Кэтрин Куртц - Властитель Дерини

— Что это значит?

Венцит медленно встал, держа широкий кристалл за цепочку.

— Это значит, что следующим шагом станет чтение ваших мыслей. Я должен изучить ваши возможности, чтобы понять, каким образом лучше передать вам наше могущество. Не хочу сейчас затруднять вас подробностями. Короли Гвиннеда проделывают это из поколения в поколение, так что ничего опасного в этом нет. Вы можете остаться здесь на ночь?

— Я не собирался, но…

— Но по здравом размышлении останетесь, — окончил за него Венцит и многозначительно улыбнулся. Обойдя стол, он присел на его край, слева от Брэна. — Я отошлю назад капитана, чтобы он успокоил ваших людей. К сожалению, вы вывели из строя моих; мой зять, герцог Лионель, получил от меня силы Дерини так же, как вскоре получите вы, и если бы вы его не усыпили, я мог бы передать сообщение через него. Но теперь он будет не в себе еще несколько дней, пока не кончится действие зелья. Что ж, такова иногда цена, которую приходится платить за наше могущество, и он это знает. Сядьте удобно и расслабьтесь, пожалуйста.

— Ч-что вы собираетесь делать? — растерянно прошептал Брэн, от удивления вовсе потерявший способность следить за логической нитью разговора.

— Ну я же сказал вам: прочесть мысли. — Венцит повел рукой, и камень стал медленно раскачиваться перед глазами Брэна. — Так садитесь же удобнее и расслабьтесь. Если вы будете напряжены, у вас разболится голова. Не противьтесь, и нам обоим будет легче.

Брэн тревожно зашевелился в кресле, как будто хотел что-то возразить. Венцит нахмурился, его лицо стало суровым; он холодно произнес:

— Послушайте же, граф Марлийский! Если мы отныне союзники, не худо бы кое в чем доверять мне. Сейчас это как раз необходимо. Не заставляйте меня применить силу!

Брэн глубоко вздохнул.

— Простите. Что я должен делать?

Заметно смягчившись, Венцит вновь стал раскачивать янтарь, другой рукой мягко толкнув голову Брэна на спинку кресла.

— Расслабьтесь и доверьтесь мне. Смотрите на кристалл. Смотрите и слушайте мой голос. Смотрите, как кристалл раскачивается, туда-сюда, туда-сюда, и ваши веки становятся тяжелыми — такими тяжелыми, что вам хочется закрыть глаза. Закройте их. Вас охватывает чувство покоя, вы не можете пошевелиться. Представьте себе темную ночную комнату: темные стены, темная дверь. А теперь эта дверь приоткрылась и за ней — холодный-холодный мрак…

Глаза Брэна закрылись, и Венцит опустил кристалл. Коснувшись пальцами каждого его века, он прошептал заклинание, закрепляющее транс. Он долго стоял в безмолвной тишине, наконец его глаза блеснули холодным огнем, и Венцит окликнул своего подопечного:

— Брэн?

Глаза Брэна открылись, и он некоторое время озирался, вспоминая, что же произошло. Увидев Венцита, стоявшего все на том же месте, увидев дружелюбное выражение на его лице, он сумел спокойно оценить положение. Брэн больше не испытывал страха, глядя на Венцита; напротив, он чувствовал какую-то странную близость к этому человеку, хотя сейчас тот знал все, что можно было знать о нем, Брэне Корисе, графе Марлийском.

Нет, это не было ощущение зависимости от него и не вызывало раздражения. И не то чтобы Венцит Торентский очаровал его, назвав своим союзником. Скорее это было ощущение полного взаимопонимания, какого-то удовлетворения — а он-то боялся, что, напротив, почувствует после пережитого испытания неприязнь к Венциту. В нем, Брэне Корисе, что-то изменилось, его наполняло что-то, чего он не мог назвать по имени. Он явственно ощущал прилив каких-то неведомых сил и нашел это ощущение приятным.

Венцит пошевелился, и это вернуло Брэна к реальности.

— Ваша реакция великолепна, — произнес колдун, дергая за бархатный шнурок колокольчика, — мы с вами хорошо сработаемся. Утром я пришлю за вами, и мы попробуем погрузиться поглубже.

— Но почему не сейчас? — спросил Брэн. Он встал и, к своему удивлению, пошатнулся — ноги не держали его.

— Вот поэтому, мой неопытный юный друг. Магия — вещь для непосвященных весьма утомительная, — сказал Венцит, поддерживая его. — На сегодня вам уже достаточно. Минут через десять, а может, чуть позже, вы почувствуете, что валитесь от усталости с ног. Я не хочу, чтобы Гарону пришлось на руках нести вас в постель.

Брэн коснулся лба рукой.

— Но я…

— Довольно слов, — твердо сказал Венцит. Дверь отворилась, и вошел Гарон, но Венцит даже не взглянул в его сторону, наблюдая, как молодой граф, старается удержаться на ногах.

— Проводите лорда Брэна в его покои и уложите в постель, Гарон, — мягко сказал Венцит. — Он устал после долгой дороги, капитан пусть вернется в лагерь с донесением.

— Хорошо, государь. Сюда, если позволите, милорд.

Когда дверь за Гароном и Брэном закрылась, Венцит, задумчиво осмотревшись, задвинул засов, вернулся к столу и неожиданно спросил, хотя рядом с ним никого не было:

— Ну, Ридон, что вы думаете?

Узкая панель в стене напротив отодвинулась, и оттуда появился высокий брюнет в голубом. Подойдя к столу, он оперся руками о спинку свободного кресла. Панель в стене беззвучно задвинулась.

— Так что вы думаете? — переспросил Венцит, откидываясь в кресле.

Ридон неопределенно пожал плечами.

— Представление отменное, как всегда, что я еще могу сказать? — ответил он шутливым тоном, но в светло-серых соколиных глазах читалось то, что он не произнес вслух. Венцит понял этот взгляд. Он положил широкий кристалл на стол рядом с короной, задумчиво расправил цепочку и снова посмотрел на Ридона.

— Вас что-то беспокоит в Брэне? Вы думаете, он представляет опасность для нас?

Ридон пожал плечами.

— Сочтите это за обычный цинизм. Не пойму. Кажется, он свой. Но вы знаете, как непредсказуемы смертные. Тот же Келсон…

— Он наполовину Дерини.

— И Морган тоже. И Мак-Лайн. Простите мой скептицизм, но может быть Совету Камбера следовало бы обратить на это внимание. Морган и Мак-Лайн — эти, как считается, полукровки-Дерини — может быть, самое необъяснимое явление во всех Одиннадцати королевствах. Они проделывают такие вещи, которых не должны бы уметь. И вы об этом, как я знаю, наслышаны. — Он опустился в кресло и, взяв нетронутый Брэном бокал даржа, осушил его одним глотком.

Венцит неодобрительно усмехнулся.

Ридона, владетеля Восточной Марки, нельзя было назвать красивым. Шрам от сабельного удара, что тянулся от переносицы к правому уголку рта, обезображивал его лицо. Но, несмотря на это, он обладал впечатляющей внешностью. Темные густые волосы, седые на висках, и усы цвета соли с перцем обрамляли его удлиненное лицо; бородка скругляла заостренный подбородок. Полные губы были обычно плотно сжаты, и это придавало лицу суровое выражение. От него исходила зловещая мощь, недаром Ридон был потомком знатнейшего рода Дерини и во всех отношениях являлся равным Венциту. С этим человеком приходилось считаться.