Варвара Лунная - Эйта

— Милко–Милко, — прошептал он. — Что же ты не удержался? Ты ведь мог. Почти до полуночи ведь мог держаться и не перекидываться. И ведь я предупреждал тебя, что Эйта опасна, что не надо её трогать, но ты не послушался. Крови захотелось? Исподтишка напал. Эх, Милко–Милко.

Мужчина тяжело поднялся и пошёл на крыльцо.

— У тебя лопата есть? — спросил он.

— В сенях поищи, — отозвалась Эйта.

— Нашёл, — сообщил Улеб, а потом появился уже с телом Милко на плече и лопатой в руках. — Я забор тебе немного подпорчу, — сказал он, выдёргивая из плетня большую палку. — Так надо, чтобы беды не было.

— Порти, — в голосе Эйты не было никаких эмоций, только вот с места она не двигалась, а так и сидела на крылечке, глядя куда‑то в темноту. Из оцепенения, через несколько часов, её вывел волчий вой, сначала одиночный — оборотня, а потом к нему присоединились волки, обитавшие в округе. Девушка поднялась, было уже совсем поздно. Она зашла в дом, не зажигая огня, заговорила дверь и легла спать.

Часть 5

Прошло три дня со дня гибели Милко и Эйта уже немного успокоилась, беспокоило её только то что Улеб с той ночи больше не появлялся. Леший сказал, что он, похоронив друга, из лесу ушёл, куда‑то в сторону нового города.

— Думаешь, людей на тебя наведёт? — обеспокоено спросила Смеяна, которая по Улебу скучала.

— Зачем ему это? — нахмурилась Эйта, зачерпывая ведром воду.

— Чтобы отомстить.

— Ему не за что мне мстить, — ответила колдунья, но всё же эта мысль не давала ей покоя. А ну как она ошиблась насчёт Улеба. Это когда она его впервые увидела, он был спокойным и разумным, а вдруг теперь всё переменилось? Всё же другом ему Милко был. Но ведь она не виновата, — Эйта так резко остановилась что вода из вёдер плеснула на землю. — Или виновата? Вообще их в дом пускать не следовало, — девушка пошла вперёд. — Будет ей впредь наука. И не только оборотней то касается.

Заухала сова, Леший предупреждал о посетителе. Эйта вздохнула, впервые, наверное, она не была рада «гостям». Она занесла воду в дом, смахнула крошки со стола и поправила волосы.

— Видят как представляют, — сказала она своему отражению в большой сковороде и выглянула в окошко.

Гостьей была молоденькая девушка, из богатых. Она подходила к дому решительно, но было видно, что решительность эта напускная и пугни немного, девица бросится прочь. Эйта вышла на крыльцо. Она рассматривала посетительницу, но ничего не говорила.

— Здравствуй, — наконец решилась поздороваться первой девушка.

— И тебе не хворать.

— Ты ли лесная колдунья? — девушка теребила котомку так сильно, что та рисковала порваться.

— Я, — ответила Эйта удивлённо, такого вопроса раньше ей никто не задавал. — Ну, проходи, коли пришла, — она кивнула на дверь.

Заходя в дом за гостьей, она бросила взгляд на сковороду и удивилась вновь, посетительница видела её как есть. Когда первое удивление прошло, Эйта догадалась, что девушка из нового города, потому что только тамошний князь и ведун её как есть видели.

— С чем пришла? — спросила Эйта, усаживаясь напротив гостьи.

— Говорят ты очень сильная, — посетительница запнулась и замолчала.

— Может и так, — кивнула Эйта. Она рассматривала девушку и никак не могла угадать с чем та пришла. За приворотными зельями к ней приходили не раз, но тогда просительницы выглядели иначе. Да и к чему такой красавице зелье? Эйта молчала, девушка тоже не решалась начать.

— Говорят ты сильная, — вновь сказала девушка. — И вот я пришла.

— Ну что ж, спасибо что сообщила мне эту новость, — Эйта усмехнулась и встала. Девушка побледнела, хотя, казалось, бледнеть ей уже некуда.

— Ты прости, — она тоже поднялась. — Я просто раньше никогда… никогда… к ведьмам, — она совсем смутилась и замолчала.

— Ну, надо когда‑то начинать, — Эйта села. — Рассказывай, что тебя привело, зачем пришла? — сжалилась она над гостьей.

— Говорят ты сильная, — выпалила девушка, и брови Эйты удивлённо поползли вверх. Девушка из мертвенно–бледной стала пунцово–красной. — Мне помощь твоя нужна. Можешь ты сделать такой оберег, чтобы человека от любого колдовства недоброго оградил?

— От любого вряд ли, но оберег сделать могу. А какого колдовства боишься?

— Я? Это не мне, — девушка опустила глаза. — Это другому человеку, но…, — она старательно подбирала слова. — Но он мне очень дорог.

— А чего боится твой человек?

— Он ничего не боится, — девушка вздохнула. — Это я за него боюсь. Кабы кто недоброго ему не сделал.

— Хорошо, от сглаза и порчи сделаю тебе амулет. Вещь человека твоего есть?

— Есть, даже кровь есть, — девушка вынула из‑за пазухи платок с пятнами крови. — Или не надо кровь, — она прижала платок к груди. — Но мне надо не только от сглаза и порчи, мне от всего надо. Чтобы болезнь никто навести на него не мог, или ещё чего‑нибудь, я не знаю что вы, колдуны, ещё можете.

Эйта задумалась, такого заказа у неё ещё ни разу не было, но заявка была выполнима.

— Давай платок, — велела Эйта. — И то, что амулетом будет.

— Это как? — не поняла девушка

— Амулет — это вещь, которую твой человек всегда при себе носить будет. На чём колдовать?

— Ой, у меня нету, — девушка захлопала ресницами. — И что же теперь?

Эйта вздохнула и вышла во двор, едва за колдуньей закрылась дверь, девушка закрыла лицо руками и расплакалась. Всё напрасно, несколько дней страхов перед поездкой, потом блуждания в лесу, да она в жизни так никогда не боялась. А ведьма вовсе не милая, страшная она. И не потому страшная, что некрасивая, как раз тут Егорка прав был, красивая она, но как же рядом с ней внутри всё обмирает. Посетительница встала и пошла к двери. Она решила что ведьма так дала ей понять, что визит окончен, но ошиблась, Эйта возвращалась.

— Вот, нашла, — она открыла ладонь и показала деревянный круглешок. Это Улеб когда чинил окно, обрезал толстые ветки и получилось несколько плоских обрезков. Вот тут, — она отметила место угольком, дырочку сделаешь для шнурка, но именно тут. Сделаешь в другом месте, оберег силу потеряет.

Девушка уверенно кивнула, мол поняла, сделаю там где надо.

— Давай платок, — велела Эйта и достала с полки несколько травок. Она натирала медальон полынью, клевером, боярышником и ещё какими‑то, только ей ведомыми травками и что‑то наговаривала.

— Поди нарви мне веток молодого ясеня и старого дуба, — велела она гостье. — Найдёшь? — уточнила Эйта насмешливо.

— Ясень и дуб найду, — кивнула девушка и бросилась к двери.

— Любишь его? — остановила её колдунья.

— Кого? — не поняла посетительница. — А. Да, — кивнула она и прикусила губу.

Судя по жесту, врала, но Эйта внимательно смотрела на девушку и лжи не видела. То ли обманывать умела гостья очень искусно, то ли говорила правду, но правду запретную.