Дэвид Геммел - Сумерки героя

На пороге она с удивлением остановилась. Это была не спальня. Левая тридцатифутовая стена, облицованная сосной, была увешана оружием: луками, арбалетами, чиадзийскими дротиками, мечами и кинжалами всякого рода — короткими, длинными, обоюдоострыми. Шесть фонарей на правой стене бросали дрожащие блики на весь этот арсенал. Повсюду стояли мишени — одни круглые, другие в виде человеческих фигур из набитой соломой одежды.

Серый Человек взял со стола арбалет, зарядил двумя стрелами, подал Киве и указал на круглую мишень футах в двадцати от нее.

— Постарайся попасть в середину.

Кива вскинула руку. Ладонь вжалась в истертый приклад, пальцы легли на два бронзовых курка. Во время охоты на голубей она усвоила, что центр тяжести у этого оружия помещается впереди и при нажатии на курки арбалет слегка клюет вниз. Учитывая это, она выпустила обе стрелы, и обе вонзились в красное яблочко мишени. Серый Человек молча забрал у нее арбалет, выдернул стрелы и вручил ей два метательных ножа в форме ромба, около четырех дюймов в длину. Рукояток у них не было, но в металле имелись желобки для захвата.

— Осторожнее, — предупредил Серый Человек, — они очень острые. — Кива взяла один из клинков — он оказался тяжелее, чем она ожидала. — Здесь важны не только направление и скорость, но и вращение. Нож должен попасть в мишень острием вперед. — Он указал на ближайшее соломенное чучело. — Бросай в него.

— Куда?

— В горло.

Кива метнула нож. Он попал чучелу в горло тупым концом и отскочил прочь.

— Теперь я поняла, в чем дело, — сказала она. — Можно еще раз?

Серый Человек подал ей второй нож. Теперь клинок воткнулся чучелу в подбородок.

— А, чтоб тебе! — выругалась Кива.

— Неплохо, — усмехнулся Серый Человек. — У тебя верный глаз и отличная координация. Это редко встречается.

— Вы хотите сказать — у женщин?

— У кого угодно. — Он вынул из чучела нож, подобрал с пола другой и вернулся к ней. — Стань спиной к мишени. — Кива повиновалась, и он подал ей клинок. — По моей команде повернись и бросай, целясь в грудь. — Он отступил назад и тихо отдал приказ: — Давай!

Кива резко обернулась. Нож, пролетев по воздуху, отскочил от плеча мишени и стукнулся о дальнюю стену, выбив искры из камня.

— Еще раз. — Он дал ей второй клинок. На этот раз нож попал — снова в плечо, но уже ближе к груди.

— Зачем мы все это делаем? — спросила она.

— Потому что у нас это получается, — с улыбкой ответил Серый Человек. — Ты очень талантлива. Немного потрудиться — и ты станешь лучшей из лучших.

— Была охота бросать ножи всю свою жизнь!

— Ты говорила, что не знаешь никакого ремесла, но хотела бы научиться. Меткие стрелки зарабатывают хорошие деньги на ярмарках. Только один человек из ста способен сбить трех голубей четырьмя выстрелами из незнакомого оружия, и только один из тысячи может это сделать без какой бы то ни было подготовки. Словом, ты, как и я, — урод от рождения. Ум и тело у тебя в полной гармонии. Прикидка расстояния, соблюдение равновесия, сила броска — все это требует точного расчета. Одни учатся этому всю жизнь, другие схватывают на лету.

— Но в грудь-то я так и не попала.

— Полробуй еше раз. — Он подобрал упавший нож

Кива снова повернулась и метнула клинок в мишень.

— Прямо в сердце. Можешь мне верить — стоит только поучиться, и тебе не будет равных.

— Не знаю, хочу ли я учиться владеть оружием. Ненавижу вояк: все они заносчивы и жестоки.

Серый Человек вынул ножи из мишени, протер мягкой тканью и спрятал в ножны из черной кожи.

— Когда-то я был крестьянином и души не чаял в женщине, с которой жил. У нас были трое детей: мальчик семи лет и две маленькие девочки. Однажды, когда я был на охоте, к нам домой нагрянули солдаты, девятнадцать человек. Наемники, искавшие себе занятия между войнами. — Он помолчал немного. — Я редко рассказываю об этом, Кива, но сегодня это снова ожило. Они привязали мою Тану к кровати, а некоторое время спустя убили ее. И детей моих тоже убили, а потом уехали. Уходя утром из дому, я слышал смех. Жена с сыном играли в пятнашки на лугу, а девочки спали в своей колыбели. Когда я вернулся, меня встретили тишина и кровь на стенах. Поэтому я ненавижу вояк не меньше, чем ты.

Его лицо, неестественно спокойное, не выдавало страстей, которые, как догадывалась Кива, бушевали внутри.

— И тогда вы стали охотником на людей, — сказала она. Серый Человек пропустил ее реплику мимо ушей.

— Я это к тому, что злые люди будут всегда — так же как добрые и сострадательные. Это не зависит от того, захочешь ты развить свой талант или нет. Мир — беспокойное, опасное место. Но он был бы еще хуже, если бы оружием учились владеть только дурные люди.

— А ваша жена умела владеть оружием?

— Нет. Предупреждая твой следующий вопрос, скажу, что будь она даже лучшей в стране лучницей, это бы ей не помогло. Девятнадцать головорезов ее бы все равно одолели, и дело кончилось бы тем же.

— Вы разыскали их, Серый Человек? — тихо спросила Кива.

— Да. На это ушло много лет — за это время одни из них сотворили еще немало гнусных дел, другие женились, занялись делом, завели собственные семьи. Но я всех их нашел. Всех до единого.

В комнате стало тихо, воздух словно сгустился. Серый Человек смотрел куда-то вдаль с бесконечной печалью. В этот миг Кива поняла, почему его мрачное жилище устроено в стороне от беломраморного дворца. У Серого Человека нет дома, ибо дом его сердца рухнул давным-давно. Обведя взглядом соломенные чучела и оружие на стене, она встретилась с ним глазами.

— Я не хочу учиться этому ремеслу. Простите, что разочаровала вас.

— Люди давно перестали разочаровывать меня, Кива Тальяна, — с грустной улыбкой ответил он. — Но позволь спросить тебя: что ты чувствовала, когда убивала вожака наемников?

— Я не хочу говорить об этом.

— Понимаю.

— Неужели? Вы так долго убивали людей, что меня бы это удивило. — Осознав, что слетело у нее с языка, Кива покраснела. — Простите, если это прозвучало неуважительно, Серый Человек. Я не хотела. Вы спасли мне жизнь, я навсегда останусь вашей должницей. Я только хотела сказать, что не пожелала бы заново испытать то, что чувствовала, убивая Камрана. Я могла бы этого не делать — он все равно умирал. Я причинила ему чуть больше мучений, только и всего. Будь у меня возможность вернуть все назад, я просто ушла бы прочь. Меня печалит и злит, что на эти несколько мгновений я позволила его злу запятнать и меня. Стала такой же, как он. Понимаете?

— Я понял это задолго до твоего рождения, Кива, и уважаю твои чувства. Можешь вернуться к своим обязанностям.