Вера Камша - Crataegus Sanguinea. Время золота

Вновь протрубили сигнальщики, копьеобразные навершия секир согласно качнулись, готовясь вонзиться в людские и лошадиные тела, и тут переростки струсили. Резко развернув лошадей, они помчались в разные стороны, обтекая несокрушимо стоящий шарт… Но не все! Около сотни негодяев во главе с желтоволосым продолжали гарцевать на виду, выкрикивая оскорбления. Это следовало прекратить, и гросс дал команду пращникам и арбалетчикам. Свистнули арбалетные болты, вверх взметнулась туча камней — увы, глаза стрелкам слепило взошедшее из-за холмов солнце, а камни падали, не долетев до цели несколько шагов. Маэлсехнайли скрипнул зубами — в недавнем бою с конным отрядом арбалетчики показали себя самым лучшим образом, но тогда переростки двигались слитным строем, крутящиеся же на холмах мерзавцы казались неуязвимыми. Гросс сдвинул брови и подозвал Пиноваца.

— Тот, кто собьет лошадь, получит Железную Звезду, подстреливший всадника — Железную Звезду с Цепью.

— Воля гросса! — возгласил Пиновац и заторопился вниз.

Арбалеты забили чаще, но без толку. Стрелков нужно тренировать, нужно привесить на веревках набитые тряпьем мешки. Пусть стреляют по качающимся мешкам, гномы могут все, а арбалеты куда надежней эльфийских луков. Через три месяца гномы будут бить в цель не хуже зеленоглазых выродков. Нужно соорудить как можно больше передвижных стрельниц, и тогда переростки не уйдут. Будущий повелитель с ненавистью проводил взглядом удаляющихся всадников, к несчастью оказавшихся неуловимыми. Боя так и не случилось. Через полчаса стало ясно, что трусы не вернутся.

Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах поднялся к вождю, его лицо блестело от пота.

— Мой гросс, враг бежал. Следует ли нам продолжать движение?

— Да, — бросил Маэлсехнайли, досадуя на человеческую трусость: желтоволосый урод избежал наказания, а они потеряли не меньше часа. Солнце поднялось достаточно высоко, пора устраиваться на дневку, но выжженные безводные холмы для этого не годились. Более мерзкое место трудно даже вообразить!

14

Недомерки кончили топтаться на месте и поползли вперед. Ну и духота, словно в преисподней, но оно и к лучшему. На холмах хоть какой-то ветерок, а постой-ка внизу да еще в железной скорлупе!

Джеральд де Райнор повернулся к Лэнниону:

— Обходим.

Граф кивнул, говорить и то было жарко, не то что воевать, но музыкантам легче, чем танцорам, а танцуют сегодня гномы. И будут танцевать! Джеральд потрепал по шее коня и послал его вперед крупной рысью. Стрекотали кузнечики, над раскаленным Коднором висело выгоревшее небо, до ближайшей речки было далеко. Особенно пешим.

Джеральд сам не понял, что его заставило оглянуться, а оглянувшись, с трудом сдержал проклятие. Дженни! Дженни в мужском платье впереди одного из конных стрелков. Дьявольщина, он же велел ей сидеть в лагере! Де Райнор натянул поводья.

— Моя леди, вам не следует рисковать. — Убил бы, но не при солдатах же!

— Милорд, — серые глаза были холоднее льда. И это в такую жару! — Мое место среди воинов. Что гномы?

Когда она говорила таким тоном, пропадала всякая охота спорить. Дева знает, что делает, кто он, в конце концов, такой, чтоб приказывать той, кому ведома высшая воля? Джеральд де Райнор готов грызться хоть с гномами, хоть с Дангельтами, но не с ангелами!

— Моя леди, гномы продолжают движение. Но уйдут недалеко. Собственно говоря, — Джеральд вскинул руку, защищая глаза от солнца, — они уже пришли.

Это было весело. Ползущая по дороге колонна остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, а на похожем на женскую грудь холме, в котором, по словам местных, жили феи, возникли всадники в алом. Дэвид не подкачал! Гномы торопливо перестраивались. Сверху было видно, как маленькие фигурки разворачиваются, складывают вьюки, меняются местами, а между ними снуют, размахивая руками, начальники. Всадники на холмах, как могли, поддерживали суматоху — поднимали коней на дыбы, выстраивались в шеренгу, словно для атаки, вновь принимались гарцевать. Недомерки ждали нападенья, а его не было.

С высоты боевой порядок гномов стал понятен. Первый ряд шарта встает на одно колено за большими щитами, упирая секиры в землю, следующие ряды обходятся без щитов и держат оружие наперевес двумя руками, а оружие, прошу заметить, в длину футов шесть! Между секирщиками маются арбалетчики и пращники, бедняги — из пещер да на такое солнце. В упор да по сплошному строю они, конечно, молодцы, а вот в гарцующих всадников за сотню шагов — извините! Ну да вы стреляйте, родные, стреляйте… Куда эльф с луком, туда и гном с арбалетом!

Замершие было фигурки начинали шевелиться. Еще бы! Стоять по такой жаре с тяжеленными секирами! Тут будь хоть трижды гномом, все одно взвоешь.

Джеральд хмыкнул, когда несколько особо блестящих карликов вскарабкались на повозку главного гнома. Тот по-дурацки махнул лапкой, судя по всему, приказывая двигаться дальше. Муравьи деловито засновали, взваливая на себя вьюки и впрягаясь в тачки, и тут Дэвид повел своих людей вниз.

Тяжеловооруженные всадники понеслись с холмов, целясь копьями в бок колонны, но шарт не зря заслужил свою славу — всадники были на полпути от вершины к тракту, а гномы уже замерли, выставив вперед железные навершия своих секир. Джеральд с силой сжал поводья. Только бы Дэвида не занесло! Если дурак не выдержит, он сам свернет ему голову… Только б жив остался!

Всадники мчались все быстрее, они свернули как раз тогда, когда арбалетчики нажали на спусковые устройства.

— Каждый четвертый, нет, пожалуй, каждый пятый не стрелял, — заметила Дженни, вглядываясь в стрелков. — Хотелось бы знать, сколько у них стрел.

— К вечеру узнаем, — заверил Джеральд.

— Пусть Дэвид отойдет. — Как странно иногда говорит эта тоненькая девочка, как странно и как мудро. — Посмотрим, станут ли они собирать стрелы и камни. Если станут, дайте сборщикам по рукам.

Гномы собирать стрелы не стали — то ли у них был большой запас, то ли они одурели от жары. Джеральд глянул в выцветшее небо: до ночи далеко, до воды и тени господам завоевателям еще дальше. Танцы будут продолжены…

15

— Мой гросс, — Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах раскраснелся еще больше, чем обычно, — они не нападут. Они просто хотят, чтоб мы остановились.

— Это очевидно, — холодно бросил Маэлсехнайли. — Что ж, пойдем вперед, сохраняя боевой порядок. Погрузить вьюки воинов первых рядов на тачки. Останавливаться и разворачиваться, лишь когда до переростков останется не больше шестидесяти футов.

— Повиновение, мой гросс. — На лице полководца проступило облегчение, он торопливо покинул платформу, и тут же запели трубы. Воины перестроились в боевой порядок медленней, чем обычно. Проклятая жара и усталость! И еще пыль… Ни одного камня под ногами. Пращники даром загубили дневной запас! Гномы выносливы, как скалы, но топтанье на месте не прошло даром даже для них.