Ольга Связина - Сказка где-то рядом

- Но с наступлением темноты в город тебя уже не пустят, не ночевать же в лесу!

- Я постараюсь успеть до заката…

- Ладно, - видя, что с упрямицей ничего не поделать, смирилась женщина. - Ступай. Только подожди немного…

Она скрылась за дверью, ведущей из кухни в жилую часть дома, и вскоре вновь появилась на пороге, прижимая к груди пышный светлый сверток:

- Бери, - она чуть ли не силой сунула его Наташе в руки, - пригодится в дороге. Ну, ступай с богом!

Поблагодарив добрую хозяйку, Наташа приняла сверток, оказавшийся холщовой сумкой-мешком на длинной лямке через плечо. Содержимое же котомки на ощупь представляло собой несколько довольно увесистых плотных комков.

Покинув празднично шумящую в ожидании прибытия жениха и невесты деревню, ставшую неожиданно очень густонаселенной, Наташа направилась к реке. После жаркой кухонной карусели ей просто необходимо было освежиться - окунуться или хотя бы умыть лицо. Да и засветло вернуться в город вовсе не входило в ее планы - напротив, чем будет темнее, тем лучше.

Она не была бы настоящей девчонкой, если бы на берегу первым делом не распатронила подаренную сумку - любопытство грызло не хуже крокодила. В торбе оказался большой кусок твердого белого сыра и краюха свежего хлеба. Теперь, когда о завтрашнем дне можно было не беспокоиться, оставалось решить вопрос маскировки - не хотелось бы перед городскими воротами столкнуться с теми самыми стражниками, что привели в исполнение ее приговор. Вот тогда они точно убедятся, что она ведьма, и наверняка попытаются продублировать казнь, но на этот раз каким-нибудь менее гуманным способом - жаркий костер во все времена пользовался большим доверием экспертов.

Поскольку под рукой не оказалось ни одного из тех обязательных средств, которыми пользуются все преступники и шпионы, чтобы изменить свои примелькавшиеся физиономии: грима, парика, накладной бороды и усов, - Наташа прибегла к самой простой и доступной метаморфозе. А именно - превратилась из девочки с короткой стрижкой, приметной на фоне местных густоволосых красавиц, в мальчика с жидкими локонами до плеч, для чего просто сняла юбку, оставшись в джинсовых брюках.

Аккуратно свернув полотнище с завязками, использованное ею после купания в качестве полотенца, Наташа засунула его в котомку, а мокрые волосы, кое-как разобрав пальцами вместо расчески, просто заправила за уши - до сих пор ей здесь не встретился ни один коротко стриженый мужчина или мальчик, так что она не будет выделяться. Похоже, в этом сезоне фаворитом мужской моды считались длинная густая шевелюра, которую можно было бы заплести в косу до пояса. Избегать же шампуня и расчески считалось хорошим тоном…

В этом плане Наташа могла чувствовать себя вполне 'в струе': попробуйте-ка помыться как следует в холодной речной воде, да еще без единого кусочка мыла! Ну, ничего, вот вернется она домой - пару часиков будет отмокать в горячей ванне. А в том, что это возвращение не за горами, после пришедшей ей в голову гениальной идеи, Наташа была просто уверена.

В светлом вечернем небе появился бледный призрак луны - он тоже играл свою роль в плане, родившемся из сплава прочитанных когда-то фантастических книг о путешествиях во времени и рассказа Ундины - то есть, Ульрики. Напоследок критически оглядев свое отражение в воде, и оставшись довольна удачным перевоплощением, Наташа закинула сумку за плечо и, с трудом втиснув ноги в высохшие, но ставшие ужасно твердыми и заскорузлыми ботинки, уверенно потопала по дороге, ведущей к Старому городу.

ГЛАВА 5

Сумерки сгущались постепенно, но быстро, и пустынная дорога, петляющая по ночному лесу, перестала казаться Наташе такой же безопасной, какой выглядела при свете солнца. Откуда-то повылазили дремавшие днем страшные и причудливые тени, бросающиеся под ноги позднему путнику и извивающиеся, точно языки темного пламени или осьминожьи щупальца. Стараясь поменьше крутить головой по сторонам и не оглядываться, Наташа постепенно незаметно для себя прибавляла ходу, и скоро уже почти бежала, гулко топая тяжелыми ботинками по утоптанной тропке. И зачем она так долго плескалась в этой речке - надо было сразу же идти в город. Все равно чище она стала ненамного, дождалась бы заката, сидя в кустах, рядом с какой-никакой цивилизацией…

Внезапно выпавшая перед ней на дорогу тень обрела вполне материальную форму и, рванувшись навстречу, быстро зажала Наташин рот шершавой, широкой и теплой ладонью. Попытавшись что-то протестующе промычать в нос, девочка тут же получила предупредительный удар по затылку, от которого потеряла сознание…

Пробуждение было ужасным. Не надо было открывать глаз, чтобы понять, что находится она среди врагов. Друзья не стали бы обматывать веревками сверху до низу, как дорогую ветчину в кишечной оболочке, даже из самых лучших побуждений. Наташа пришла к выводу, что не стоит раньше времени афишировать свое пробуждение - имело определенный смысл еще какое-то время полежать в обмороке и послушать, о чем говорится вокруг и какие планы вынашивают коварные поимщики относительно ее ближайшей судьбы.

Однако то ли пленители каким-то образом умели читать мысли, то ли Наташа слишком плохо умела притворяться, но ей никого не удалось обмануть расслабленной безжизненной позой и крепко сжатыми веками. Единственной ее добычей оказались звуки то приближающихся, то удаляющихся шагов, а затем последовал тычок ногой - твердый и болезненный, как будто сапог подкован настоящей лошадиной подковой. Затем, не давая Наташе опомниться, ее за шиворот подняли в воздух, и грубый голос проорал в самое ухо:

- Эй, ты, хватит притворяться, вставай!

- Не могу, - не открывая глаз и почти не разжимая губ пролепетала она. - Меня так туго связали, что все тело затекло. Ног я просто не чувствую.

- Эх, елы-палы, - вздохнул голос, показавшийся теперь куда менее грубым и почему-то удивительно знакомым.

Почувствовав, что путы на ногах немного ослабли - хотя и не исчезли совсем, - Наташа осторожно попыталась самостоятельно принять стоячее положение, опираясь на землю, и тихонько зашипела сквозь зубы от боли, когда затекшие мышцы стали отходить от онемения. Лишь только обретя твердую опору, она осмелилась осторожно приоткрыть один глаз, готовая тут же снова зажмурится, если увидит что-то уж очень ужасное. Но вместо этого моментально широко распахнула оба и впилась взглядом в стоящего перед ней взрослого парня. Это был Денис!

Нет, все-таки не Денис - но кто-то, похожий на него, как две капли воды. Даже между родными братьями можно было бы обнаружить больше различий: тот же рост, фигура, осанка, черты лица. Только левая щека у этого Дениса была рассечена коротким, но широким шрамом, оттягивающим вниз наружный угол глаза, что придавало ему вид печальный, даже трагичный. И, разумеется, обязательные длинные волосы, заправленные за уши - настоящий Денис всегда стригся коротко, да и выражение такого знакомого лица совсем другое - странное, делающее его как будто бы мудрее и старше, чем на самом деле.