Гарри Тертлдав - Принц Севера

Он им поверил, хотя предпочел бы думать, что они лгут.

— Они могли проехать по соседней дороге, идущей на юг, — предположил Пинабел. — Я слышал, она очень большая, хотя сам ни разу на ней не бывал.

— Возможно. — Джерин не стал сообщать старосте, что и соседняя дорога является лишь очередным грязным проездом. Подобно большинству крепостных, Пинабел никогда не удалялся от родной деревни более чем на несколько часов ходьбы.

— Не желаете ли остаться у нас до утра, милорд? — спросил Пинабел. — Скоро наступит ночь. — И он указал восток, где всходила почти полная Эллеб.

Мэт одолела половину пути к верхней точке небосклона, тогда как Нотос, бывшая без малого в первой четверти, уходила на юг. Солнце на западе уже шло к горизонту. Когда оно сядет, появятся призраки.

Но Джерин отрицательно помотал головой.

— Я хочу проехать как можно больше, мне дорога каждая минута. Продайте мне двух цыплят, чтобы я мог угостить ночных духов кровью.

— Йо, ваше высочество.

Пинабел заспешил прочь. Через пару минут он вернулся с парой кур, чьи лапы были перевязаны полосками сыромятной кожи. Джерин дал ему за них четверть серебряной монеты. Они наверняка стоили меньше, но более мелких денег в мешочке, висевшем на его поясе, не оказалось. Кланяясь, Пинабел Разноглазый согнулся чуть ли не вдвое.

Когда колесница, подпрыгивая на ухабах, загромыхала прочь, Раффо заметил:

— Большинство лордов просто сказали бы: принеси-ка мне двух цыплят.

Джерин такого и в голове не держал.

— Эти птицы не имеют ни малейшего отношения к тому, что деревня Пинабела должна отдавать мне с земли, — ответил он. — Я не имею права забирать у них что-либо сверху.

— Как и любой другой элабонский лорд у своих крепостных, если я правильно понимаю ваши устои, — вмешался Вэн. — Проблема в том, что большинство из них это не останавливает.

— Наверное, ты прав, — сказал Джерин, вздохнув. — Но я считаю, что должен обращаться со своими крестьянами справедливо, чего жду по отношению к себе и от них. Если я буду поступать по-другому, как я смогу рассчитывать на их честность?

— Порой люди все равно начинают мошенничать, как ты при этом себя ни веди, — ответил Вэн.

— Ты прав. — Лис снова вздохнул. — Но в этих случаях я им не спускаю.

Чувство справедливости было развито в нем до щепетильности. Всякому, кто в том сомневался, вскоре приходилось жалеть.

— Если я сейчас не остановлюсь, лорд Джерин, мы не успеем подготовиться к встрече с призраками, — сказал Раффо, указывая на западную линию горизонта. Солнце, красное, словно раскаленная медь, как раз садилось.

Джерин хотел проехать еще полмили, но с сожалением понял, что Раффо прав. Он кивнул, и возница натянул поводья, останавливая лошадей. Джерин спрыгнул вниз и вырыл небольшую ямку в мягкой земле у обочины дороги. Лезвие кинжала, конечно, страдало от таких процедур, но лопатки или чего-то другого у него все равно не имелось. Вэн подал ему связанных птиц. Барон поочередно отрезал курам головы (нож еще был достаточно острым) и выпустил из них кровь.

И вовремя. Вторая курица еще подрагивала над ямкой, когда появились призраки. Бледные, как никогда. Глаз никак не мог выхватить из темноты их очертания. Они закружились над лужицей крови, словно мухи над падалью, впитывая в себя ее жизненную энергию. Щедрое подношению их смягчило, и они сейчас не казались жестокими, сердитыми и ужасными, какими бывали обыкновенно, а наоборот, пытались что-то посоветовать Джерину.

Но он не понимал их. Ему это никогда не удавалось, за исключением одного случая, когда в ночь оборотней тень его брата сумела передать ему сообщение, правда туманное, как и все истинные пророчества. Впрочем, чуть позже он сумел постичь его смысл, что помогло ему уничтожить Баламунга как раз в тот момент, когда успех, казалось, был полностью на стороне трокмуа.

Вэн склонился над зажигательной дужкой, крутя полоской сыромятной кожи палочку в углублении сухой плашки, чтобы разжечь пламя. Он помотал головой, как человек, которого одолевает мошкара.

— Да когда же они перестанут выть у меня в голове? — пробурчал он, но затем удовлетворенно хрюкнул. — Ну вот, Раффо, а теперь подсыпай трут. Понемногу, ну да ты и сам знаешь.

— Йо.

Раффо, крошивший сухие листья, придвинул образовавшуюся труху к лунке, в какой вертелась палочка. Вэн подул на появившиеся искры. Осторожно, чтобы разжечь их, а не загасить.

— Получилось! — сказал Раффо и подсыпал еще толику крошева, чтобы зародившиеся язычки пламени разгорелись получше.

Когда огонь взялся по-настоящему, он стал подкладывать прутья, сначала мелкие, потом покрупней. Вскоре и дужка, представлявшая собой кривой обрубок ветки, с которого Вэн снял ремешок, полетела в огонь.

— Хотел бы я, чтобы костер всегда так легко разгорался, — заметил силач. — Выпотроши-ка этих птиц, Лис, и ощипай, чтобы мы могли их приготовить и съесть. Они, как-никак, получше той снеди, которую мы прихватили с собой.

— Да, ты прав.

Джерин ощипал кур. Быстро и поэтому далеко не лучшим образом. Но ему было все равно, ибо очень хотелось есть. Он выбрал из потрохов сердце, печень и второй желудок, чтобы зажарить их над костром, а остальную требуху бросил в ямку с кровью.

Затем вместе с Раффо и Вэном они тянули стебли травинок, определяя очередность ночных вахт. Хотя практически никто из бандитов из страха перед привидениями на ночные вылазки не решался, Джерин не любил рисковать понапрасну — опасностей хватало и так. К тому же лесные звери, будучи бездушными, ночных призраков не замечали совсем. Обычно они не нападали на биваки, что устраивали в лесах люди, но кто мог знать это наверняка?

Вэну достался коротенький стебелек — ему предстояло нести вахту первым. Джерин и Раффо стали тянуть жребий повторно. На этот раз победил Раффо: ему досталась последняя вахта, перед рассветом.

— Раз уж сон все равно будет перебит, лучше пока хоть немного поспать, — сказал Джерин и завернулся в одеяло — больше от насекомых, чем от холода, поскольку ночь была довольно теплой.

Вэн растолкал его с веселой беззаботностью человека, уже выполнившего свою часть работы.

— Особенно трудиться не придется, капитан, — сказал он, обращаясь к Джерину, пытавшемуся разогнать туман, окутывавший сознание.

Вэн снял шлем, латы и наголенники, в которых нес вахту, завернулся в одеяло и к тому времени, когда Лис окончательно проснулся, уже храпел.

Теперь Джерин надел шлем и пристегнул к поясу меч, а вот латы решил не трогать. Он принялся расхаживать взад-вперед, боясь присесть, чтобы снова не задремать. Костер потух, остались лишь горящие угли. Он стал набрасывать на них сначала прутики, затем ветки потолще, и вот пламя вновь разгорелось и оживленно затрещало. Огонь отогнал некоторых летавших поблизости призраков и приглушил их бормотание в его голове.