Василий Сахаров - Колесо Войны

  - Десяток Нереха головной дозор! Десяток Амата тыловой! Начинаем движение!

  Отряд покидает горящие склады и растворяется в темноте. Опять нам на головы посыпался густой снег, а ветер холодит наши щеки. Мы снова победили. Еще сотня вражеских бойцов и тройка шаманов погибла. С нашей стороны потрачено четыре разрывных энергокапсулы и семьдесят пять зажигательных, мои воины все целы и даже раненых нет. Это просто великолепно! И я этому искренне рад! Второй этап диверсионного рейда окончен. И теперь мы переходим к третьему, наверняка, самому тяжелому этапу, к возвращению домой. Да это будет проблема, и как мне кажется, за то, что до сих пор у нас все так легко получалось, мы еще поплатимся. Однако прочь черные мысли. Пока все хорошо и ладно.

  Через двадцать минут движения, когда мои глаза уже окончательно привыкли к темноте, а пожарище осталось позади, я почувствовал какой-то непонятный дискомфорт. И прислушавшись к своему шестому чувству, понял, что на меня кто-то смотрит. Пристальный взгляд, ни добрый и ни злой, обшаривал меня и изучал, и казалось, что тот, кто наблюдает за мной из снежной пелены, пытается проникнуть в мою голову и душу, но сделать это у него не получается. Ощущения очень странные и неприятные, и я, чуть было, не приказал приготовиться к бою. Однако лишь только я об этом подумал, как ощущение взгляда пропало. Что это было, я не понял. То ли призрак, который служит вражеским шаманам, на меня вышел, то ли зверь, то ли мутант, а может быть вообще что-то неведомое. И единственное в чем я был уверен, так это в том, что мне ничего не привиделось, за мной действительно наблюдали, при чем без явной злобы. Млядская хрень! Никак до конца не привыкну к тому, что вокруг меня магия и в моей крови течет непростая кровь Ройхо.

   "Надо быть начеку, а то мало ли что", - подумал я, сознанием огладил кмиты, которые как всегда были готовы к тому, чтобы выплеснуть свою накопленную энергию в мир, и в этот момент ко мне подъехал улыбающийся Эри Верек.

  - Ты чего такой довольный? - спросил я у мага.

  - Пару хороших артефактов добыл.

  - Серьезных?

  - Да. Если бы шаманы успели их применить, нам бы тяжко пришлось. Одолеть их мы, конечно, одолели бы, но потери понесли бы.

  - На привале расскажешь, что это за игрушки.

  - Само собой, - Верек привстал на стременах и кивнул в сторону дороги, где должен был находиться второй отряд: - Смотри! Что там?

  На краткий миг я остановился, всмотрелся в темноту, и увидел, что над дорогой возникло непонятное цветное свечение. Словно полярное сияние, только в одной конкретной точке, причем настолько яркое, что оно пробивало и ночную темноту и снегопад.

  - Наверное, Алай Грач веселится, - дернув поводьями, сказал я.

  - Скорее всего, так и есть, - откликнулся маг. - Сильная магия в ходу, не всякий ее способен применить. Расстояние до боя километра четыре, а отголоски слышатся хорошо.

  Сказав это, маг надвинул на голову свой головной убор и я обратил внимание на то, что у него отсутствует эмблема, которая есть на шляпе каждого моего человека. И в очередной раз, отметив, что Верек человек не военный и к дорожной жизни не приспособленный, я спросил:

  - Где знак потерял?

  - Не знаю, - ответил чародей. - Наверное, на выходе из караулки за косяк зацепился, и он слетел.

  - Крепить надежней надо.

  - Да, надо, - согласился он, и замолчал.

  Дальше, до короткого привала, который я решил сделать через десять километров, мы молчали. Сияние на дороге вскоре погасло, а может быть, притухло. Пламя горящих за нашими спинами складов тускнело с каждой пройденной нами сотней метров. А снег все так же засыпал окрестные тропы и овраги. Природа жила по своим собственным законам, а люди продолжали воевать. Кто-то бился за земли, деньги или идею, а я за то, чтобы моя семья и доверившиеся мне кеметцы, крестьяне и оборотни рода Гунхат могли спокойно растить детей, строить дома, налаживать свой быт и ничего не опасаться. Это тоже своего рода идея, хотя, наверное, правильней будет сказать - жизненная позиция, которая заставляет меня не стоять на месте, а двигаться самому и подталкивать к активным действиям других людей. Поэтому сегодня мы спалили продовольственные склады северян, и обрекли на голод их детей. Но угрызений совести я не испытываю сейчас, и не буду испытывать их потом. Здесь все просто. Кто-то должен умереть, и если есть выбор, то пусть это будут враги.

Глава 5.

Северные Пустоши. Гора Анхат. 03.12.1405.

  Вождь рода Океанских Ястребов Фэрри Ойкерен стоял на огромном дымном пепелище, которое черной кляксой выделялось на белизне покрытых свежим снегом полей вблизи реки Ачкинтот, и пытался взять под контроль переполнявшие его душу чувства. Ярость и гнев, боль потери и ненависть, злоба и горечь обиды. Дикая взрывная смесь из сильнейших человеческих эмоций бурлила в нем, старалась вырваться наружу боевым кличем или действием, и подталкивала его к необдуманным поступкам и шагам. Но Ойкерен не зря был вождем, и не просто так его выбрали главой рода. И потому этот сильный человек смог обуздать свои чувства и собраться. И еще раз оглядевшись по сторонам, он поморщился и посмотрел на солнышко, красно-желтым краешком показавшееся из-за линии горизонта. При этом он машинально отметил, что день наверняка будет на редкость ясным и погожим, и направился к прямоугольнику караульного помещения, откуда доносился сильный запах горелой человеческой плоти.

  Высокие сапоги Ойкерена загребали пепел, грязь и сажу. И сделав очередной шаг, который взметнул над землей черную гаревую пыль, он увидел под ногой серебристый металлический кружок. Вождь остановился, нагнулся, взял кусочек металла в руки, и обтер его об свою запачканную кровью и грязью куртку. После этого он раскрыл ладонь и увидел то, чего не ожидал. Перед ним была эмблема - серебряный круг, в котором находился еще один, красного цвета, а на нем заостренная с обоих концов тонкая серебряная палочка, руна Справедливость.

  Опять в душе Ойкерена, который узнал эту эмблему, поднялась буря. Ему захотелось разорвать своего врага, и беспокойные мысли, лихорадочно сменяя одна другую, забегали в его голове:

   "Здесь был Ройхо! Опять проклятый оствер! Этот граф становится уже не просто моим кровником, а врагом всего нашего рода. Проклятый ублюдок! Он ответит за все! Я убью его! Нет! Лучше возьму графа в плен и вырву ему кадык! Нет! Я стану резать его на мелкие кусочки! Начну с пальцев, а закончу головой!"

  От злости Ойкерена стало потряхивать. Однако вождь вновь успокоился, спрятал эмблему в карман куртки, вышел на припорошенный густой черной копотью снег за пределами пепелища, и двинулся к своим ближайшим помощникам, которые находились неподалеку и ждали его слов и решений. Он постарался выкинуть из головы мысли о Ройхо. Это у него получилось. И к признающим его власть младшим вождям подошел уже не разъяренный человек, который готов лично ринуться в бой и своими руками разорвать на куски тело врага. А уверенный в себе и умудренный немалым жизненным опытом глава рода, который отвечает не только за себя, но и за тысячи сородичей.