Александр Сухов - Меж мирами скользящий

Но глупый человечек никак не мог взять в толк некоторые очевидные истины, без знания которых в диком мире существует всего лишь один путь — прямиком в брюхо более сильного и удачливого охотника. Он сидел на влажной от росы травке и с нескрываемым интересом дергал за усы и пушистый хвост задушенного волком грызуна. Острый Коготь тем временем очень ловко подцепил лапой одну из пяти валяющихся перед ним полевок, подбросил в воздух и, весьма наглядно щелкнув челюстями, отправил добычу в свой желудок. Столь живописный фокус вызвал у не желавшего перенимать полезный опыт нерадивого ученика приступ неконтролируемого веселья. Отбросив в сторону надоевшего бурундука, мальчик захлопал в ладошки, требуя продолжения понравившегося ему циркового аттракциона. Однако рассерженный и обиженный до самой глубины своей волчьей натуры Острый Коготь не пожелал становиться пустой забавой для горячо обожаемого им существа, тем более, даже волку было очевидно, что мальчишка вовсе не страдает недостатком аппетита. При всей своей жизненной мудрости бывший вожак стаи никак не мог взять в толк: что же, в конце концов, не устраивает мальчишку в предлагаемом ему угощении? Но это была не его вина, а скорее беда, поскольку сам он теперь вряд ли помнил, как много-много лет назад стрелой мчался к своей обожаемой матушке, чтобы, опередив братьев и сестер, первым припасть к ее наполненным молоком сосцам.

Острый Коготь громко зарычал и хотел по старинной волчьей традиции наградить неумеху легким назидательным укусом. Однако, вовремя вспомнив, что перед ним не его волосатый соплеменник, а существо тонкокожее, принял решение отложить воспитательный процесс на неопределенный срок.

«Проголодается, — философски подумал он, — быстро научится шевелить челюстями».

Раздосадованный учитель даже умудрился пропустить появление нового действующего лица. Зато от внимания сидевшего лицом к поляне мальчика материализация старого знакомого, оставившего его на произвол судьбы в диком лесу, никоим образом не ускользнула. Малыш вовсе не был вредным злопамятным существом и при появлении Мага восторженно замахал ручонками, а в качестве своеобразного салюта выдал серию из десятка слюнявых пузырей, при этом его мордашка расплылась в счастливой широкой улыбке.

— Гу, гу… бу, бу… га… мня, мня, мня! — пролепетал младенец, что, по всей видимости, должно было означать: — Привет, старина! Где это ты так долго пропадал?! Много потерял, дружище!

Однако Острый Коготь вовсе не разделял оптимизма малолетнего несмышленыша, поскольку прекрасно помнил, благодаря чьим заботам беззащитное существо оказалось ночью в окружении диких животных и страшных призрачных монстров. Весь его предыдущий опыт подсказывал ему, что предавший однажды непременно предаст и во второй раз, а подлый поступок взрослого существа по отношению к детенышу своего же вида иначе как откровенное предательство он расценить не мог. Волк развернулся мордой к человеку, оскалился, продемонстрировав незваному гостю все еще вполне внушительные остатки зубов, и, припадая брюхом к земле, грозно зарычал — негромко, но весьма убедительно.

— Но, но, волчара! — ничуть не испугавшись, Маг рассмеялся прямо в оскаленную пасть дикого зверя. — Умерь пыл, иначе превратишься в беззубого инвалида, пригодного лишь для ловли мышей, крыс и жирных червей! Никто этого мальца обижать не собирался и не собирается, просто у людей свои законы, иногда, как это ни парадоксально, менее гуманные, нежели в волчьей стае.

Независимый вид незваного гостя несколько смутил волка, и он, подчиняясь древнейшему из всех инстинктов — инстинкту самосохранения, решил все-таки отложить атаку — а вдруг долговязый испугается и уберется восвояси без ненужной драки.

Тем временем старик осмотрелся вокруг, поводил носом и, удовлетворенно хмыкнув, восторженно воскликнул:

— Ух ты! А пацан-то, оказывается, у нас не прост, очень даже не прост! Я надеялся, что все пройдет чин чином — он закроется, и туман его не заметит. А малец эвон как размахнулся — весь полог одним махом к ядрене фене… силен, братец, слов нет!

Сказав это, старик направился, было к сидящему на траве мальчику, но Острый Коготь был начеку. Поняв, что его хотят лишить только что приобретенной радости в лице жизнерадостного человечка, он угрожающе ощерился и начал группироваться, чтобы в мощном прыжке вцепиться в горло наглого пришельца, поначалу бросившего ребенка на произвол судьбы, а теперь пытающегося его отобрать.

«Не бывать этому, — решил старый волк, — костьми лягу, но не допущу, чтобы кто-то отнял у меня этого щенка».

Однако в планы человека вовсе не входила схватка с диким зверем. Старик лишь мельком посмотрел напрягшемуся волку в глаза, и того мгновенно охватило необъяснимое оцепенение. Острый Коготь с ужасом осознал, что сильное и доселе такое послушное его воле тело перестало ему подчиняться. Он попытался освободиться от невидимых оков, но не смог пошевелить даже хвостом. Мышцы как будто сковало лютым холодом. Благо ему сохранили способность дышать, в противном случае он тотчас рухнул бы замертво. Впервые в жизни старый волк почувствовал столь всепоглощающий ужас, что страх перед иллюзорными порождениями колдовского тумана был всего лишь его слабой тенью или далеким отголоском.

Между тем пришелец, не обращая более никакого внимания на обездвиженного зверя, направился к мальчику. После того, как он взял ребенка на руки, его физиономия брезгливо скривилась.

— Фу, навалил-то! И чем же это тебя так накормила твоя мамочка, что из тебя повылезало больше, чем ты сам весишь?! — Затем он критически покачал головой и с улыбкой добавил: — Ничего, паря, потерпи малость. Скоро окажемся дома, там тебе будет и стол, и кров, и теплая ванна в обязательном порядке.

С этими словами он извлек прямо из воздуха какую-то цветастую тряпку и, неумело обмотав ребенка ниже пояса, чтобы самому не перепачкаться в дурно пахнущей детской неожиданности, собрался уже покинуть лесную поляну. Но не успел он совершить все необходимые манипуляции, как «замороженный» волк издал леденящий душу тоскливый вой, а мальчик быстро-быстро засучил своими тоненькими ручонками, дернул старика за бороду и, указав на волка, самым серьезным тоном произнес:

— Вава… мня! Мня вава… агу!

— Да зачем он нам нужен — старый, облезлый, наполовину беззубый волчара?! — запротестовал Маг, вполне осознав, чего добивается от него малыш.

— Вава агу! — не сдавался мальчик.

Столкнувшись со столь явным упорством, чародей не стал особенно возражать. Он пожал плечами и широко улыбнулся.