Владимир Михайлов - Капитан Ульдемир

— Ладно, — сказал я сердито. — Можно одеваться?

Мне подумалось, что теперь было бы неплохо заставить раздеться и ее под каким-нибудь столь же нелепым предлогом, и я даже представлял себе, что увидел бы, — начиная с определенного возраста мужчины неплохо отличают женщину от того, что на ней надето, — но я знал, что по отношению к Нуш никогда не позволил бы себе ничего такого.

— Ну, а что теперь сделать? Может, встать на голову? Или полетать по воздуху, извергая пламя?

Она не обратила внимания на мое раздражение. И это тоже отличало ее от Нуш, которая непременно спросила бы: «Ты обиделся?»

— Хорошо… Так о чем ты хотел спросить меня?

Я закончил одеваться, затянул замок комбинезона.

— Кто вы?

— Как это — кто мы? Ну, люди…

— Да. Это-то и удивительно. Откуда вы здесь взялись?

— Это я должна спросить тебя. Потому что мы живем здесь с самого начала.

— А когда было это начало? Ну, учила же ты в школе историю?

Она кивнула.

— Да, но только в школе учат, что мы произошли от Сосуда. А мы думаем, что — от людей. Что в самом начале были люди.

— А что такое — Сосуд?

— Странно все же, что ты не знаешь. Он находится в столице. Вообще-то это такой большой дом. Оттуда произошли и самые первые люди, и все мы. Так учат в школе. Мы развивались и достигли Уровня. Теперь у нас Уровень.

— Уровень чего?

— Ну, то, как мы живем, называется — Уровень.

— И каков он, этот Уровень? Как вы живете?

— Хорошо, — сказала она. — Нам хорошо.

Я усмехнулся.

— Хорошо — а ты боишься, как бы тебя не схватили…

— Ну, — сказала она, — это другое. Не Уровень. Хотя, может быть, и как-то связано с ним. Понимаешь, мы — такие, как я, — не верим, что мы произошли от Сосуда. Потому что в таком случае — откуда взялся сам Сосуд?

— Сложная философская проблема, — заметил я.

— Я не знаю, почему нельзя думать, что и до Сосуда были люди. В школе объясняли: думать так не следует потому, что тогда возникнет вопрос, откуда произошли те люди, что были до Сосуда, и так далее — и возникнет так называемый порочный круг.

— А почему ты думаешь, что такие люди были?

— Не знаю… Может быть, потому, что так думали мои родители?

— Сосуд, ты говоришь… — Я вдруг подумал, что сосудом этим мог быть и космический корабль — вполне мог бы… — Как он выглядит?

— Я уже говорила: большой дом…

— А внутри? — Здание могло быть и просто павильоном, воздвигнутым вокруг корабля — или того, что от него осталось. — Внутри ты была?

— Что ты, конечно, нет. Туда никого не пускают.

— Значит, это не музей?

— Нет. Музеи у нас есть — там всякие предметы, какими мы пользовались до того, как достигли Уровня. Сосуд — вовсе не музей.

— Может быть, что-то вроде храма?

— Храм — что такое?

— Вы верите в Бога?

— В Бога?

— Ну, молитесь, просите о чем-то… обращаетесь к небу…

— К небу? Да. Но мы не просим, мы хотим. Чтобы солнце всегда светило.

— Значит, вы верите в солнце?

— Оно же есть — зачем в него верить? Мы верим в то, что мы — от людей. Они, другие, верят в Сосуд. И в Уровень.

— Но Уровень ведь тоже есть — зачем в него верить?

— Мы живем хорошо, я тебе сказала. И они говорят, что, если мы захотим как-то изменить Уровень, станет хуже. И всегда заботятся о том, чтобы не изменить Уровня, не изменить чего-нибудь. Чтобы все было, как вчера.

— А ты?

— Я… Среди нас есть такие, кто говорит, что это неверно. Что нужно развитие.

— А что говорят те… ну, кто у вас главные?

— Хранители Уровня?

— Да-да, они.

— Они говорят, что развитие должно быть. Но не такое. Не изменение Уровня. Они говорят, что развитие должно быть в наших отношениях. Мы должны больше любить друг друга и всех-всех. И еще развиваться физически. Участвовать в играх, ну и все прочее.

— А форма собственности у вас какая?

— Я не понимаю.

— Ну, кому принадлежит то, чем вы работаете и на чем работаете, кому принадлежит земля и то, что на ней растет…

— Ты знаешь, я не думала. Как-то не приходилось. А что?

«Милая Нуш или Анна, — подумал я, — по этой части у тебя слабо, ничего не поделаешь. Но очень здорово, что я наткнулся на тебя, а не на какого-нибудь местного академика».

— Значит, вот какие у вас дела. Скажи, а что делают с вами, когда ловят?

— Учат. Внушают нам, что мы произошли от Сосуда.

— А с теми, кто говорит о развитии?

— С теми? — Она задумалась. — Право, не знаю. Говорят, их переселяют куда-то в другое место. Туда, где роют ямы и строят башни. Это далеко на юге, где ничего не растет.

— Ага, — проговорил я. — Башни… Так. А кто живет в этом городе?

— Ты же видишь: никто.

— А ты?

— О, я не живу здесь. Только переночевала.

— Почему? — Я вдруг почувствовал, как давно забытое, казалось бы, чувство ревности поднимается в груди, подступает к горлу. — У тебя здесь свидание?

Она отвернулась и стала глядеть в окно.

— Опять ты…

Что за дьявол: я снова забыл, что она — не Нуш!

— Прости… Глупо, конечно. Прости. Но все-таки почему ты вдруг оказалась тут?

— Тебе не надо знать, — сухо ответила она, не поворачиваясь.

— Ну и ладно. А почему здесь не живут?

— Раньше жили. Но оказалось, что он слишком близко… к месту, где есть что-то…

— Ну, пожалуйста, говори так, чтобы я мог понять.

— Да не могу я иначе! Там находится что-то… Туда нельзя ходить. Только с разрешения Хранителей Уровня…

— Святой Уровень! Что же там находилось такое?

— Не знаю, пойми. Не знаю. Здесь, в городе, жили люди, как все живут. Но однажды кто-то из них наткнулся в лесу на… это. Хранители встревожились: говорят, могла случиться какая-то беда. Того человека отправили строить башни, всех других переселили, и сам город собираются разрушить. Поэтому сюда нельзя ходить.

— Но ты все-таки пришла. Решила пробраться туда и посмотреть, что же там находится. Я прав?

Анна молчала.

— И, наверное, даже не одна?

Она тихо спросила:

— Хочешь, чтобы я тебе верила?

Голос был необычен, и вопрос так напомнил мне то, давнее…

— Хочу, — сказал я очень искренне. Я хотел. Я ведь любил ее, не задумываясь о том, кого же в конце концов люблю сейчас: Нуш прошлого или нынешнюю Анну.

— Тогда не спрашивай.

— Не буду. Но меня очень заинтересовал твой рассказ. Ты знаешь, где находится то место?

— Нет. Надо найти тропинку, одну из ведущих к лесу…

— А далеко идти? — Мне не улыбалось бродить по здешним чащам.

— Я слышала — если выйти утром, к обеду можно добраться.