Юлия Диденко-Абраменко - Возвращение эпохи драконов

— Может, мост поискать? — предложила Заммира, сидя на берегу.

— Пока будем искать, уже полночь наступит. Мы так близко и одновременно так далеко, — с грустью сказал Стерок и присел рядом с девушкой. — Скоро стемнеет, и мы вообще не сможем перебраться. Да, и не говори, я абсолютно с тобой согласен.

Заммира покосилась на старика, но уже поняла, что он опять разговаривает сам с собой. Девушка перевела взгляд на Ивара, который в очередной раз пытался преодолеть бушующий поток, но лишь промок и еще больше устал.

— Бесполезно, — сказал он, подходя к старику, и сняв жилет и рубаху, начал отжимать. С его тела стекали синие капли, а рубаха приобрела оттенок индиго.

— Должен быть выход, — проговорила девушка и, прихрамывая, подошла к реке.

Течение быстрым потоком несло свои воды по руслу, из-за мутной воды найти проход было сложно. Девушка посмотрела в левую сторону, откуда текла река, а потом в другую, и вдруг заметила, что почти за поворотом что-то шевелится. Заммира пошла дальше и обнаружила, что посередине русла стоит молодой олень.

— Смотрите! — крикнула девушка, указывая на него рукой. Мужчины приблизились. — Я же говорила, что выход есть. Вот, где мы перейдем.

Ивар схватил вещи и мешок и направился к броду.

— Эй, — крикнул ему Стерок, кивая в сторону Заммиры, — ты ничего не забыл?

— Тут максимум пять ярдов.

— Сейчас полностью стемнеет, нужно успеть пройти.

— Я сама, — процедила девушка и, превозмогая боль, сделала шаг. Не удержавшись, она застонала.

Охотник посмотрел на Заммиру, которая присела, потирая ноги. Отдал вещи старику и, подойдя к ней, резко взял на руки.

— Вижу, тебе понравилось на ручках.

— Аккуратней, — сказала девушка, сжимая кулаки, чтобы не закричать, когда ноги ударились друг об друга.

— Я и так очень нежен, милая, — улыбнулся охотник и пошел быстрее к броду.

Уже почти стемнело, и противоположный берег еле просматривался сквозь серую пелену. Ивар шагал наугад, долго прощупывая дно ногой. Стерок шел сзади, то и дело подгоняя идущего впереди, то опять разговаривая сам с собой:

— Успеем, успеем, я уверен, не надо говорить мне под руку.

— Стерок, — проговорил Ивар, не удержав равновесия, поскользнулся и чуть не упал.

— Я не с тобой разговаривал, смотри лучше под ноги, — возмутился Стерок, тыча пальцем перед Иваром. — И иди, пожалуйста, быстрее, у меня уже ноги окоченели. Еще несколько минут и я не смогу вообще ими двигать. Упаду, и будешь меня вылавливать.

— Конечно, — буркнул охотник. — Если бы можно было что-то рассмотреть — шел бы быстрее.

Охотник так же медленно продолжил путь, аккуратно делая шаги. Он очень устал и хотел быстрее добраться до берега, чтобы наконец-то развести огонь и высушить одежду. Да и хорошо выспаться перед завтрашним днем не мешало, ведь что их ждало в Розвуне — никто не знал.

— Обними меня, — обратился Ивар к Заммире.

— Что? — недоуменно спросила девушка.

— Мне тяжело, будь добра, облегчи свой вес и обхвати мою шею руками. Пожалуйста.

Заммира нерешительно попыталась обхватить руками его шею, но тело охотника было мокрым, и руки соскальзывали.

— Не могу, ты мокрый.

Охотник что-то пробурчал и медленно побрел дальше. Но, сделав несколько шагов, остановился и, перекинув девушку через плечо, последовал дальше.

— Ты что, с ума сошел? — закричала девушка и заколотила кулачками Ивара по спине.

Но тот спокойно шел по реке, пока не оказался на берегу, и только потом опустил Заммиру на землю.

— Извини, так было удобнее, — проговорил охотник и сел неподалеку, снимая сапоги и выливая из них воду.

— Ты… — начала Заммира и не договорила. Она была возмущена, что Ивар так небрежно перекинул ее через плечо, но он же почти целый день нес девушку на руках.

— Ладно, голубки, хватит ругаться, — сказал Стерок. — У нас есть время до полуночи, можно и передохнуть.

Пара часов пролетела быстро. Старик перебирал содержимое сумки, то вытаскивая, то снова складывая пузырьки. Охотник развел костер и, разложив на земле одежду, сушил ее. Заммира же сидела на берегу, рассматривая растения. Уже появились звезды, и полная луна озарила речку и лес светом.

— Как выглядит это растение? — спросил охотник.

— Ты не отличишь его от других, пока оно не зацветет, — ответил Стерок.

— Я нашла, — радостно крикнула Заммира и, прихрамывая, подошла к костру и показала черный цветок старику. — Это он?

— Да, — кивнул Стерок и, покрутив его в руках, добавил: — Иди, у тебя минута, чтобы собрать пригоршню.

Заммира вернулась на берег и стала жадно рвать цветы, складывая их в ладонь. Она хотела сделать это быстро, но рукава платья мешали. Девушка попыталась их закатить, но одной рукой у нее не получилось. Ивар внимательно наблюдал за этим. Не выдержав, подошел и, достав нож, взял правую руку девушки и срезал рукав ниже локтя. Заммира переложила цветы в другую руку, и охотник так же обрезал левый.

— Спасибо. Как я раньше до этого не додумалась? — поблагодарила девушка, продолжая рвать цветы.

— Обращайся, если что, — сказал Ивар и хотел вернуться к костру, но Заммира его остановила.

— Скажи, зачем ты пошел со мной? — спросила она, пробираясь все глубже в высокие растения, чтобы нарвать больше цветов. — Ты же не хотел помогать.

— У меня не было выбора. Этот старик все, что у меня есть, — с ноткой грусти ответил Ивар и, сорвав цветок кароголии, покрутил между пальцами и выбросил в реку.

— И больше у тебя никого нет?

— Ты что, не знаешь, у кого есть работа, у того нет личной жизни, — улыбнувшись, произнес охотник.

— А у меня и работы и личной жизни не было, — вздохнула Заммира, сорвав последний цветок.

— А семья?

— Моя семья меня в свою личную жизнь не включила, — сказала девушка и направилась к костру, где старик уже что-то колотил в миске, внимательно наблюдая за охотником и девушкой.

Большая гостиная все так же поражала великолепием, несмотря на то, что прошло несколько веков. Через высокие витражные окна пробивался яркий свет, озаряя фамильные портреты, старинную мебель, железные доспехи, стоящие у входа. Среди этой роскошной пустоты в большом старинном кресле возле камина сидела женщина преклонных лет, укутавшись теплым пледом, она всматривалась в игру языков пламени. Ее морщинистые и бледные руки лежали на груди и подрагивали. Возраст не пощадил и лицо. Старость стерла эту женщину и раздавила то прекрасное, что когда-то находилось в ней. Ничего не осталось, только глаза, еще не окончательно потускневшие от одиночества и болезни, казались молодыми.