ох, это «если только», похоже, никому не давало покоя последние дни...

   Если вдруг что-то случится с Шелларом  — никто не сможет точно предсказать, как поведет себя его молодая вдова, чего натворит обезумевший от горя кузен и даже что предпримет верный Флавиус, приверженный хинским традициям мести...

    — Если здесь все, то пойдем навестим Витьку,  — предложил Дэн, видя, что пауза в разговоре уже намекает на его завершение.

    — Да, конечно... вроде все, разве что его величество сейчас вспомнит еще что-нибудь, как обычно бывает.

    — Мэтр, иногда мне кажется, что Кантор по сравнению с вами нечеловечески тактичен и доброжелателен,  — не остался в долгу Шеллар и обратился к Дэну, словно каким-то образом чуял, кто из двоих мэтров легче откликнется на его просьбу:  — Прежде чем вы откланяетесь, не могли бы вы меня разбудить? Что-то нет у меня желания этот сон досматривать, лучше я поработаю.

    — Нет проблем,  — улыбнулся тот и с силой хлопнул в ладоши.

    — Ты хоть предупредить мог?  — раздраженно вопросил Макс, когда они, едва успев выскочить из королевского сна, двинулись дальше.

    — А ты сам разве не видел, что я делаю?  — безмятежно отозвался Дэн.  — Или ты полагал, что я откажу этому бедняге в мелкой любезности, ничего мне не стоящей? В таком случае виноват ты сам. Вернее, твоя вредность, которую ты неосознанно пытаешься проецировать на других.

    — Кошмарные сны  — не повод жалеть людей,  — огрызнулся Макс.  — Тем более таких.

    — А твое свинское отношение  — очень даже повод.

    — Что?  — Макс даже остановился от возмущения.  — Да ты хоть понимаешь, о чем вообще идет речь?

   Дэн тоже остановился, повернувшись к нему лицом, и посмотрел в глаза. Тем особым беззаботно-спокойным взглядом, который страшно раздражал импульсивного кузена.

    — Я прекрасно знаю, о чем,  — мы же вместе обсуждали эту четверную вилку. И не хуже тебя понимаю, что, когда перед вами встала сложная этическая проблема, вы, могущественные маги, без малейших угрызений совести свалили решение на обычного человека, которому и без того несладко. А когда он принял его за вас, ты тут же осудил его выбор.

    — А потому что я был против! И ничего ты в самом деле не понимаешь! Мы голосовали! И голоса разделились поровну!

    — То есть как? Если в обсуждении участвовали только короли и придворные маги, как вышло, что их оказалось нечетное число?

    — Да так оказалось, у Джоаны нет короля. Вернее, у нее есть внук-президент, но нет с ним связи, да и не интересует никого его мнение, честно говоря, и тайны такого уровня я бы ему не доверил. Вот так и получилось нас тринадцать. Кто виноват, что голос Шеллара оказался последним и решающим? Был бы он тогда вместе со всеми...

    — И что бы изменилось?

    — Я все равно против. Можно было потянуть время, поискать другой способ... Впрочем, повторять тебе всю нашу дискуссию нет смысла, проехали уже...

    — Ты был против?  — Дэн даже слегка удивился.  — Кажется, раньше ты был безоговорочно за.

    — С тех пор кое-что изменилось. А, да что теперь говорить. Пойдем.

    — Да, конечно. Только обрати свое бесценное внимание на еще один нюанс. Из всех вас  — кстати, у некоторых народов тринадцать считается несчастливым числом  — этот человек единственный, кто готов отвечать за свой выбор собственной жизнью. При том, что такая перспектива для него реальна. На семьдесят пять процентов.

    — Ты же сказал, что Ресс не дает вероятностей.

    — Ресс не единственный провидец на свете. Я сходил к пятой верховной. Она рассчитывает. И вилка, и веер равновероятностны.

    — Ну, тогда пятьдесят.

    — Нет, Макс, ты невнимателен. Ты разве не слышал, что он сказал? Один вариант его не устраивает, но можно скорректировать.

    — ...!  — Агент Рельмо выругался и опять остановился. Ну конечно же, покойники ничего корректировать не могут, а вариант, где все живы и счастливы, всех устраивает и в исправлениях не нуждается...  — Не может такого быть. Ты просто не знаешь его величество. Шеллар и самоубийство  — вещи несовместимые.

    — Он имел в виду не самоубийство, а ситуацию «только через мой труп». И говорил совершенно серьезно. И если я это понял, а ты нет  — кто из нас хуже его знает?

    — Ты видел его три раза, если не считать тот случай с головой. А я знаю с детства. Поэтому знаю-то его лучше я. Но ты почему-то лучше его понимаешь, а это немного другое.