Богдан Сушинский - АНТАРКТИДА:Четвертый рейх

– Не знает. Пока что. И в этом, представьте, ее счастье. Однако мы с вами, капитан цур зее, моряки, а не дипломаты, и все, что я обязан был сказать вам, я уже сказал. Вы готовы встретиться с моим пассажиром?

– Так, может быть, вы и его представите?

– Мой пассажир – тот человек, без которого ваша экспедиция в Антарктику не состоялась бы, а если бы и состоялась, то не имела бы смысла.

– Очень интригующе! – не намерен был скрывать своего сарказма барон фон Риттер. – Сейчас я угадаю, кто он: Иисус Христос? Нет, апостол Павел?

– Он посланец Тибета,

– Значит, я почти угадал.

В ответ капитан цур зее услышал лишь мужественное покряхтывание капитана Блэка, которому, наверное, стоило немалых усилий, чтобы воздержаться от столь же въедливого замечания,

– Господа Гитлер и Геринг знают его еще и как Консула, Внутреннего Мира.

На этот раз пришла очередь Риттера столь же мужественно покряхтеть, однако, поняв, что нормального человеческого имени пассажира субмарины ему так и не услышать, примирительно сказал:

– Понятия не имею, о каком Внутреннем Мире идет речь. Но коль уж он здесь… Кто бы он ни был, этот ваш Консул, и какой бы мир ни представлял, жду его на палубе «Швабенланда».

– Консул?! – оживился Готт, вспомнив недавний разговор с Норманнией. – Он назвался Консулом?

Командир авианосца никак не отреагировал на его вопрос, однако острой необходимости в этом уже не было, Как бы барон фон Риттер ни отреагировал на его оживление, суть уже была ясна: там, на субмарине, находится тот, от которого он, фон Готт, должен получить задание. А значит, ночь загадок наконец-то кончилась.

Почувствовав, что в каюте капитана субмарины произошло какое-то замешательство, Риттер прикрыл микрофон ладонью и, обращаясь к барону фон Готту, едва слышно произнес:

– Радисту срочно выйти на радиста африканской станции и через него – связаться с рейхом. Пусть объяснит, что здесь происходит, и сообщит, что мы ждем разъяснений адмирала Редера, маршала Геринга или кого бы то ни было. Если только им что-либо известно о причинах визита этой субмарины…

– Есть связаться с рейхом!

9

Октябрь 1943 года. Германия.

Замок Бикингбург на побережье Северного моря.

Северная ставка гросс-адмирала Карла Деница.

Стоя на оборонительной галерее сторожевой башни Викингбурга, гросс-адмирал очарованно наблюдал, как, всплывая одна за другой, в бухту входят субмарины. Черные, лоснящиеся на солнце тела их напоминали тела огромных, доселе невиданных морских животных. Неведомые, не имеющие ни имени, ни земной родословной, уже самим видом своим эти существа внушали какой-то мистический страх. Словно их появление у заселенных берегов предвещало гибель всей земной цивилизации,

Гросс-адмирал вдруг представил себе, как эти не знающие пощады «динозавры моря» появляются, на фоне айсбергов и бесконечной ледяной пустыни, у фиордов Антарктиды.

Дениц давно мечтал о том дне, когда сам сможет сойти с одной из субмарин на землю Новой Швабии21.

О том далеком дне, когда ему действительно представится такая возможность. Если только представится.

Но уже сейчас Дениц ловил себя на мысли, что даже его, «фюрера подводных лодок», не посвящают во все тайны того, что же на самом деле происходит в «подземном Эдеме» Новой Швабии, И это больно ударяло по его самолюбию: «Коль уж мы вместе – то вместе, якорь вам всем в брюхо! И вперед, за вожаком!»

Если бы речь шла только об основании там сети военных заводов и конструкторских бюро, занимающихся созданием сверхсекретного оружия, – это еще было бы простительно. В конце концов, существуют секреты «циклопов Геринга», как они у себя, в штабе Кригсмарине, называли фауст-ракетчиков, вникать в которые ему попросту нет смысла, и секреты так называемого Внутреннего Мира. Которые тоже не очень-то интересовали Деница. Находят же доселе неведомые племена в бассейне Амазонки и в африканской саванне. Так почему одно из этих племен, пусть даже и высокоразвитое, не может оказаться в подземельях Антарктиды? И вообще, его как главкома флота интересовали тайны не новой, а старой Швабии.

Ему уже было понятно, что фюрер, Гиммлер и Геринг задумали нечто более грандиозное, явно не вписывающееся в программу испытания Фау, рассчитанных на обстрел Лондона; такое, о чем даже он, гросс-адмирал, пока что имеет смутное представление. Очевидно, речь идет о создании новой расы германцев, расы СС, о сотворении нового, Четвертого, теперь уже подземно-антарктического, рейха, цивилизация которого будет формироваться на основании то ли рекомендаций неких Высших Посвященных, переселившихся по просьбе фюрера с тибетской Шамбалы, то ли поученийинопланетян, прибывших в Новую Швабию на «солнечных дисках».

– Расы СС! – вслух проворчал Дениц, но, вспомнив, что адъютант все еще стоит у него за спиной, счел, что подобные диалоги с самим собой благоразумнее вести, не доверяясь даже такому насквозь просоленному морскими ветрами товарищу, как Наубе. – Кого это не устраивает нордическая раса арийцев? И почему СС пытается присвоить себе право на основание новой расы? Или, может, прикажете теперь всем нам подаваться в СС? Впрочем, могут и приказать, – возразил он себе.

И все же эта идея с расой СС решительно не нравилась Деницу, причем не только потому, что сам он в «Шутцштаффель» 22не состоял и состоять не собирался. Гросс-адмирал ничего не имел против сотворения новой нордической расы, но это – считал он – должна быть раса германцев. Нордическая германская раса! – вот что должно было зарождаться в ледовом расовом инкубаторе Новой Швабии! И никто не способен был убедить его, что носителями всех святостей этой нордической расы следует считать эсэсовцев. Хотя и стремились убедить.

Несколько раз какие-то умники из института «Аненербе» 23 и из штаба Геринга пытались просвещать его по поводу Шамбалы, инопланетных пилотов и космологической теории «полой Земли», которая как раз и нашла свое подтверждение в существовании «подземного Эдема» в Антарктиде. Но Дениц всякий раз прекращал эти попытки словами: «Я – простой моряк. Если вам нужны мои "волчьи стаи" из "Конвоя фюрера", вы их – коль будет на то воля самого фюрера – получите. Но я знаю, что море – это море, а берег – это берег. В том числе и берег подо льдами, именуемый "Антарктидой". Все остальное меня попросту не интересует».

После таких ответов просветители даже не пытались скрывать своего разочарования, и Дениц был уверен, что такое же разочарование передавалось тем, кто их направлял. И кто знает, как долго это может продолжаться? Не кончится ли это противостояние тем, что однажды его тоже запишут в ненадежные, в предатели рейха или еще куда-либо?