Юрий Никитин - Трехручный меч

— Общий Рынок, — обронил я понимающе. — Интеграционные процессы, а то и вовсе глобализм на марше… А Черный Властелин тоже глобалист, только по-своему, по-юсовски. А Юсландию, эту империю Зла, надо остановить, вы правы. Но только не понимаю, какого хрена она на меня взъелась? Я хоть юсовцев и не люблю, но живу, стыдно сказать, как юсовец. И ничего не могу поделать. Даже чешусь после бани. Слаб человек, а я местами так вообще общечеловек, хоть обычно не признаюсь, чтоб не приняли за демократа. Я им что, дорогу перешел?

— Или заступил, — сказал король.

В комнату вошел прихрамывающий немолодой мужчина в длинном халате до пола и с капюшоном, скрывающим лицо. Откинувшись назад, нес перед собой большую медную посудину с колыхающимся маслом. Мудрецы опасливо прикрыли ладонями и локтями книги, когда он начал зачерпывать ковшиком масло и подливать в светильники. Правая рука вздрагивала и не разгибалась в локте, явно плохо срослось сухожилие. Молодец король, всем дал работу, старый воин не выброшен на помойку, чувствует себя нужным обществу. Даже обществу мудрецов. Огоньки тут же вспыхивали ярче, веселее, даже черные тени стали полупрозрачными и прижались к полу.

— Узнать бы, — произнес я с неудовольствием, — в чем заступил…

Мои глаза продолжали следить за этим хромым, я старался понять, почему появился в такой важный момент. То ли шпион Черного Властелина, а это значит, что мое положение гораздо хуже, то ли соглядатай соседних королей: дружба дружбой, а разведки работают, то ли человек клана магов, что хотят подчинить короля свой власти, чтобы им приносили в жертву девственниц… но вполне может быть, появился для того, чтобы я не забывал, что не в поле ведем беседу, а находимся в королевском замке, в большой библиотеке, просторном каменном помещении с множеством книг, горят светильники, так как уже вечер, что всего два окна, узких, стрельчатых, с цветными стеклами.

— Ты знаешь, — сказал король и взглянул мне в глаза, — как можно выяснить.

Я поморщился, у меня фигура варвара, но варваром я себя чувствую, только когда настроюсь или когда совсем уж забалдею или расслаблюсь, все-таки интеллигентность не спрячешь даже под мускулами.

— Всегда одно и то же, — ответил я с неудовольствием. — Снова бить зад о конский хребет… Пусть даже между хребтом и задом комфортное седло, но передвигаться со скоростью восемь миль в час, под солнцем, ветром, дождем, лягушками с неба, а из придорожных кустов будут через отмеренные промежутки времени выскакивать довольно жалкие разбойники…

— Жизнь есть жизнь, — философски заметил король.

— Я хотел бы, — пожаловался я, — чтобы моя жизнь была более гладкой! Но чтоб не стала, конечно, задницей.

— Жизнь, — проговорил король, — сложная штука. Сделать сложную жизнь простой может только хороший меч. Или боевой топор. Что и хорошо для нас, верно?

Он улыбнулся, глаза сверкнули огнем. Я увидел на миг в этом стареющем льве некогда грозного хищника, сердце дрогнуло, то был еще тот дядя, не хотел бы с ним встретиться, когда он был лет на сорок моложе.

— Жизнь прекрасна, — пробормотал я, — что и удивительно! Я вот только боюсь, что жизнь — это то, что происходит, пока мы строим другие планы.

— Ну, — сказал король успокаивающе, — это же все мелочи…

— Если жизнь из мелочей, а мелочи постоянно не хватает, то что это за жизнь!

— Жизнь слишком длинна, — проговорил король, — чтобы быть незначительной. К тому же слишком коротка, едва успеваешь ее испортить.

Я промолчал, ведь мне положено тут же хвататься за меч, дико вращать глазами и рваться на бой с Властелином Тьмы, но что-то очень не хочется, я знаю и то, что если серого вещества в голове мало, то жизнь становится серой, а если, как вот у меня, много — жизнь становится черной.

Мудрецы шептались друг с другом, разворачивали длинные грамоты, свитки, рулоны пергамента, указывали один другому, в нашу сторону посматривали с боязливой осторожностью. Король взглянул на меня оценивающе, во взгляде промелькнуло обидное для меня понимание.

— Надо, — произнес он веско.

— Кому? — спросил я.

— Человечеству, — объяснил король. — Ведь это именно на него надвигается Тьма. А заодно спасешь наше королевство, мой народ, наших коней, коз, кур, хомячков, а также и свою жизнь, ибо Тьма… о, я это хорошо знаю!.. сжирает все, не оставляя даже костей!

Я не успел ответить, с треском распахнулась дверь. В проеме появился шатающийся человек в иссеченных доспехах, кровь струилась из множества ран, несколько стрел торчат из спины, а одна высунула окровавленное острие из середины груда. Король вскричал страшным голосом:

— Что? Что стряслось?

Гонец сделал шаг на подгибающихся ногах, лицо покрыто смертельной бледностью, прохрипел сорванным голосом:

— Ваше Величество… Королевство Филидония пало…

Король вскрикнул, изогнувшись и приподняв плечи, будто ему самому в спину вонзили раскаленное лезвие:

— Как?.. Там неприступные крепости!

— Колдовство, — прохрипел гонец. — Известно только, что войска Властелина остались на местах, а вперед он пустил армию колдунов.

Он пошатнулся, упал лицом вниз. Подбежали стражи, подхватили и унесли. Я обратил внимание, что кровавых следов не осталось. Один из мудрецов, не самый старый, проговорил осторожно:

— Сомневаюсь…

— Что, — спросил король зло, — что покорена Филидония?

— Насчет армии колдунов сомневаюсь, — проговорил мудрец упрямо. — Колдуны — товар штучный. Как и мудрецы. Из них не то что армию, отряд не составишь. Если у Властелина Тьмы наберется десяток колдунов, это уже много. В каждом его королевстве — по одному, по два. Ну, при нем еще один-два, не больше. Так что не колдунами покорена Филидония, не колдунами…

Король спросил яростно:

— А чем же, как не колдовством?

— Я не сказал, — возразил мудрец, — что не колдовством. Я сказал, не колдунами. Но колдовство… что-то новое, куда более страшное, убивающее.

— Ты все старые книги просмотрел?

Мудрец поднял на него очень серьезные глаза, усталые, покрасневшие, с темными мешками.

— В старых книгах этого нет, — ответил он так тихо и жутко, что у меня холод прокатился по телу и остался в сердце. — Это что-то новое… Боюсь, еще никто не знает, как выстоять против этого нового колдовства.

Маги расстелили перед королем карту. Одна половина была светлой, другая совершенно черной. Я сразу догадался, что там территория Тьмы. На глазах чернота наползала, отгрызала по миллиметрику, по микрону, по ангстрему, но я замечал, хотя не умом, конечно, умом что поймешь, а вот классовое чувство говорит отчетливо, что Штаты наступают, этого не скрыть никакими отвлекающими колдовскими штучками.