Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!

— Как-то мы слишком быстро перешли к близкому знакомству, — промямлила я, во все глаза рассматривая свой четкий оттиск на рубашке Грэга. Ну прямо плащаница имени Александры Мороз, то есть меня!

— Ты о чем? — поинтересовался спаситель. На удивление, он почему-то не сбежал от меня с проклятиями и криками ужаса. Это пошел мужик такой неприхотливый, или я теперь красавица?

Я не стала уточнять все степени нашего знакомства, просто не рискнула. Вместо этого выпалила:

— Какой ужас! — и ткнула пальцем в свой увековеченный портрет. — Дай честное слово, что на память не оставишь!

— Ты о чем? — еще раз повторил маг-ученик, не успевая угнаться за моей бойкой мыслью. Если честно, я и сама за ней порой не поспевала.

— Я — о своем портрете! — Еще раз ткнула пальчиком ему в грудь. — А ты о чем подумал? — Тут мне в голову пришла замечательная мысль. — Хочешь, я тебе в благодарность рамочку подарю? Могу даже подписать на память!

Грэг наклонил голову, пытаясь разглядеть, о чем речь. Рассмотрел и улыбнулся светло и радостно.

— Я, пожалуй, сохраню и в спальне повешу! — Серые глаза смеялись.

— У тебя недобор кошмаров? — вытаращилась я на него. — Или острых ощущений по ночам не хватает? — Подала идею: — Ты лучше продай лабазникам. После того как они прибьют ЭТО на склад, ни один вор и близко не подойдет!

— А ты за словом в карман не лезешь. — Его губы изогнулись в слегка кривоватой улыбке — видно, ожог повредил на одной стороне лицевые мышцы.

Вылезла подлая бабская натура и, мявкнув, посоветовала не обращать внимания на отметину, а пользоваться чем дают. Я смутилась и сделала шаг назад.

— Спасибо за помощь, и… простите мальчишек за коня. — Сделала умоляющие глаза. — Им и так от отца достанется.

— Гм. — Ученик внимательно оглядел меня с ног до головы. Глаза мужчины нехорошо сузились, и он протянул: — Теперь понятно, откуда у них сажа…

Глубокие прозрачные серые глаза с необычной радужкой, похожей на ограненные драгоценные камни, из теплых и насмешливых превратились в серо-стальные, холодные и колючие. Жестокие.

Я отшатнулась. Настроение сразу упало ниже плинтуса.

— Еще раз увижу тебя возле моего коня… — начал он.

— Не волнуйтесь, я к нему больше не подойду! — фыркнула я. — Вот только увидите ли ВЫ возле меня своего жеребца — это следующий вопрос! У него со мной безответная любовь. Он любит, а я не отвечаю — золы много, на зубах скрипит!

— И все же я настаиваю, — чуть повысил голос Грэг. — Иначе…

— Ой, да замолчите вы! — Я давно уже вышла из себя, перейдя на «вы», а он не замечает! Всхлипнула. — Наказать меня больше, чем я наказана, никто уже не сможет! Даже если казнят!

У парня проявилась на лице легкая степень потрясения, а я развернулась и строевым шагом направилась к дому, не забыв подцепить по пути ведро. Куда ж я теперь без этой проклятой деревяшки? Никуда. Мы с ним уже сроднились, почти срослись. Краями.

За спиной вновь разгорелся скандал, но мне он был абсолютно неинтересен. Пусть сами разбираются! Маги, мальчишки, бароны и конюхи вместе с конями — все это бред моего воображения. Я попала в свой собственный персональный кошмар, где мне отведена самая неприглядная роль.

Мне так сильно захотелось проснуться у себя дома, позвонить брату и рассказать свой сон… На работу я бы пошла теперь с удовольствием. И даже с легкой душой простила начальника. И соседку бы простила за то, что ее кот регулярно окучивает мой ветхий половичок у двери…

Господи, за какие грехи ты меня так тяжко наказываешь?..

Но никто мой внутренний монолог не услышал. Я постояла в коридоре, прислонившись лбом к прохладной стене, размазала грязными руками слезы по щекам и пошла работать дальше. Пашите, негры, солнце еще высоко.

ГЛАВА 6

— А куда же ты идешь?

— Не знаю.

— Тогда нам по пути.

Незаметно пролетела неделя.

Будоража мое любопытство, наши гости — маги каждый день уезжали сразу после завтрака и возвращались только к ужину. Куда и зачем они ездили — загадка века. Тайна, покрытая мраком. Приходилось гадать на всех подворачивающихся под руку цветочках и всячески смирять свою любознательную натуру.

А что еще остается, кроме тяжелой работы? Компьютер и Интернет в этом мире пока не придумали. Про телик вообще молчу. Даже на свидание никто не приглашает! Никаких развлечений!

Из шмоток — пара заношенных ботинок и еще что-то неопознанное. Типа поддельной фирмы с вьетнамского рынка по цене французских дизайнеров с наценкой от итальянских.

От скуки я перезнакомилась с горничными, прачками, которым иногда носила в стирку грязные вещи, и кухарками. Поначалу они меня побаивались, но через пару дней привыкли и оттаяли.

— Саша, ты уже почистила камин в библиотеке? — Востроглазая Аннита спуску мне не давала.

Я протолкнула ржаной горбушкой приклеившуюся к пищеводу кашу, которую не спасало даже дармовое, милостиво пожертвованное кухаркой растительное масло, и сказала:

— Нет, сударыня, еще не успела.

Шапокляк недовольно нахмурилась. Пришлось льстиво добавить:

— Я в спальнях прибиралась.

— Поторопись! У господ магов сегодня важный день. Мне приказано подать завтрак прямо в библиотеку — совещание у них. Доедай — и бегом, поняла? — приказала домоправительница и укатилась по своим неотложным делам.

Я кивнула, быстро проглотила последнюю ложку каши и, напевая «Show must go on», помчалась выполнять приказ.

Только я успела вымести золу и приступить к чистке решетки изнутри, как двери распахнулись и все десять магов поочередно вступили под высокие своды книжного храма.

Надо сказать, библиотека была одной из самых красивых комнат в доме. Просторный, метров сорок квадратных, зал с мягкими диванами, креслами и пуфиками, письменными столами для занятий, серо-голубым ковром на весь пол и полукруглой стеной с большими окнами, выходящими в сад. Для себя я назвала ее читальным залом. К ней примыкало собственно хранилище для книг, где в несколько рядов располагались высокие полки. От библиотеки его отделял арочный проход без дверей.

Ну и конечно камин. Куда ж без него. Тут все просто помешались на этих каминах!

В общем, когда приперлись маги, я там засела в засаде. Любопытно же! Вдруг чего интересного скажут или путь укажут в светлое завтра, а то…

Yesterday, all my troubles seemed so far away…[5]

Ага-ага, надеяться полезно для печени!