Кристофер Сташефф - Чародей безумный

— Два часа и сорок три минуты, Род.

— Ты шутишь? Мои похождения заняли часы, а не минуты!

— Это субъективное восприятие, Род. Еще нет и полуночи.

— Готов поклясться, что это часы, по которым сверяет время Волшебный Народец. А знаешь, мне сейчас следовало бы уже захотеть спать.

— Может, ты захочешь, когда схлынет адреналин.

— Если, а не когда, — Верховный Чародей прищурился. — Что это за свет там впереди?

Фесс усилил видеоприем.

— Я не вижу никакого света, Род, кроме отраженного света луны.

— Неужели это новая галлюцинация? Ну что ж, надо разобраться, — Род спешился. — Держись поближе, ладно? И не позволяй мне никому причинять вред.

— Я постараюсь предотвратить любой ущерб, Род, но мне кажется, тревожиться не из-за чего. Я ничего подозрительного не вижу.

— Хотел бы я сказать то же самое, — Род повернулся, запахнул плащ, но его по-прежнему била дрожь, пока он брел по снегу к огню впереди.

Далекие колокола собора в Раннимеде прозвонили полночь.

Род остановился на краю небольшой поляны. Посередине горел костер, маленький костерок с опадающими языками пламени. Рядом с ним спиной к Роду сидел человек в плаще с капюшоном. Род подумал, что делает в такое время суток в лесу монах, но потом вспомнил, что плащи лесников очень похожи на рясы монахов, особенно когда в полумраке трудно различить цвета. Кто бы ни был этот человек, его била крупная дрожь. Но вот он порылся в сугробе, извлек заиндевелую ветку, стряхнул с нее снег и сунул в огонь.

Света было достаточно, чтобы Род разглядел его костлявую руку. Несомненно, человек этот стар, очень стар. Испытывая сочувствие, Род подобрал несколько упавших с деревьев на снег веток и подошел к костру.

— Вот, дедушка, мой вклад! — он приблизился к старику и принялся осторожно укладывать ветки в огонь. — Сейчас хорошо разгорится.

— Рад тебя видеть, — прошептал человек, улыбаясь.

— А я рад помочь. И теплу тоже рад. Особенно в такую стужу, когда тело промерзает до мозга костей, — Род положил сверху самую толстую ветку и повернулся к старику. — Вот и все, дедушка.

И замер.

— Спасибо, внучок, — из-под капюшона весело блеснули такие родные и знакомые глаза. — Ты всегда был сердечным и щедрым мальчиком. Я рад, что ты вырос и стал таким взрослым.

— Дедушка, — снова прошептал Род. — Мой настоящий дедушка. Без дураков.

И действительно, это был граф Рори д'Арманд во плоти. Или как будто во плоти.

— Ты не можешь быть реален, — но тем не менее Род протянул руку. — Ты же умер двадцать шесть лет назад.

Граф Рори подмигнул.

— Не очень-то великодушно с твоей стороны, мой мальчик, так категорично заявлять.

— О, прости, дедушка! Но как ты сюда попал? Я хочу сказать, ведь Греймари отстоит на много-много световых лет от Солнечной системы!

— Я прилетел вместе с тобой, Родни, — глаза старика озорно сверкнули. — В твоих генах. И пока ты жив, я часть тебя. Мне бы хотелось думать, что я и в твоем сердце и уме.

— О, конечно! В основе моей — мама и папа, но ты в основе основы!

— В основании фундамента, а? — Рори улыбнулся. — А то, о чем я мечтал и думал, это все с тобой, Родни?

— Не могу сказать обо всем, — честно ответил Род, — но большая часть — во мне присутствует. Думаю, что и твои идеалы во мне, потому что ими были проникнуты все твои рассказы, а твои рассказы всегда со мной.

— Ах, да, мои рассказы, — граф кивнул и посмотрел в огонь. — А если ты живешь в моих рассказах, Родни, то тебе не нужно спрашивать, как я оказался здесь.

— Что? — Род нахмурился. — Мне кажется, я что-то пропустил в логике твоего последнего заявления.

— Ведь я Рори, лорд летописец, — старик снова смотрел на Рода. — И мы с тобой находимся в королевстве Гранкларт.

Род недоумевающе посмотрел на него.

— Да, конечно, — сказал он наконец негромко. — Как же я не сообразил этого?

— Потому что ты об этом просто не подумал, — с улыбкой сказал лорд летописец. — Разве я не рассказывал тебе об этом волшебном королевстве, чтобы мои рассказы всегда служили тебе щитом и убежищем?

— Но ведь они всегда были лишь метафорой, — медленно проговорил Род. — Я никогда не думал об этом королевстве, как о реальности.

Рори нетерпеливо качнул головой.

— В твоей душе болезнь, мой мальчик, и тьма духа. Где еще можно найти убежище от ночи, если не во Дворце Великого Света?

— Да, ты как всегда прав, — Род присел рядом со стариком на промерзшее бревно. — Благослови тебя господь, дедушка, за то, что ты дал моей душе защиту от ее собственных копий.

— Не будь так уверен, что они твои собственные, мой мальчик, потому что ты успел нажить много врагов, а у них в арсенале самое разнообразное оружие. Но знай, что здесь, в королевстве Гранкларт, ты обязательно найдешь волшебного защитника, который прикроет тебя от посягательства недругов.

— Я это запомню, — с жаром сказал Род. — Но, дедушка, если следовать той же логике, я ведь сошел с ума на Греймари. Как я мог оказаться в Гранкларте?

— Потому что ты унаследовал благословенный Гранкларт от меня, Родни, унаследовал вместе с душой, как получил свое тело благодаря комбинации моих генов. События и идеалы моих хроник — часть подструктуры твоей личности, именно через них ты смотришь на вселенную. Все это теперь принадлежит тебе, я завещаю тебе это.

— Я недостоин…

— Напротив, именно ты и достоин. Ты уже доказал это. Как четыре короля стремились избежать войны, так же поступал и ты. А когда войны избежать не удавалось, они сражались доблестно, и ты тоже.

Род промолчал. Он не мог отрицать своих достижений на ратном поприще, но скромнее было просто не упоминать о них. В конце концов, Гранкларт был основан как нейтральное место встречи, где четыре короля решали, как избавить своих подданных от опустошающих дуновений войны. Из одного дворца они совместно правили объединенными королевствами. Но как он, Род Гэллоуглас, человек с присущими ему недостатками и сомнениями, может сравнивать себя с идеальными монархами, придуманными старым графом-сказочником?

— Четыре короля были просвещенными людьми, дедушка. Весьма просвещенными. Их всех вдохновляла одна идея. Они соединили свои дворы и несли знания, мудрость и мир. У меня в жизни не было таких моментов просветления.

— Может, и были, только ты не узнал их. Может быть, как раз сейчас у тебя такое мгновение. Возможно, это начало величайшего периода в твоей жизни.

— Теперь, когда мне уже стукнуло сорок семь? Поздновато для юношеской славы и слишком рано для зрелой мудрости.