Маркус Хайц - Стражи земель. Доспехи демона

У Маллении потемнело в глазах. Сейчас она видела только лицо Харгорина. Сидя в укрытии, она действительно не слышала, как погибла ее родственница, — через заслон до нее доносилось только неразборчивое бормотание, а сквозь дыру в мешке почти ничего не было видно. Девушка сглотнула.

— Ты лжешь! — неуверенно протянула она, пнув гнома в раненое плечо. — Все Третьи — лжецы!

Харгорин сцепил зубы, чтобы не застонать, и выругался.

— Иди к Тиону, проклятая девка! Ну и не верь, мне-то все равно.

— Присматривай за ним, — сказал ей мужчина с саблей и повернулся вперед. — Далеко еще?

— Сейчас до опушки, а там нас уже будут ждать гонцы, — пояснил его спутник, указывая на просвет между деревьями. Там сновали какие-то люди.

— Прекрасно, — пробормотала Малления, хлопнув друга по плечу.

Но она не могла в полной мере насладиться победой. Слова Харгорина жгли ее душу. Девушка не знала, что делать. Вернуться? Или уехать со своими?

Повозка выкатилась из леса и остановилась перед двумя десятками всадников.

Те возликовали при виде своей предводительницы, радостно выкрикивая имя Маллении, и тут же взялись за разгрузку телеги. «Жаждущим» придется преследовать двадцать четыре лошади одновременно, чтобы вернуть золото. Несмотря на навыки верховой езды, на пони это сделать невозможно.

Кто-то протянул Маллении ее пластинчатый доспех с выгравированным гербом предка, принца Маллена из рода Идо. Облачаясь, девушка думала о своих прародителях. Принц Идо встал на бой с Нод’онном, сражался с эоил, не раз рисковал жизнью ради Потаенной Страны. Он был настоящим борцом за добро и справедливость, и она хотела продолжить его дело, освободить народ от альвов и их союзников. Повесив короткий меч на пояс, девушка набросила белый плащ и вскочила на лошадь.

Малления скакала рядом с повозкой, где все еще сидел Третий. Кровь заливала его плечо, стекая сквозь щель между досками на белый снег.

— А что с ним делать? — спросил ее помощник.

Она смерила гнома долгим взглядом.

— Убить. Тот, кто снюхался с альвами, другой участи не заслуживает, — медленно проговорила девушка и пришпорила коня.

Малления направлялась в Кривую Башню, чтобы выяснить, может ли она помочь своим родственникам. Девушка молилась богам о том, чтобы не опоздать.

— Мы встретимся через четыре дня в обычном месте! — крикнула она, удаляясь в лес.

Десятину разделили, почти все гонцы уехали, и только четверо еще складывали мешки на седла. Послышалось тихое ржание — пони Черного Эскадрона были неподалеку.

— Уходим! — крикнул человек, охранявший Харгорина. — Я возьму одну из лошадей, впряженных в…

И тут его ударило в грудь, и парень отлетел на сундук. Успев отреагировать, он нанес удар саблей, пытаясь вскрыть противнику горло. Лезвие наткнулось на что-то мягкое…

…Гном парировал удар рукой! Кровь хлынула из раны, заливая бороду, но Третий улыбался. Его глаза сияли.

Харгорин пнул сундук, и охранник, потеряв равновесие, замахал руками. Прыгнув вперед, гном ударил его окровавленным кулаком в нижнюю челюсть. Охнув, парень осел на днище телеги.

— Ха! — Перехватив свою секиру, Третий выскочил из повозки, разбежался и прыгнул на одного из гонцов.

Острие секиры впилось в горло несчастного. Захрипев, тот упал в снег, а Смертоносный занял его место в седле. Не медля, гном направил коня на следующего противника и нанес очередной удар.

Всадник не успел парировать, его рука с мечом переломилась под весом стали между локтем и запястьем. Тяжелое лезвие пронеслось дальше, отрубив гонцу голову. Кровь фонтаном хлынула из горла, вычерчивая диковинные письмена на белом снегу.

Оставшиеся двое людей пришпорили коней, чтобы сбежать от преследовавшего их гнома.

Замахнувшись, Харгорин метнул секиру, издав боевой клич.

Со свистом лезвие пронеслось в воздухе и вонзилось одному из гонцов в позвоночник. Мертвое тело, перевернувшись от удара, упало на землю.

— Тебе не уйти от меня! — Смертоносный погнал коня быстрее.

Поравнявшись с убитым, гном нагнулся и выдернул оружие из спины мертвеца. Небольшое усилие — и оружие вновь в руках Третьего. Расхохотавшись, он хлопнул коня по крупу плоской стороной секиры. Лошадь поскакала вперед.

Харгорин догнал гонца. Бедняге никак не удавалось оторваться от разъяренного гнома. Он срезал мешок за мешком, чтобы лошади было легче, но все было тщетно.

Проведя обманный маневр, Смертоносный резко свернул вправо и, поравнявшись с беднягой, нанес ему удар в корпус, разрубив и доспех, и одежду, и плоть. С криком несчастный покатился по заснеженной земле.

С силой натянув поводья, Харгорин остановил животное и развернулся. Он увидел, что Черный Эскадрон вылетел из леса. В плече пульсировала боль, глубокий порез на ладони горел огнем, но гнома это не беспокоило. Он мог шевелить пальцами, а значит, кости и связки были целы.

Смертоносный медленно подъехал к лежавшему на земле раненому. Тот поднял руки.

— Что это значит? — насмешливо осведомился Харгорин. — Ты не станешь сражаться за свою жизнь?

— Переговоры! — выдавил гонец.

— Вот как? Тебе нужны переговоры? Что же ты можешь мне предложить?

— Сохрани мою жизнь, и я скажу тебе, где наше тайное место встречи. — Мужчина закашлялся, зажимая ладонью рану.

— Ты предашь свою предводительницу, героиню Идомора, чтобы выжить? И будешь спокойно жить после такого позора? — рассмеялся Смертоносный. — Почему твоя жизнь дороже, чем ее?

Несчастный застонал. Было видно, что это решение далось ему нелегко.

— У меня семья, — в отчаянии пробормотал он. — Жена и четверо детей. Я не могу оставить их. Да еще и в такие времена. — Гонец поднялся на колено, глядя на приближавшегося к нему гнома. — Прошу тебя, пощади и позволь вернуться домой!

Харгорин смерил его взглядом. На лице мужчины читались ужас и боль.

— Как твое имя? — спросил он.

— Тильман Куст.

— Далеко добираться до дома?

— Нет. — Гонец покачал головой. — Я дойду туда, невзирая на раны. Я из Холмовзора. — Он тяжело дышал, едва справляясь с болью. — Повстанцы встречаются в…

Подняв секиру, Харгорин раскроил предателю череп, прежде чем тот успел договорить. Послышался хруст, из раны хлынула кровь. Тело грузно осело на землю.

— Я позабочусь о твоей семье, Тильман Куст из Холмовзора, — мягко прошептал Харгорин, направив лошадь к повозке. — Враккас, прости мне деяния мои, но тебе одному известно, почему я так поступаю.

Этот день дорого ему обойдется. Придется раскошеливаться. Альвы настаивали на налоге в полном объеме, и ее придется выплачивать из собственной казны.