Оксана Панкеева - Песня на двоих

— Ты имеешь в виду — магического?

— Сама же говорила, у него есть способности. А что они стихийные и бесконтрольные — это уж он тебе сам сказал. Кто поручится, что это правда?

«А действительно, кто? — засомневалась Ольга — Ведь и в самом деле, никогда над этим не задумывалась, а очень даже может быть…»

Однако вслух признавать правоту оппонента она категорически не желала и уже исключительно из чувства противоречия нашла возражение:

— Если бы что-то такое было, придворные маги давно бы заметили. Мэтр Истран точно бы заметил, он даже с этой редкой неклассической школой знаком. Уж чего-чего, а магически воздействовать на короля никто бы не позволил. И Мафей такие вещи чувствует, и Азиль, да и Жак тоже вроде бы что-то такое может. А вообще, прежде чем такие теории выдвигать, их проверять надо. А то ведь если бы, например, ты сказал что-то подобное королю, он бы обязательно тут же проверил — а в самом ли деле там все чисто? И если ты ошибся, как ты потом будешь выглядеть, учитывая ваши с Диего взаимные «симпатии»? Если не хочешь, чтобы твои личные ошибочные впечатления принимали за сознательную клевету, лучше не рассуждай о том, чего не знаешь.

— А он обо мне что-нибудь знает?

— Без понятия. Но в одном я уверена — если он сморозит о тебе какую-нибудь глупость, ему тоже не поверят. С чего ты вообще взял, будто он настраивает против тебя кого-то из друзей? Маэстро Карлос не любил тебя и раньше, и ты сам знаешь почему. Гарри… Мало ли почему он мог передумать, спроси его сам. Все, что подумал о тебе Элмар после той беседы, — полностью твоя личная заслуга. А что касается короля… Загадочные процессы, происходящие в его черепушке, непостижимы для простого смертного, и я не возьмусь в них разбираться. Но его величество — человек очень здравомыслящий, хладнокровный и беспристрастный. Любую услышанную информацию он сначала прогоняет по всем извилинам своих нехилых мозгов и только потом определяет, стоит ли принять ее за правду. Бездоказательные заявления типа «он плохой, а я хороший» у него не прокатят. Факты, и только факты, с обоснованиями и доказательствами. Так что управлять симпатиями его величества никто из вас двоих не потянет.

— А мне кажется, что он в своих симпатиях уже определился. Так как наша позавчерашняя беседа поразительно напоминала вежливое и методичное размазывание по полу одного из участников.

— Если кажется, креститься надо! — проворчала Ольга, опять подхватывая книгу. — Неужели непонятно, что король тебя щупал со всех сторон и делал это именно для того, чтобы составить о тебе собственное непредвзятое впечатление! Каким оно получилось — это уже твоя личная проблема. На выводы его величества теперь не повлияют ни мои заверения, что ты хороший, ни вопли Диего, что ты плохой. И довольно об этом, а то я опять не успею на завтра подготовиться.

— А что мне делать с работой?

— Завтра пойдешь и найдешь другую. Ты что, в первый раз работу меняешь? Жак правильно сказал, музыканты всегда где-нибудь требуются…

— Кто же меня возьмет с такой красотой под глазом?

— Тогда подожди, пока сойдет. Или сходи к специалисту, может, есть магические способы как-то ускоренно вывести. Артуро, ну ей-богу, неужели я должна водить тебя за руку к доктору и сама искать тебе работу? Детский сад, штаны на лямках! Хочешь, чтобы я попросила его величество пристроить тебя в придворные барды?

— Нет, — быстро и немного испуганно отозвался мистралиец. — Только не в придворные. Это предел падения для барда, это хуже, чем играть по кабакам. Денег там платят, правда, достаточно, но с творчеством приходится расстаться навсегда. В большинстве своем придворные барды — это те, кто утратил Огонь с возрастом и не способен больше создать ничего своего. А для таких, как я или ты, работа придворного барда — верный способ сгореть.

— Тогда чего ты еще от меня хочешь? Я познакомила тебя со всеми, кого знаю сама. Других знакомых у меня нет, и найти кого-то, кто взялся бы тебя раскрутить, мне негде. Я только господина Пуриша знаю, но он же точно не захочет с тобой работать, и сам знаешь почему. Ты ходил к тому толстому дяденьке, с которым тебя познакомила Санья?

— Ходил.

— Что он сказал?

— Что мне нужна новая программа. Что нельзя всю жизнь гонять одно и то же. Что его не интересуют хиты десятилетней давности.

— Вот и займись для начала. Выучи новые песни, сделай эту новую программу, а потом уже с чем-то готовым начинай пробиваться. А то действительно, кто ж тобой будет заниматься, если у тебя репертуар настолько старый…

— А как ты думаешь, откуда они берутся, новые песни? Так вот, открыл тумбочку — и взял?

Ольга, которая до сих пор не задавалась столь приземленными вопросами, на минутку задумалась и вспомнила, что советовал когда-то Диего побитому Плаксе.

— Их пишут сами или покупают. Да?

— Вот и подумай, на какие шиши я их куплю? Чтобы подняться хоть на ступеньку выше, надо сделать новую программу, а чтобы ее сделать, надо сначала заработать денег, а по кабакам таких денег не заработаешь. Это замкнутый круг, и я не знаю, как из него вырваться.

— Единственное, что я могу тебе посоветовать, — попробуй написать сам. Тексты как-нибудь найдем, поэтов вокруг, как собак нерезаных, не думаю, что они много запросят. В крайнем случае, я в собственных пороюсь, выберу что-то поприличнее. И в последний раз тебя прошу, дай мне спокойно подготовиться к завтрашнему занятию! Поиграй, почитай, сходи на кухню что-нибудь съешь, но только не отвлекай меня пару часов! Я уже ни хрена не въезжаю, из-за чего дуэль и при чем тут дохлый попугай…

Артуро печально вздохнул и ушел на кухню, оглянувшись напоследок в дверях и скорбно посетовав, что Ольга и до завтра не въедет в суть пьесы, если будет и дальше коситься на потолок и переживать, что ее бывший любовник трахает ее подругу.

— Дубина! — разъярилась Ольга и запустила ему вслед тапочкой. — Да я об одном переживаю — хоть бы он не сбежал от нее точно так же, как от Дианы! Хоть бы он успокоился да с кем-нибудь наконец утешился! А у тебя все мысли об одном! Дон Тенорио, блин, нашелся!

Хотела еще добавить издевательский вопрос, не хочет ли он попросить у нее денег на раскрутку, но все же сдержалась. Денежный вопрос у маэстро Артуро — крайне больной, и такая насмешка могла быть воспринята как смертельное оскорбление.

Если поначалу у Ха Танг и были некоторые сомнения, не влетит ли ей от братца за развлечения на задании, то после первого же поцелуя они застенчиво увяли и осыпались. Во-первых, в контракте ничего не было сказано про обет целомудрия, во-вторых, никаких последствий от маленького приключения не предвидится, а главное — ну интересно же! Столько всего об этом ненормальном мистралийце рассказывали, ну как не проверить, коли уж случай подвернулся! И ведь красивый мужик, и целуется так, что неопытная девица от одного поцелуя может в обморок брякнуться, и руки у него такие нежные и сильные… ах, как такому отказать?