Алиса Пожидаева - Игры порочной крови

везде простиралось однообразное сине-серое море. Над грот-мачтой фрегата парил,

покрикивая, буревестник.

- И руки ледяные, - озябшие пальчики были пойманы в его ладони.

Холод тут был в общем ни при чем, просто стоило ощутить руками водные потоки, как

пальцы словно погружались в лёд.

Забота неожиданно оказалась приятна, она воспринималась не как привычная светская

галантность, а именно как беспокойство обо мне. Впрочем, я четко понимала, что так

заботятся о ценном приобретении. У Арвана явно были на меня планы, и они не совпадали

с моими.

- Кто же ты такая, леди Лирана, - прозвучало тихо и задумчиво.

- Может проще считать меня и дальше портовой девкой? – задала риторический вопрос.

И получила в ответ полный скепсиса взгляд. Ну, на успех я особо и не рассчитывала.

В результате позаниматься с водой мне не дали. Я была возвращена в каюту и укутана в

плед и осчастливлена горячим вином и веткой винограда. Заботливый лорд устроился за

столом, зарывшись в бумаги, но на меня то и дело посматривал. В результате, я сама

начала его отвлекать. Каждый раз, когда ловила на себе этот взгляд, старалась потянуться,

слизнуть капельку вина с губ, поправить кружево лифа, раскусить виноградинку, щурясь

от удовольствия.

Не сдержала победной улыбки, когда мужчина уперся ладонями в стол и выдохнул:

- Издеваешься?

Не сдержала мимолетной победной улыбки, но ответила иное:

- Ни в коем случае. Работай! - поднялась и подошла к нему, присела на подлокотник - И

прекращай раздевать меня взглядом, лучше помоги расстегнуть платье.

Разумеется, сделать это я могла и сама, но не упускать же шанс повредничать. Да и

бумаги на столе рассмотреть хотелось. Надо отдать ему должное, крючки он расстегнул

предельно аккуратно и даже ничего не порвал. Только пальцы так и норовили забраться

под плотную ткань лифа, от чего я выгибалась, едва не мурлыкая. Только на периферии

царапала какая-то мысль, не дающая расслабиться.

Но зацепить беглянку не удалость, потому я просто вывернулась из рук уже уверенно

подбирающихся к груди и шагнула к постели. Расстегнутое платье потерялось где-то по

дороге.

Усевшись на край ложа, неспешно стянула один чулочек, другой. Сейчас от алчущего

мужского взгляда меня скрывали только очень условные панталончики по последней моде

и очередная коротенькая сорочка, претендующая на роль многострадальной. Судя по

реакции Арвана, жить ей осталось не долго.

- Могу я спросить, что ты делаешь? - хрипло вопросил мужчина сжимая пальцами

столешницу.

- Можешь, - разрешила я, - Спрашивай.

- И что же ты делаешь? - буквально прорычал он, вставая.

- Собираюсь поспать, как и планировала, - зевнула и сладко потянулась, позволяя

тончайшей ткани обтянуть все положенные округлости с призывно торчащими сосками. -

Ночь, знаешь ли, беспокойная выдалась.

И нырнула под одеяло. И надо сказать во время. Арван буквально сдернул с себя рубашку

и теперь сражался с обувью, чтоб так же стремительно расстаться со штанами.

- Маленькая ненасытная хищница, - штаны улетели куда то во след рубашке.

Я же только пискнула и накрылась с головой. Но в блаженной темноте не провела и пары

мгновений. Одеяло улетело тоже.

Я пискнула и в ужасе стала отползать к стеночке. Но меня удержали за ногу.

Пойманную конечность мой хитрый любовник внимательно и придирчиво осмотрел.

Потом и вовсе коснулся языком свода стопы. Я дернулась, стараясь не хихикать. Было

очень щекотно. Но тут его губы обхватили мои пальчики. На ноге. И стало уже совсем не

щекотно, возбуждение до того толкавшее на провокационную игривость накрыло меня с

такой силой, что закружилась голова. А губы моего коварного мужчины продолжали

ласкать мою ножку, обхватывать пальцы вместе и по отдельности, дразнить языком...

Потом он вошел во вкус и начал их легонько прикусывать.

- Черный волк, а почему у тебя такие большие зубы? - всхлипнула я, вспоминая сказку о

маленькой наивной селянке.

Арван хмыкнул, куснул меня за пятку и начал исследовать губами новые территории,

уверенно подбираясь к колену, а потом и выше целуя, прикусывая и посасывая кожу уже

на внутренней стороне бёдер.

Выгибаясь под этими будоражащими ласками, не заметила как были развязаны ленты

удерживающие на мне панталончики. Слегка потискав, мою попку быстро избавили от

белья. Губы двинулись исследовать новооткрытые территории.

Горячие руки гладили меня всё выше, задирая сорочку, в то время как язык невесомыми

прикосновениями дразнил и раззадоривал уже очень и очень влажные складочки.

- Какие у тебя оууу... Большие руки, - простонала я, когда ладони накрыли и сжали грудь.

Ответ мне был неоднозначный. Его рот припал к лону, согревая, вбирая, захватывая в

плен. Мне оставалось лишь откинуться на постели, принимая эти ласки. Когда я уже

готова была молить, кричать от наслаждения он поднялся, нависая надо мной. Там где

мгновение назад хозяйничал его жаркий рот, теперь скользил возбужденный до каменной

твердости член. Двигался, раздвигая складочки плоти, но не проникая в меня дразня и

сводя с ума.

- Какой у тебя большой хвост, - выдохнула в его близкие губы.

- Это не хвост, - ответил мой сказочный волк и уверенно вошел в меня.

Соседям, да что там, и матросам тоже добавилось пищи для сплетен, поскольку крика я

сдержать не смогла. Ни этого, ни последующих.

Мужчина врывался в меня, подтянув вверх и прижав мои колени. Вбивался с

неотвратимостью накатывающих на берег волн, только гораздо быстрее.

Сегодня инициативы мне больше не давали. И в этом положении я могла лишь

дотягиваться пальцами до его коленей, неосознанно цепляться за них, пытаясь быть еще

ближе. Ощутить эту боль и сладость от каждого движения. Слышать его хриплое дыхание.

К неизбежному финалу я пришла первой, ощутив, как стремительно растекается по телу

волна наслаждения. Особенно остро чувствуя, как горячее лоно принимает в себя всю

мощь толчков Арвана. Выгнулась, выкрикнув его имя. Сладкий спазм уже скрутил меня,

заставляя сжиматься, раз за разом плотнее обхватывая член, двигавшийся во всё

ускоряющемся темпе. И выстрел его семени во мне воспринялся как еще один толчок.

Понежится, наслаждаясь сонной расслабленностью, нам не дали. Тишину каюты

разбавляемую лишь мерным внешним шумом и нашим дыханием разорвал отрывистый