Дзиньштейн - Ещё один человек

После — долго и бестолково носились по магазину, ища аптечку и перевязывая руку Петровичу. Наконец успокоились немного, если вообще можно было успокоится в такой ситуации. Петрович отправился в разделочную «лечить здоровье организма», известно как — не секретом было что он во время рабочего дня «поддавал» — меру он знал и никогда косяков не выдавал, так что никто не протестовал. Хотя — он и на протесты бы … в общем, игнорировал бы он их. И разумеется в разделке у него «было». Даша подобрала топор и положила на подоконник — так будет спокойнее — из головы не шел телефонный разговор с пьяным ментом …Даша вдруг подумала — а пьян ли он? Он говорил же о ожившем мертвеце… хотя для милиционера «разбей ему голову, быстро» — пожалуй хороший индикатор степени опьянения. Хотя — в последнее время немало было случаев когда и трезые хранители правопорядка вытворяли всякие мерзости…

О, легки на помине. Сейчас объяснятся придется, кучу бумаг писать, доказывать что не верблюд… В магазин влетел бледный, всклокоченный молодой человек, в милицейсом бушлате с лейтенантскими погонами, без фуражки.

Даша шагнула вперед:

— Доброе утро. Тут у нас двойное ЧП….

— Мертвяки есть?! — прямо в лицо крикнул ей лейтенант.

Даша увидела его глаза, совершенно безумные, потом увидела в правой руке пистолет.

Мамочки, только этого не хватало! Сразу вспомнилось громкое дело ублюдка Евсюкова. Он что, такой же псих, сейчас начнет стрелять? Что делать? Так, спокойно….подойти ближе, тогда есть шанс, не смотреть в глаза, рассеяно смотреть в центр груди…шаг навстречу, улыбка, руки перед собой, главное уловить начало движения…

— Вот, пожалуйста, смотрите сами — приветливый тон, плавный жест рукой, через линию взгляда — чтобы «зацепить», полоборота, левая совсем рядом с его вооруженной рукой, подшаг и…

И в тот момент когда Даша хотела провести прием лейтенант с рычанием рванулся вперед, подскочил к «пленным» в углу, заглядывая им в глаза. Топор, подумала Даша. Сзади, пока он занят. Но мысль о том что ей сейчас придется сделать ее остановила. Нет, она не сможет ударить сзади топором по голове живого человека, даже обухом. Была бы дубинка, еще ничего. Значит, руками.

В этот момент лейтенант выпрямился, втянул руку с пистолетом и быстро выстрелил два раза — в голову обоим связанным существам. Это произошло так быстро что Даша ничего не успела сделать, она лишь подскочила к подоконнику с хватила топор. Сомнений уже не осталось — перед ней спятивший милиционер с оружием, только что, на ее глазах — хладнокровно убивший двух беззащитных … людей? Ну все равно — беззащитных существ, пуст даже и преступников. Сумасшедший убийца, вооруженный… Сколько у него еще патронов? Может, он уже успел еще кого-то убить? Но понятно — сейчас он продолжит убивать. И начнет с нее.

Даша схватила топор, лезвием от себя, по-боевому. Она шагнула вперед, разворачивая корпус для удара и вынося левую руку вперед для противовеса.

В этот момент лейтенант обернулся.

Ударить Даша не успела — он повернулся и смотрел ей прямо в глаза. Пистолет держал в опущенной руке, а в глазах не было никакого безумия, скорее невыразимая тоска. «Вся вековая скорбь еврейского народа», пришла на ум Даше любимая подколка. Нравились ей вот такие мужчины семитской внешности, напоминавшие молодого Льва Мехлиса. Нет, такого она ударить в лицо топором не сможет.

— Стой! Брось пистолет!

Лейтенант грустно улыбнулся, но пистолет не бросил, лишь сунул в кобуру и примирительно поднял ладони:

— Успокойтесь… храбрая вы девушка…успокойтесь, таки уже никто стрелять не будет. Я все уже объясню. Где начальство?

— Здесь.

О, подумала Даша — вот и отлично — Тетя Клава приехала. Директора действительно звали Клавдия Ивановна — и директором она была еще с прежних времен. Ну и хорошо, пусть разбирается. Топор опустила, однако из руки не выпускала — пока. Все-таки этот симпатичный лейтенант с приятным голосом — преступник и убийца. И если он попытается достать пистолет… нет, конечно по голове она его не ударит, но вот кисть обухом приложит. И вообще… Так что — лучше бы ему вести себя смирно… красавцу такому.

— Молодой человек — что тут происходит? Потрудитесь объяснить — тетя Клава сразу взяла быка за рога — Кто вы такой и что собственно твоится?

— Лейтенант Геллер, Центральное РУВД. Соберите персонал на инструктаж.

— Все здесь. Девочки, подойдите — позвала кассиршу и продавца тетя Клава.

Те, боязливо поджимаясь и старясь не смотреть на лежащих в углу убитых, подощли ближе.

— Еще есть кто нибудь?

— Нет.

Даша хотела сказать что Петрович в разделке «лечится» но решила что лучше его не палить — кто знает сколько он там уже «вылечил» и чем все это выльется. Пусть лечится. Ему если что потом расскажем.

— ЭТИ — жест в ту сторону, куда все старательно не смотрели — кого-нибудь трогали? Или их кто нибудь?

— Я.

Лейтенант повернулся к ней СЛИШКОМ резко — но Даша уже стояла перед ним, закрывая остальных. Рука лейтенанта уже на кобуре — ну, красавчик, это ты не успеешь. Только дернешься — обушком снесу тебе колено — мяу сказать не успеешь, топорик то внизу, ты про него и думать забыл… Ах, сссука, до чего ж красивые карие глаза! Тянет как в омут… Нееет, в глаза я тебе смотреть не стану, обойдешься — подумала Даша — и вообще — только дернись…

— Геллер, спокойнее, пожалуйста — Даша постаралась сказать это как можно ровнее, но отметила что волнуется. Да какого хрена! Вот еще…. Подумаешь, красавчик! А она и развелась как деревенская девчара. Фиг там, других очаровывай!

— Хм…Извините — рука сползла с кобуры — вы всегда такая отважная?

— Работа у меня такая. А что?

— Нет… Так что таки по делу — они вас укусили или оцарапали?

— Нет, я их просто вязала… — Даша осеклась, вспомнив о Петровиче. Говорить, нет? Не успела, Геллер перебил ее:

— Ран нет? Отлично! Тогда все нормально… Остальные не контактировали?

Все подтвердили что не контактировали. Даша все не решалась сказать о Петровиче. Она спросила Геллера:

— А в чем дело? Что вообще происходит? — и едва успела увернуться от его взгляда…дааа, надо что-то с собой делать… А то пропадешь в этих глазищах.

— В городе какая-то эпидемия. Зараженный умирает, а потом восстает из мертвых.

— Точно! Точно! Вот он умер, а потом восстал, а потом укусил ее, а потом она умерла, а потом восстала…а потом, а она… — кассирша Таня от избытка эмоций готова была уйти в истерику, но Клавдия Ивановна довольно быстро привела ее в норму.