Макс Фрай - 5 имен - 1

Соня показывает язык своему отражению в зеркале и принимается за левый глаз.

На пустой площадке перед лифтом царит гулкая тишина. От густой тени в углу отделяется большое темное пятно и бесшумно скользит по стене. Пятно антропоморфное, но какое-то размытое. Четко видны только очертания круглой шляпы с узкими полями.

Пятно доползает до Сониной двери и сливается с косяком.

Оно уже давно ждет. Может подождать еще немножко.

Свидание

— …я все время на них наступаю, а они от этого пачкаются и портятся, и мне приходится их все время поддергивать, особенно когда спускаюсь по лестнице. Или поднимаюсь. Когда поднимаюсь — вообще беда, хоть поддергивай, хоть не поддергивай….

Тьягу бубнит обиженно и монотонно, как пчелка-"музыкантик". Соня в детстве часто ловила музыкантиков и часами таскала их в кулаке. Музыкантики смешно щекотали ладонь, а Соня жмурилась от удовольствия и время от времени подносила кулак к уху, чтобы послушать басовитое жужжание.

Соня перестала ловить музыкантиков после того, как случайно промахнулась и поймала настоящую пчелу. Жало пришлось выковыривать иголкой, и с тех пор у Сони на самой середине ладони — ямка.

— …а ты: "ах, короткие брюки неприлично", а я, значит, ходи и пол штанинами подметай! И я еще понимаю, ты бы честно сказала — мол, лень подшивать. Так нет же…

Соня не спорит. Соня молчит и украдкой потирает зудящую ладонь.

"Тьягу, — думает Соня, — вылитый музыкантик. Такой же толстенький и деловитый. И так же сердито жужжит".

— …бегу я по лестнице, а сам думаю — как бы на штанины не наступить. Они уже и так внизу все мокрые и грязные, смотреть противно…

Соня отворачивается от Тьягу и встречается глазами с Вашку.

"Что, подруга, достали тебя?" — сочувственно молчит Вашку, и Соня чувствует, что краснеет.

"Вашку, — думает Соня, смущенно отводя взгляд от улыбающегося Вашку — совсем непохож на Тьягу. Или это Тьягу непохож на Вашку?"

— …а всего-то и делов — подшить чертовы штаны раз и навсегда. Я и сам бы подшил, если бы ты не…

"Жаль, что Тьягу так непохож на Вашку, — думает Соня и изо всех сил скребет ногтями вспухшую ладонь. — Если бы он был хоть капельку похож, с ним было бы значительно приятнее жить".

— …я никогда не знаю, слышишь ты меня или не слышишь. Соня! Соня, проснись! Соня, черт возьми, с кем я уже полчаса разговариваю?!

Соня вздрагивает и поворачивается к Тьягу. Тьягу сложил руки на груди и гневно смотрит на Соню. Левый уголок плотно сжатого рта нервно подергивается.

"А у Вашку, — думает Соня, стараясь не глядеть на дергающийся рот, — губы теплые и ласковые. Их так не сожмешь".

Тьягу сердито машет рукой и забирается в подошедший автобус. Соня послушно идет следом и усаживается рядом с ним, даже не кинув прощальный взгляд на Вашку. Отходчивый Тьягу берет Соню за руку и дует ей в ухо.

— Ты меня еще любишь? — шепотом спрашивает он.

Соня молча кивает и чувствует, что Вашку, улыбаясь, смотрит ей вслед.

Соня неподвижно сидит на лавочке в парке, уставясь себе под ноги. Мокрые волосы облепили голову, с юбки течет, а в туфлях неприятно чавкает, но Соня даже не пытается прикрыться от дождя, хотя из ее сумки торчит изогнутая ручка мужского черного зонта.

Этот парк был последней Сониной надеждой. Сегодня Вашку не оказалось на автобусной остановке. Не было его ни в метро, ни в магазине, ни напротив банка — ни в одном из тех мест, где Соня привыкла его встречать. Предчувствуя худшее и не веря самой себе, Соня бросилась в парк. В парке на Вашкином месте мускулистый прилизанный блондин, неприятно улыбаясь, пил пиво из высокого стакана. Соня поднимает глаза на блондина, и ее передергивает.

"Наверняка, — думает Соня, — есть женщины, которым нравятся мускулистые прилизанные блондины. Но разве блондинов можно сравнить с Вашку?!"

При мысли о том, что она может никогда больше не увидеть Вашку, Соня съеживается на своей лавочке и тихонько скулит.

Эдсон Пиментел захлопывает металлическую раму и вытаскивает ключ из скважины. Эта — последняя на сегодня. Эдсон с хрустом потягивается и роняет скатанные в рулон старые рекламные плакаты.

— Т-твою мать, — бормочет Эдсон, пытаясь поймать стремительно разворачивающийся рулон. — Твою мать, ну что ж у меня за руки такие дырявые!

— Простите, — говорит сзади кто-то срывающимся голосом, и Эдсон подпрыгивает от неожиданности. — Простите, пожалуйста, вам это все нужно?

— Что — это? — в третий раз переспрашивает Эдсон, прижимая к груди подобранные с пола плакаты.

— Вот это, — терпеливо отвечает Соня, не глядя на него, и тянет один плакат за уголок. — Вот это. Этот…эту…вот эта вот бумага — она вам вся нужна? Вы мне не подарите одну?

Эдсон ухмыляется и неожиданно молодцевато подмигивает Соне.

— Только в обмен на телефончик!

Соня задумчиво улыбается, достает из сумки телефон и вручает его остолбеневшему Эдсону. Потом выдергивает у него из рук рекламу какой-то туалетной воды для мужчин — ничего особенного, двухцветный флакончик на фоне самодовольно улыбающейся смазливой физиономии — и убегает, гулко стуча каблуками.

— Барышня! — кричит Эдсон. — Барышня! Да стой же ты, дура, я же не этот телефон имел в виду!

Соня снова сидит на лавочке в парке. Дождь давно закончился, и лавочка почти сухая, но Соня все равно осторожно протирает ее салфеткой прежде чем положить плакат рядом с собой.

Соня знает, что позже ей придется объясняться с Тьягу по поводу телефона. Телефон — это не плохо подшитые штанины, по поводу телефона Тьягу наверняка будет гневно жужжать целую ночь.

Но сейчас Соня не хочет думать о Тьягу. Сейчас Соня занята. У нее свидание с Вашку.

Лазоревые шуршики

"Хорошо, что Долорес и Кэт так быстро угомонились, — думает Соня Пиреш, сметая крошки со стола. — Можно на веранде посидеть в кои веки…"

Соня моет руки в белом эмалированном тазике, сливая себе из фаянсового кувшина с щербатым носиком, и, не обнаружив на гвоздике полотенца, вытирает руки о безукоризненно чистый льняной передник. Потом снимает передник, кидает его на спинку кресла-качалки и идет к открытой стеклянной двери на веранду, старательно наступая на рассыпанные по полу солнечные пятна.

— Тьягу! — шепчет Соня. — Тьягу, ты спишь?

Тьягу бормочет что-то неразборчивое и пытается натянуть одеяло на голову.

— Тьягу, проснись, пожалуйста!