Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования

«Эль, а ты совесть не потеряла?! Ну‑ка слазь!»

«Отстань! Мне на ручках хорошо!»

«Ты, блин, приличная или как? Слазь, кому говорят!» — не успокаивалось мое второе «я», которое временно решило выступить в роли моей совести.

Глубоко вздохнув и взвесив все за и против, поняла, что да, на ручках хорошо, но на собственных ногах все же лучше.

Герцог же продолжал упрямо тащить меня, судя по всему, на огромную площадку, которая находилась на самой вершине горы. Для этого ему приходилось взбираться, держа мою тушку на руках, по довольно крутому склону.

— Отпустите меня, пожалуйста! — решила вежливо попросить. — Я сама пойду.

— Кажется, я сегодня погорячился, когда назвал твои решения умными. —

обронил блондин, продолжая свой путь.

«Нет, ну что за человек? Он вообще может нормально общаться?»

Судя по ряду факторов, не может. И я не могла оставить его хамское заявление без внимания.

— Может, хватит завуалировано обзывать меня дурой?! Надоело уже!

— Заметь, я тебя так не называл, ты сама про это заговорила! Но и отпустить, не отпущу! У тебя голые ноги, а здесь острые камни! Я не настолько бессердечен, чтобы заставлять девушку идти по ним босиком.

«Вот уж спасибо!» — после такого заявления шагать по острым камням захотелось с удвоенной силой и с громкой радостной песней, например, про «монтажников — высотников».

— Может, все же в медпункт? — уже потеряв надежду, в последний раз попросила я и выкинула свой заключительный козырь. — Вы ведь обещали врачу явиться через полчаса и проверить Трою, а уже минут сорок прошло!

— Обещал, значит приду! Но позже! Сейчас изменились обстоятельства, —

какие именно, герцог уточнять не стал.

«Интересно, что же я ему такого сказала, после чего он стал так себя вести? Ведь все поменялось именно после моих слов».

За событиями последнего часа я и сама не могла разобраться, что же успело измениться. Все происходило слишком быстро.

«Эй, подсознание, — окликнула я. — Давай анализировать произошедшее?»

Второе «я» молчало, показывая, что и одного «я» в этот момент с меня достаточно.

«Ну, как хочешь! Сама разберусь!»

Итак, все началось с моего идиотского сна. Что в нем было странного? Да все там было странным, начиная от запаха роз, заканчивая чересчур милым

Эриданом. И если судить по логике Кристины, то мой сон можно уже назвать вполне вещим и сбывшимся. Отравленные розы в палате у Трои, и Эридан уже таскает меня на руках.

Дальше — больше. Судя по описанию того, что видел злыдня — блондин, у меня случился какой‑то невнятный припадок.

Эпилепсией я не страдала, глаза у меня раньше не мутнели, а вот

Ванговские замашки у моих видений были более чем занятными. Интересно,

с каких это пор я заделалась местным Нострадамусом?

Перебирая в памяти сегодняшний ужин, с уверенностью заявила сама себе,

что никаких грибов не ела, а значит, возможности все списать на галлюцинации не будет.

Артефактов я тоже не глотала, в этом убедился уже сам Эридан, когда признал, что «теневая интуиция» все это время находилась в хранилище.

Следовательно, единственные обстоятельства, которые могли поменяться за время нашего с ним разговора, это те, о которых он узнал из моего рассказа — а именно те стремные стражники.

«А еще если ты пораскинешь мозгами получше, то догонишь своей чудоголовой, что в академии есть предатели! Которые роют могилу не только

Трое, но и Глебушке».

Ехидное подсознание все же вышло из подполья, а вот меня эта самостоятельность мыслей начала конкретно пугать.

Люди с голосами в голове должны содержаться в отдельных лечебницах, а мне туда очень не хотелось.

«Шиза! Или что ты там такое… Ты, блин, кто?»

«Потерпи, узнаешь», — загадочно ответило «нечто» и поспешило вновь скрыться в лабиринтах мыслей.

«Офигеть, мое собственное „я“ не хочет со мной разговаривать. Может,

я до сих пор сплю, это бы объяснило все происходящее» — захотелось себя ущипнуть, но вместо этого я решила все же выяснить у злыдни один интересующий меня вопрос:

— Так куда мы идем? — мой голос звучал на удивление уверенно, и не скажешь, что в предрассветной ночи меня куда‑то тащат на руках.

— Увидишь. Ты только ее не пугайся, она на самом деле добрая.

— Она — это кто? — не догнала я.

Мужчина загадочно хмыкнул.

По интонации герцога я ничего понять не смогла, решила заняться физиогномикой и внимательно изучить его лицо.

А оно у блондина на этот раз казалось не таким непроницаемым, как обычно. Сейчас он был не похож на привычного себя — добрее стал, что ли. В

последний раз я видела его так близко, когда он спас меня от летающей смертоносной туфельки, вот только тогда мне было очень страшно, и рассматривать его длиннющие ресницы не было никакого желания. А ведь у него действительно красивое лицо, даже отсутствующий глаз и заменивший его артефакт были не уродством, а скорее некой изюминкой внешности.

Голубое «орлиное око» сейчас не сверкало гневным, замораживающим светом, наоборот, здесь, среди гор мягкий свет артефакта норовил слиться с нежным, пастельным, предрассветным небом. Второй, живой глаз герцога был удивительного зеленого цвета, почти изумрудного, никогда не видела таких у людей. Этот цвет мне напоминал глаза кота в ночи, когда в зрачки попадают отблески случайного света…

«Интересно, а такое явление можно назвать гетерохромией, или в случае с артефактом это не читается?» — задумалась я, и тут же была выдернута из мыслей бодрым голосом блондина.

— Ну и что ты на мне так внимательно рассматриваешь?

— Ничего, — молниеносно буркнула я, мгновенно смутившись.

Блин, это ж где должен быть мозг, чтобы так откровенно пялиться на герцога, вооруженного родовым артефактом. Глазки, подумаете ли,

разглядывала, вот же глупая.

Блондин моему «ничего» явно не поверил, но и на ответе не настаивал,

прекрасно ведь видел, куда я смотрела.

— Все, мы пришли. Здесь до гнезда несколько метров, и тут нет острых камней. Этот путь тебе придется преодолеть на своих ногах, — после этих слов, мужчина аккуратно поставил меня на ноги. — Когда подойдем, главное,

не забудь поклониться. Она любит уважение к своей персоне.

«Да, блин! — бесилась я. — Неужели так сложно нормально объяснить? Все какими‑то загадками и полунамеками».

Несмотря на обещанное расстояние в десять метров, конечного пункта перед глазами я все равно не увидела. Мы стояли у подножья уходящей вверх, явно рукотворной каменной лестницы. Ее вершина скрывалась в неизвестно откуда взявшемся тумане, из‑за которого не было видно, чем же грозит мне конечный пункт нашего путешествия. Но герцогу я согласно кивнула, поклониться, так поклониться, с меня не убудет.