Ольга Дэв - Голос в моей голове

'Эрстин!' — возмущенно завопила Ларика.

— Ну что еще, — я недовольно открыл один глаз.

'Ты не посмеешь заснуть!'

— Я буду стараться, — заверил я ее. — И, Рика, не находись ты в моей голове, я бы уже давно тебя прибил.

Последние слова были сказаны честно и от всей души и, как ни странно, ненадолго заткнули Ларику.

'Если ты не поможешь им, я буду говорить всю ночь. И мне наплевать, что не выспимся мы оба', — Ларика начала мне уже угрожать.

— Говори, — предложил я. — Ты не представляешь, в каком шуме я порой засыпал.

'Он же не виноват, — жалобно протянула девушка. — Он всего лишь очень любил своего деда'.

— Представь себе, дед тоже абсолютно безвинен, — язвительно сказал я. — Он всего лишь хотел жить! Здесь живут ну просто святые люди! Забудь про этого мальчика. Ни тебе, ни мне он не родственник. Тьма, знал бы, что здесь такое, да меня бы сюда и веревкой не затянули бы, — под нос пробормотал я себе.

'Он на Авора похож, — прошептала Ларика. — А если и с ним произойдет нечто подобное?'

— Лысый драйн с тобой! — ругнулся я, откидывая одеяло и вставая с кровати.

'Ты поможешь?' — в голосе Ларики слышалась такая надежда, что у меня в груди что‑то невольно кольнуло. Только бы не совесть!

— Больше ни слова! — одернул я ее. — С этого мгновенья и до тех пор, пока мы не выберемся из деревни, чтоб я и звука от тебя не слышал. Поняла?!

'Да', — радостно согласилась девушка.

Дурак! Зачем мне это надо? Я одевал еще влажную одежду, проверял метательные ножи и не переставал себя ругать. Переоценил я свои силы. Если бы Ларика бубнила у меня над ухом, я бы действительно уснул, но когда женский голос настойчиво пилит тебя в твоей же голове, поневоле сделаешь все, чтобы он исчез.

Хорошо, что тивуш еще не вошел в свою полную силу. С таким я справлюсь за десяток минут. В прошлый раз нам попалась пятилетняя девочка, которую не отпустила ее же собственная мать. Мы вчетвером убивали ее больше двух часов. Боюсь представить, что будет, когда в Дарро полностью переселится тивуш. Это будет очень сильная нежить. Как минимум, в три — четыре раза сильнее той девочки.

Я достал из мешочка чернила Некритты, открыл баночку и начал кисточкой выводить на левой руке руны, которые могут мне пригодиться на кладбище. Ларика с любопытством сопела у меня в голове, но так ничего и не спросила. Я ведь мог и передумать. Готово. Спрятал баночку, проверил содержимое мешочка и тихо выскользнул из комнаты. В доме стояла тишина. Из‑за затянувших небо туч в окна не заглядывал свет ни звезд, ни луны. Темно, хоть глаз выколи. Коснулся одной из руны, шепнул заклинание. Послышался восхищенный вздох Ларики, которая теперь так же, как и я, могла рассмотреть окружающую обстановку.

Слава богам, Жалея оказалась предусмотрительной женщиной и еще с вечера приготовила мне провизию и плотную сумку, оставив все это на большом обеденном столе. Иначе мне пришлось бы рыться на кухне, рискуя разбудить хозяев. Моя запасная одежда была растянута на деревянных палках возле печки. Быстро ее ощупав, я с удовлетворением узнал, что она практически сухая. Сапоги тоже почти высохли. Покидал шмотки и еду в сумку, повесил ее на плечо и пошел к выходу. Уже в сенях снял с вешалки плотный плащ, накинул его на себя. Если мне придется неделю идти по дождю, то нужно заранее запастись непромокаемой одеждой.

На улице шел мелкий противный дождь. Я с ненавистью посмотрел на темное небо и покинул двор гостеприимных хозяев. К счастью, приветствовавший меня с вечера пес так и не проснулся, чтобы с не меньшим пылом пожелать мне доброго пути. Уже на улице я остановился, вспоминая, с какой стороны пришел вечером. По всему выходило, что с севера. Значит, запад там. Я двинулся в сторону кладбища. В Бэроне жрецы К'шарли требовали, чтобы кладбища строились с западной стороны поселения. Были даже объяснения: там, где солнце садится, там и закат жизни человеческой. Благодаря этому бреду мне теперь было легче найти местный погост, не обшаривая в его поисках большую часть местности.

Забор я просто перепрыгнул, а кладбище нашел по устремленным вверх остроконечным палкам. Недалеко от него сделал последнюю остановку, чтобы выломать подходящую палку. Я был одним из немногих некромантов, которые не таскали за собой угольно — черный посох с нанесенными на него рунами. Я предпочитал на месте готовить оружие, нанося на него все необходимые значки. Да, неудобно, есть шанс опоздать или не обнаружить на месте никакой растительности. Но меня оправдывало то, что таких случаев в моей практике еще не было. Однако черный посох тоже доставлял массу неудобств. Его нигде не спрячешь, и от него разит смертью. Ножом я очистил палку от коры и листьев, закатал рукав и с помощью заклинания перенес руны с руки на новый посох. Палка длиной в два с половиной локтя преобразилась, почернев, потолстев и став крепче.

Используя поисковик и увязая в грязи, я устремился в сторону схронки тивуша, обходя другие могилы и по дороге проверяя их на наличие нежити. Мало ли. Шестая по счету могила подсказала мне, что мои труды были не напрасны — внутри кто‑то недовольно завозился, почувствовав магию. Пока неизвестное существо полностью не пришло в себя, я ткнул посохом в землю. Палка нагрелась в моих руках, а по земле пошла небольшая рябь. Нежить была полностью уничтожена, а я мог быть уверен, что в самый ответственный момент на меня никто не набросится со спины.

Убежище тивуша (могилой назвать это у меня язык не поворачивался) оказалось ухоженным, со свежими цветами, лежащими по периметру черного куска земли — родственники позаботились.

— Ну, поехали, — сказал я сам себе, откидывая в сторону сумку и начиная ворошить землю посохом.

Тивуш отреагировал сразу. Более того, он меня узнал. Из земли, разбрасывая комки грязи, вылетел сероватый вихрь с двумя красными точками посередине. С ворчанием он бросился на меня. Я крутанул в руках посох, отступая на шаг назад. Все внимание тивуша было сосредоточено на крутящейся черной палке. Поэтому он пропустил два посеребренных лезвия, которые прошли сквозь его полупрозрачное тело и скрылись где‑то в темноте. Тивуш отпрянул в сторону, а потом с визгом полетел на меня. Я активировал руну захвата и уничтожения на посохе. А потом его концом ткнул в нежить. Пронзительный визг резко оборвался, исчезли два огонька, а облаковидное тело тивуша медленно начало таять. Вот, в общем‑то, и все.

Я заглянул в полуразвороченную могилу. На дне смутно угадывались остатки 'горячо любимого деда', завернутые в посеревший саван. Пнул комок земли, а потом с досадой уставился на налипшую на сапоги грязь.