Мелани Роун - Звёздный свиток
— Сьонед знает? — спросила Тобин.
— Я сообщил ей об этом вчера с солнечным лучом. Она была не в восторге, — добавил Меат, несколько приукрашивая ситуацию.
— Могу себе представить, — пробормотал Чейн. — Ну что ж, значит, за Полем придется следить еще пристальнее, чем обычно. Мы сможем спокойно вздохнуть только тогда, когда он снова окажется в Грэйперле. Но меня беспокоит Риалла. Может, Рохан передумал брать с собой мальчика?
— Сьонед ничего мне об этом не сказала; наверно, они считают, что смогут защитить его, — ответил Меат.
— А Рохан радовался, что по сравнению с прошлым годом добился больших успехов… Проклятие! — Тобин изо всех сил пнула камень и сунула кулаки в карманы кожаных штанов. — Я думала, мы избавились от этих проклятых меридов много лет назад!
— Не хочется мне оставлять Поля, — медленно произнес Меат. — Даже на попечение родителей. Он очень дорог мне, и совсем не потому, что это будущий верховный принц и сын моих старых друзей. Я люблю этого мальчика как собственного сына. Но мне нужно немедленно ехать в Крепость Богини.
— Неужели то, что ты везешь, действительно так важно? — спросил Чейн и тут же поднял руку. — Прости. Больше никаких вопросов. Считай, что я не открывал рта. Лучшие лошади и двое самых преданных моих телохранителей будут ждать тебя завтра на рассвете. Эти люди знают быстрейший и кратчайший путь. — Он слегка улыбнулся. — Кроме того, они позаботятся о тебе, когда будет нужно пересекать реки.
Меат сморщился.
— Пожалуйста, милорд, не напоминайте об этом!
Фарадам ушел. Чейн и Тобин продолжали идти по тропе, обсуждая новости. Наконец они сели на каменную скамью, спиной к морю. Перед ними вздымался замок: могучий, никогда не сдававшийся врагу, прикрывавший собой спавшего в нем мальчика…
— В нем нет и намека на нее, — внезапно сказал Чейн. — Волосы у него чуть темнее, чем у Рохана, и лицо будет подлиннее, но в остальном мальчик выглядит так, будто матери у него вовсе не было.
— Вернее, будто Сьонед вполне могла быть его матерью.
— И когда они собираются все рассказать ему?
— Не знаю. Это не так просто. Думаю, в один прекрасный день он все узнает — тогда, когда станет старше и сможет понять…
— Скажи лучше, когда заставят обстоятельства. Ты знаешь не хуже меня — будь воля Сьонед, принцесса никогда не призналась бы в том, что она ему не мать.
— Нет, мать! Во всем, кроме рождения, Поль сын Сьонед, а не Янте!
Чейн сжал ее руку.
— Мне можешь не объяснять. Но что будет с Полем, если он узнает об этом не от них, а от кого-нибудь другого? Вероятность этого растет с каждым годом.
— Наоборот, уменьшается! — упрямо возразила Тобин. — До мальчика никогда не доходил ни малейший намек. Если бы кто-нибудь знал об этом, давно рассказал бы!
— Сначала знание, потом доказательства, — напомнил Чейн. — Я беспокоюсь о последних.
— Попробуй найди! — фыркнула она. — Те несколько человек, которые были тогда в Скайбоуле и Стронгхолде, любят нас и его и повторят то, что им велели мы со Сьонед. А те, кто был в Феруче… Ба! — Она презрительно пожала плечами. — Кто поверит словам слуг, а не двух принцесс!
Чейн хорошо знал, что приступы царственного презрения бывали у жены только тогда, когда она чувствовала угрозу.
— Давай-ка прикинем, — предложил он, не обращая внимания на предупреждение, вспыхнувшее в глазах Тобин. — Предположим, что еще живы женщины, которые помогали Янте при родах, обмывали ребенка, качали колыбель…
— Им никто не поверит.
— Затем посчитаем, сколько сотен людей знает о том, что Рохан был пленником в Феруче. И сколько из них сумеет подсчитать срок, не прибегая к помощи пальцев.
Тобин это не убедило.
— У Янте были преждевременные роды. Все подумают, что она забеременела еще до того, как взяла в плен Рохана.
— А кто же тогда был отцом?
— Какая разница? Кого это волнует? Если все верят, что ребенок погиб вместе с матерью во время пожара, кто станет задумываться, чей он сын?
Чёйн покачал головой.
— Еще живы три его единоутробных брата, которым наверняка показывали последнего сына матери. А они не слуги, Тобин. Они сыновья принцессы и благородные лорды. А если Сьонед попросят доказать, что она родила ребенка? У нее нет ни одного признака, который указывал бы на это.
Тобин победно улыбнулась.
— Есть! Мирдаль знает травы, которые вызывают прилив молока даже у нерожавших. А грудь кормившей женщины узнаешь сразу.
— Я об этом не подумал, — признался Чейн. — Но нельзя сбрасывать со счетов то, что в ту ночь, когда сгорел замок Феруче, кто-нибудь мог узнать тебя, Сьонед и Ост-веля.
— Чейн, ты боишься собственной тени, как «Гонец Солнца» с одним кольцом!
Он поглядел на Тобин, насупив брови.
— Значит, ты не считаешь, что Поль должен знать об этом? Предпочитаешь все держать в тайне? Неужели ты не понимаешь, что ему нужно узнать правду? И не из слухов, которые причинят ему боль и заставят сомневаться в собственном происхождении! А что может быть хуже этих слухов, которые подорвут все, что так долго строил Рохан? Разве тебе недостаточно этой чепухи о самозваном сыне Ролстры?
— Ты правильно сказал: это чепуха. Если он посмеет показаться на Риалле, над ним будет смеяться весь Виз. И то же самое случится с любой сплетней о Поле, — закончила она.
— Ты такая же упрямая и слепая, как Сьонед!
— Может, и упрямая, но не слепая. Я понимаю, о чем ты говоришь, но не вижу, почему Поль должен непременно узнать об этом. Вся его жизнь основана на том, что он является законным наследником верховного принца и обладает даром фарадима, который, как он верит, передался ему от Сьонед. Неужели можно сказать ребенку, что на самом деле он внук такого человека, как Ролстра, и что его отец убил его деда?
— Ребенку — нет. Но он совсем скоро станет взрослым, будет посвящен в рыцари, а затем получит несколько колец «Гонца Солнца»…
— Нет. В этом нет нужды.
Чейн достаточно знал характер своей жены и понимал, что спорить с ней бесполезно. Он встал, помог подняться Тобин, и они вместе пошли к крепости.
— Но тебе придется согласиться, — сказал он, — что есть нужда в его физической защите. Я позабочусь о том, чтобы с него не спускали глаз. Лучше всего для этой цели подходит Мааркен. Он прекрасно владеет мечом и ножом, он взрослый мужчина и фарадам вдобавок. Поль ничего не заподозрит и не обидится, если его телохранителем станет кузен.
Тобин улыбнулась мужу.
— История повторяется. В свое время ты был телохранителем Рохана.
— Это еще один долг Радзина по отношению к любому правителю Пустыни.
* * *В это время тело будущего лорда Радзинского было далеко от его наследственных владений, а мысли — еще дальше. Мааркен скакал на коне по кличке Исульким, что на древнем языке означало «Ураган»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});