Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

— Они нас уже битых два часа по этому лесу туда-сюда гоняют, — ворчливо пожаловался Оукмар, отирая пот с лица.

— Наверное, считают, что так мы лучше отработаем наши деньги, — наморщил нос Таббар.

Выехав на небольшую опушку, мы нашли, что местное общество успело устроить сходку. Отовсюду раздавались крики разочарования, недовольства и раздражения. Покрытые грязью, измученные собаки сбились в кучу и осипло лаяли. Впереди свиты держался сам лорд, подчёркнуто демонстрирующий своё недовольство. За его правым плечом держался темноволосый сын. Чуть в стороне я заметила Ланджоя, в окружении Кассли и Кентара.

— Ну и что? — громогласно грозил небу кулаком представительный хозяин сих земель. — Мы убили целый день. Чего ради?

— Вас предупреждали, — возразил Ланджой, выразительно положив руку на револьвер, заткнутый за пояс. — Ловить зверя сейчас бессмысленно, но вы настаивали…

Из тумана, успевшего окутать окрестности, вынырнуло ещё несколько всадников. С громким гиканьем и воплями они волокли тушу матерого волчища.

— Я поймал его! — гордо выпятив грудь орал огромный, обросший бородой, детина, да так громко, что птицы сорвались с веток на ближайших деревьях.

Человеческое стадо откликнулось триумфальным воем.

— Тихо! — рявкнул лорд. — Тихо! С чего вы взяли, что это наш оборотень?

— Я так сказал! — снова завопил бородатый. — Вот ваш чертов оборотень! Нате! Получите!

К чему так орать? Или у них тут негласное правило: кто громче крикнет, тот и прав?

— Жителям вашей деревни больше нечего бояться! Кизлараха сделал свою работу! Великий охотник Кизлараха убил чудовище!

Это он о себе так скромно?

— Я выволок гадину из глубин Бездны! Смотрите! — Кизлараха покачался на пятках, разбрасывая вокруг победные взгляды. — Ну? И где моя награда? — востребовал он, многозначительно взглянув на лорда.

Святая простота! Сейчас-сейчас, получишь ты свою награду, как же.

Белокурый сын лорда обошел кругом убитого волчару.

— А с какой стати нам тебе верить? — поинтересовался он.

— Я убил его! — ударил себе в грудь массивным кулаком Кизлараха.

— То, что убил, мы видим, — подал голос второй лордёныш. — Только, сдаётся мне, убитый тобой волк такой же оборотень, как и я сам.

— Это обыкновенный волк, — сказал Ланджой. — Нашего оборотня здесь нет. И быть не может.

Стоило ему открыть рот, как все стихли, устремляя на нашего капитана настороженные, злые, полные недоверия взгляды.

— Верно говоришь, — поддержали Ланджоя прибывшие с ним охотники. — Тот, за кем мы гонимся, до луны не появится.

— Это не оборотень, — настаивал Ланджой.

— При всём уважении, — встрял один из крестьян, — взгляните: тварь почти вдовое больше нормального волка. Наша деревня не впервые подвергается нападению. Мы знаем, с кем имеет дело…

— При всём уважении, — откликнулся Ланджой, — вы даже не подозреваете, с кем имеете дело. Когда оборотни умирают, они возвращаются в человеческое обличье. А этот? Говорю вам, перед нами самый обычный волк. Так что, — повернулся он в сторону Кизларахи, — платить вам не за что.

Кизлараха было полез в драку, но вперёд шагнули Таббар и Кентар и энтузиазм местного егеря сошёл на нет.

Двумя часами позже мы сидели в кабинете лорда, в компании его темноволосого сыночка, от которого отделаться не удалось и, с развернутой картой на коленях строили планы на вечер.

Молодой Вертэй, водя коротким пальцем в заусенцах по тонкому пергаменту, рассказывал:

— Смотрите, крестом обозначены места нападения. Никаких закономерностей.

Ланджой кивнул, пригубливая стакан с пивом.

— Он действует, как обычное животное. Голый инстинкт.

— На этом и сыграем, — заметил Ланджой. — Заманим его.

— Как заманим? — моргнул лордёныш.

— На живца. Хочешь стать наживкой?

Парни загоготали, а молодой человек озирался, не зная, в шутку они это или всерьёз.

Никогда не любила лес, ни днём, ни ночью. Неуютно там, неудобно и жутко. А тут ещё и копать заставили. Вручную. Лопатой.

Джейман и Кассли, решив порисоваться и произвести впечатления уже и на без того впечатленного лордика, стали швыряться сирюкэнами. Парочка железяк пролетела совсем рядом с головой бедняги.

— О! — поднял ухоженные брови Кассли. — Простите, маэстро…

Лордёныш ничего не ответил. Лишь сверкнул глазами, вынужденный проглотить обиду.

Ямку-могилку, как только выкопали, стали веточками закладывать. Сплели из отесанных кольев нечто вроде частокола и поставили его на дно ловушки. Вокруг наши мальчики тоже хорошенький огород нагородили. Тараны, падающие на веревках с деревьев, натягивали в течение нескольких часов.

— Тяни! Толкай! Тяни! Отпускай!

Они мне теперь по ночам лет пять сниться будут, эти надоедливые мужские выкрики:

— Тяни! Толкай! Ещё немного! Отпускай!

Обернувшись, я заметила, как Кассли пристраивал у себя на поясе серебряный меч. И не поверила своим глазам. То, что в устрашающую силу этого оружия верят суеверные крестьяне, понятно. Но профессионалы?.. Серебро с гарантией способно уничтожить болезненные миазмы, но против зубастой твари твёрдый металл куда более верное средство. Серебро тверже золота, сверкает красиво, но клинок из него хрупкий, а сломанное во время поединка лезвие — это верная гибель.

К тому моменту, как окончательно стемнело, ребята оплели колючей проволокой чуть ли не половину леса.

Кстати о лесе? Если он и молчит когда-нибудь, то это точно не ночью. В ночи он обретает новый голос, таинственный, тревожный.

Каждый лист шептал о чем-то, насмешливо, не по-доброму.

Суета прекратилась. Все, взведя курки, притаились за стволами в напряженном ожидании. Нервозность оказалась заразной. Я чувствовала себя, как натянутая струна. Опасность могла прийти в любой момент, с любой стороны. Некстати перед глазами замельтешили утренние трупы…

Да, теоретически я была подкована неплохо. Силу применять научилась не в пример лучше, чем раньше. У меня перед остальными охотниками была фора — магический бонус. И все же я нервничала, презирая себя за собственный страх.

«Так-то, дорогуша, — сказала я себе. — Это тебе не глупым людям в ночи кровь портить. Крутизна убавляется на глазах?».

Шуршала прошлогодняя высохшая листва, гонимая ветром. Где-то далеко каркнула ворона, заставляя нервно вздрогнуть. Показалось? Или действительно кто-то рычит, пока ещё приглушённо, словно предупреждающе?

Справа зашевелился Таббар, вытаскивая из сапога нож.

Это ощущалось, как приближение грозы. Чем бы там оно ни было, оно приближалось, я чувствовала это. Птицы стихли. Даже ветер, казалось, перестал дуть.