Галина Романова - Выбор наследника

— Именно! Остается только удивляться, как в таком состоянии он умудрился промахнуться и не попасть в сердце! А так кинжал лишь распорол легкое, что тоже опасно для жизни, но несмертельно…

— Как — несмертельно? — всплеснул руками король, при этом едва не придушив графа, на котором до сих пор почти висел. — Значит, мой сын…

— Ваше величество, — поскольку его дочь стояла столбом, лорд Даральд сам потянулся налить себе вина, — смерть может наступить от нескольких причин. И удар в сердце — лишь одна из них. Принц должен был умереть от потери крови. Его спасло то, что в момент удара он был мертвецки пьян и не стал метаться туда-сюда и закатывать истерику, что усилило бы сердцебиение и участило пульс. Ваш сын просто-напросто заснул, а во сне все жизненные процессы замедляются. Так что его спасло его опьянение, железное здоровье…

— И родственник-некромант, — мрачно пошутил король.

Веймар не принимал участия в дискуссии — все это время старший дознаватель что-то подсчитывал на пальцах, прикидывая так и эдак, и несколько раз для пробы взмахнул рукой.

— Ничего не понимаю, — признался он наконец. — С такого расстояния Карадор не должен был промахнуться!

— Вей, а как насчет состояния? Если он тоже того… ну выпил? — развернулся к нему Кейтор. — Да и не верю я, что это сделал эльф!

Прижавшись к дереву, он смотрел, как работает следственная бригада. Несколько человек ходили вокруг места, на котором некоторое время назад обнаружили окровавленное тело без признаков жизни. Брызжущий энергией седоголовый толстяк сам едва ли не на четвереньках ползал по примятой траве, отдавал какие-то приказы, а потом начинал что-то строчить вкривь и вкось на бумажке, пристроенной на колено.

На Фрозинтара, стоявшего буквально в десяти шагах от места происшествия, никто не обращал внимания. Наемник, если надо для дела, мог легко становиться невидимым и незаметным. Вот и сейчас он, поигрывая своим кинжалом, совершенно спокойно наблюдал за людьми, оставаясь на месте до тех пор, пока следственная бригада не закончила свои дела и не покинула бывшую Аллею света. Только тогда он отлепился от дерева и спокойно зашагал прочь. Он сделал только полдела, его собственная роль в этой истории еще не была сыграна, и требовалось занять место, чтобы не пропустить свой выход.

…А когда дело будет сделано, он сможет уйти на покой!

Дом Ящера — так назывались монастырь и храмовая школа при нем — просыпался рано, но Келлегор все равно вскочил задолго до побудки.

Собственно, он не спал практически всю ночь. Сначала долго ворочался на узкой жесткой койке, потом несколько раз засыпал, но пробуждался буквально через четверть часа и снова долго лежал, уставившись взглядом в потолок. В конце концов, не выдержав, подросток вскочил и, одевшись, стал мерить шагами узкую келью.

Последние полгода старший сын лорда Даральда делль Орш, Келлегор-полукровка, прожил в Доме Ящера при храме Разрушителя, стажируясь для того, чтобы по окончании этого срока ему разрешили заниматься на территории Великой Паннории целительством и некромантией. Даральд сам обучал сына основам своего ремесла, но некоторые знания можно было приобрести только здесь. И именно в Доме Ящера он должен был получить сертификат, подтверждающий право называться врачом.

Восемь лет Келлегор прожил в Великой Паннории вместе со своим отцом-человеком и его семьей. Сначала было трудно — делла Хельга делль Орш, жена отца, не хотела признавать внебрачного сына своего мужа, ведь по законам Радужного Архипелага именно на матери Келлегора и должен был жениться Даральд. Из-за этого мальчишки она чуть было не потеряла мужа. Лишь искренняя любовь юного полукровки к новой родне помогла растопить начавший намерзать ледок. Сама делла Хельга все-таки не смогла всерьез привязаться к нему, но ее дети с радостью приняли нового брата.

Несмотря на возраст (свой тридцать третий день рождения Келлегор отметил в этих стенах), никто бы не дал ему больше пятнадцати. Внешне подросток был типичным эльфом — разве что с темными волосами и темно-карими глазами, что большая редкость для обычно зеленоглазых полукровок. Когда он был совсем маленьким, его глаза имели другой цвет, черный, но несколько раз менялись, пока не определились с цветом окончательно. Как ни странно, темные волосы и глаза очень ему шли. Подросток был настолько красив, что в храме ему уже несколько раз приходилось обороняться от посягательств других «ящеров» — Разрушитель поощрял в своих последователях однополую любовь. Спасало еще и то, что он являлся стажером и однажды должен был покинуть храм навсегда.

Он же являлся единственным стажером в Доме Ящера, не брившим череп, как того требовали обычаи, — родственные связи с династией Паннорской и эльфийская кровь в жилах давали ему такое преимущество. Но в остальном Келлегор подчинялся строгому уставу Дома. Ему предстояло прожить здесь еще полтора месяца, пока не сдаст экзамены. Лишь сегодняшний день должен был стать исключением из правила — день помолвки его младшей сестры, деллы Дисаны, и наследника престола, будущего короля Даральда Первого. Более полугода не видевший никого из семьи, Келлегор находился в состоянии радостного предвкушения. Он любил свою человеческую родню.

За ним должны были прийти сразу после третьего удара гонга, чтобы сначала отвести в замок герцогов Паннорских, а уже потом — во дворец на празднование. Но практически сразу после второго гонга к нему подошел один из братьев-«ящеров».

— Следуйте за мной, — тихо прошелестел его бесплотный голос.

Невольно поддернув хламиду, в которой ходил со дня своего появления здесь, Келлегор последовал за проводником.

Недоброе предчувствие сжало сердце, когда он увидел сидевшего в приемном зале отца. Лорд Даральд осунулся и постарел, словно со дня их разлуки прошло не шесть с половиной месяцев, а десять лет. В его ауре подросток уловил слабые отголоски магических эманаций.

— Отец! — Келлегор бросился к герцогу, упал перед сидящим на колени. — Что случилось? Вы опять? Но почему? Вы разве не знаете, сколько лет вам осталось?

— Знаю, — Даральд погладил сына по голове, — три года.

— Так мало? — горестно вскрикнул Келлегор.

— Для таких, как ты, — да. Но я прожил хорошую жизнь. Мне не страшно уходить за Черту! Тем более что я туда уже несколько раз ходил, и меня должны встретить как родного, — усмехнулся он.

— Но неужели нельзя было обойтись без этого? Опять кого-то воскрешать, опять отдавать годы своей жизни в обмен на чужие…

— Я обязан был это сделать, Келлегор. На кону стояло счастье твоей сестры…