Алексей Переяславцев - Белый не начинает, но должен выиграть (СИ)

Весь остаток каникул я, не пытаясь изобрести что‑то новое, оттачивал уже известное. Оценить качество собственной работы было трудно. Утешало хорошо знакомое по студенческим временам ощущение: да, возможно, я не лучшим образом готов к экзамену. Но это мой потолок, выше не прыгнуть.

Великий день настал. Школа! Мой Другой радовался, гордился и ждал необыкновенных ощущений. Мои собственные ожидания были много менее радужными.

Помещение имело вид пещеры с многочисленными отделениями. Размеры вызывали уважение: таких я на драконьей территории еще не видел. Каждый класс имел свою комнату, и точное расположение надо было запомнить.

Из всех учеников лишь я был полностью белочешуйным. Сначала это вызывало лишь удивление у одноклассников. Потом эта эмоция перейдет в презрение, но небольшой запас времени все же имелся, и необходимо использовать его как можно более полно.

Первая неделя, как и предполагалось, была достаточно бестолковой. Первоклашки (а себя я к ним не относил) лишь приучались к школьной работе. Мне же очень хотелось попасть зрителем на настоящий поединок — и это удалось.

Ритуалы я знал и ничего нового в них не увидел. Но что было и вправду новым: судья. Уже потом я узнал ее имя: Рриса: то есть это была драконочка. Не столько крупная, сколько длиннолапая; в результате она казалась ростом даже выше мамы. А еще важнее: она училась в седьмом классе, а судила поединок третьеклассников. Чешуя у нее была совершенно взрослого оттенка: насыщенный цвет индиго. По моему представлению, она судила справедливо и со знанием дела. Во всяком случае, все намеки на запрещенные приемы пресекались мгновенно выкриками вроде: «Опасный удар! Когти убрать!»

Первым делом я присмотрелся к бойцам. Один из них с длинными конечностями, для него предпочтителен бой на дистанции. Не особо широкий в кости. Второй малорослый крепыш, этот полезет в ближний бой. Весьма возможно, нокаутер. Что‑то они покажут в технике и тактике?

Судя по быстроте ударов и защиты от них, телемагия использовалась. И скорость реакции у поединщиков была побыстрее моей. Все же третьеклассники… Еще я подумал, что некоторые приемы и связки явно наработаны. То есть имеются или уроки физкультуры, или что‑то вроде курсов. Скорее даже первое. Поединки суть необходимая часть образования, это я помнил.

Засечь длительность раунда и отдыха, разумеется, было трудновато. Зато я отчетливо мог представить тактику. Длиннолапый прекрасно умел держать соперника на дистанции, регулярно проводя не особо сильные (с виду) удары. Впрочем, малыш грамотно действовал в защите. Неоднократно он пытался проскочить в ближний бой, но каждый раз соперник тактически переигрывал. И все же мне подумалось, что физически крепыш выносливее. А еще показалось, что он держит козырного валета в рукаве.

Ну да, Длинная Рука уже явно устал. Он запаздывает — чуть-чуть! — реагировать, однако физические преимущества все же позволяют ему держать защиту. Но долго это не продлится.

Ну так и есть! Коротышка пробил точно и резко в угол нижней челюсти. Нокдаун? Соперник «поплыл» не более, чем на секунду, но и этого хватило на захват с удержанием.

Еще одна деталь бросилась в глаза. Абсолютное большинство зрителей просто «болело» с ревом, прыжками и размахиванием хвостами, но были и такие, кто весьма и весьма пристально вглядывались. Ценители? Нет, скорее знатоки. Вот они будут в дальнейшем самыми опасными. И почему‑то на поединке не присутствовали взрослые драконы.

Учеба началась. Часть предметов были ожидаемыми: арифметика, магия, история, и был еще один, именовавшийся Заветы Предков — что‑то вроде конституции. С первой проблем почти что не было: уровень здешних учеников был куда слабее, чем самых слабых земных первоклашек. До десяти считали все. До двадцати — большинство. До ста — единицы. Сложение с вычитанием и рядом не стояли, и в коридоре не курили. Мое умение считать до тысячи вызвало небольшой приступ уважения среди однокашников, который, впрочем, быстро прошел. Наставник же, узнав об этом, перестал меня вызывать на уроках.

Драконья память все же куда лучше человеческой. Считать эта мелкота научилась, по земным понятиям, очень быстро: через пару недель до сотни считали решительно все, а половина учеников уже к тысяче подбиралась. Как я понял, после этого рубежа предстояло обучаться сложению.

Куда больший интерес вызвали занятия магией. Я ожидал углубленного занятия теорией, включающей и телемагию, и стихийные разделы. Как бы не так! Теории было… можно считать, что не было. Практические занятия по телемагии — это да. Все было ориентировано на «как», а не на «почему».

Поднятие мелких предметов. Здесь затруднений у меня не было. В подобных упражнениях я опережал сверстников. Наставник требовал отточенности в применении телемагии вплоть до автоматизма.

Данный этап длился довольно долго: с пару месяцев. Как раз на нем меня и поджидала неприятная, хотя и предвиденная неожиданность. Случилось это во время перемены. Сюрприз представлял собой троих второклассников. Это я знал точно: видел, как они выходили из соответствующего помещения. Двое было помельче и держались чуть сзади. Тот, кто шел первым, судя по гребню, был лидером.

— Что за белый головастик?

Само по себе словосочетание «белый головастик» было двойным оскорблением. Это означало «дважды маленький».

— Меня зовут Стурр, а тебя как?

Содержание этой фразы было вполне мирным. Интонация — нет. Но не представиться кандидат в альфа — самцы не мог.

— Я Киррин, а старшим нужно дорогу уступать, мелочь.

Небольшой толчок в корпус. Не сильный, но оскорбительный. Мне хватит. Драться не хочется, но уступать никоим образом нельзя.

— Должен ли я считать, что ты вызываешь меня на поединок, Киррин?

Несмотря на полную официальность сказанного, вся троица разразилась хохотом. Отсмеявшись, самый-главный-петух-в–этом-курятнике выдал:

— Разрешаю тебе так думать, малявка.

— Как вызванный я имею право на выбор судьи. Я выбираю Ррису.

Впервые я заметил в славной тройке некий намек на расхождения во мнениях. Левый подпевала тихо, но внятно процедил: «Грамотный». Прозвучало это даже с некоторым уважением. Великий вождь второго класса бросил:

— Выбор неудачный. Она тебя жалеть не будет. Как и я, впрочем. Тупых надо учить.

— Это мой выбор, а не твой. И я с тобой согласен: тупых надо учить…

Ржач.

— … вот почему я тоже не буду тебя жалеть.

В разговор вступил правый помощник:

— А я‑то думал, ты и вправду дурак. Ты, оказывается, еще глупее.

Громкость веселья удвоилась. Я терпеливо ждал его окончания. И дождался: