Древесный маг Орловского княжества (СИ) - Игорь Васильевич Павлов

Что ж, я не собираюсь пуговицы копить, которых в деревне явно дефицит. Спускаюсь быстро обратно и собираю все по сторонам. Чую, как над головой дрожат половицы. Злишься? Да плевать. Хотел бы мне что — то сделать, давно бы сделал. Мог бы? Давно бы сотворил.

Поднимаюсь быстро, собирая остальные. И на втором этаже выкладываю себе тупик, а точнее начало нового старта. Пуговиц теперь много.

— Я в домике, да? — Посмеиваюсь. — Всё по правилам?

— Хитрый, — слышу уже низкое с третьего этажа.

— Какой есть! — Отвечаю. — Встречай, дружок!

Выложил путь до третьего этажа по четыре пуговицы на ступеньку. До верха едва хватило, спустился, собрал, новый тупик отгородил в пролёте. И так вышел в холл третьего этажа.

Двери в обе стороны приоткрыты. Справа веет недобро, от мысли, что туда через порог шагну, хочется вообще бежать. Поэтому туда и иду, переставляя пуговицы, как гусеницы танка. Принцип, когда сам себе прокладываешь дорогу, никто не отменял.

Прохожу! Коленки трясутся, зубы стучат. Тёмная комната похожа на гостиную. Вся мебель на месте, но чувствуется, что здесь небольшой погром.

Неужели тут и убили семью Ярослава, настигли кого — то из родни?

У камина в углу тень с человеческий рост.

Свечу туда, а она никуда не девается. А в человека превращается. Худого, будто бы бесцветного, с большой головой и ртом рваным, где вместо глаз дыры, которые на меня и смотрят.

— Беги, а то сожру, — говорит неведомая тварь. Но рот его не шевелится.

— Хотел бы сожрать, не предупреждал бы, и «будь здоров» бы не желал, — парирую, едва подавляя дрожь в голосе.

Молчит.

А я сосредоточен до предела. Могу убежать отсюда, рванув в любой момент. Вот только чувство такое, что разгадка всего этого близка. Давит прям в левое ухо, оборачиваюсь. Окно заколоченное, занавески собраны по краям аккуратно, дальше полочка, ещё правее дымка чёрная.

Что за…

Даже свет от лампы не пробивает. Дух мой трясётся под сердцем, никак не отзывается.

Понимая, что остался один, шевелюсь скорее. Пуговицами дорожку до затемнения прокладываю. И вот я уже у места, рукой подать. Что и делаю с холодеющей грудью. И нащупываю что — то висящее на верёвке.

Снимаю это. И вижу амулет из мелких, похоже, что птичьих, косточек, на которых ещё и гравировка. За спиной воздух колыхается, будто нечто огромное дышит.

Но я неумолим. Прямо с размаха бью об пол эту хреновину!

Разлетается, как миленькая. И весь страх, как рукой снимает.

Оборачиваюсь к тени у камина. А там вместо призрака какое — то худощавое существо высотой в метр, рылом похожее на мышь, только на двух ногах, да в штанишках детских. Жмётся и дрожит, толстый крысиный хвост поджав.

— Домовой? — Спрашиваю.

Кивает, рожу лапками закрывая.

— Не бойся, я добрый. Предлагаю дружбу, что скажешь?

— Не верю, — отвечает сиплым, бесцветным голосом. — Людям верить нельзя.

— Людям нельзя. Но я не человек, — говорю и взываю к духу. — Покажи ему.

Мой симбионт понимает всё верно. И впервые я вижу, как из моей стопы стремительно вырастает тонкий бежевый корень и тянется, как змея к двуногой крысе. И прямо перед ней распускается целый куст с зелёными листочками, вызывая у меня волну слабости.

— О мать лесная, дух великий! — Восклицает домовой. — Повинуюсь!

Падает на колени и бьётся лбом о пол. Раз! Два! Три! Семь раз стукнулся.

Подхожу к существу и опускаюсь на корточки.

— Эй, как тебя звать? — Спрашиваю.

— Баш, о, великий. Возжелай, и я исчезну из обидели сею секунду! Навсегда.

— Меня Ярославом зови. Давай всё — таки подружимся и жить будем здесь вместе. Мне нужны друзья. А тебе?

— Прости великий, одичал я совсем. Но такую честь приму с радостью.

Поговорили ещё. Выведал, что поселился домовой уже после трагедии, привлёк его оберег «страха», который для него как зов оказался. Сам он его не делал, и не знает, кто сотворил. А я вот думаю, тот, кто состряпал это чудо, очень не хотел, чтобы здесь рыскали. Он же убил родителей Ярослава? Не факт, но вероятность большая.

Хотя, судя по рассказам Нюры, это сделали оборотни. Вот только способны ли собакоподобные монстры со своими кривыми лапами состряпать такой оберег? С этим надо разобраться. Дарью расспросить или ту же бабушку.

Возможно, барона заказали. И за всем стоит Некто более умный и хитрый.

Ну а пока есть время, решаю порыскать в доме уже на правах хозяина. Теперь Баш ходит за мной, как собачонка, и всё рассказывает.

И про пуговицы тоже. Оказывается, они от волн оберега «страха» частично защищают. Вот и весь прикол. Баш мог в любое время убрать все пуговицы и запрятать, но боялся их касаться.

На вопрос, куда я прежде хотел попасть, Баш указал на спальню родителей. Дальше пожал плечами. Туда и двинул.

Постель не убрана, по углам паутиной всё затянулось. Обыскал все ящики и даже трюмо. Шкатулка с драгоценностями нетронутая оказалась кстати. И серебро, и золото. Похоже, это вещи матушки Ярослава. Вот так сходу всё не сбагришь в деревне, надо ещё доказать, что ты не украл. В первую очередь нужно плавно подвести людей к тому факту, что я снова вернулся в свой богатый дом и имею титул. А это дело не быстрое.

Но и тянуть нельзя. Оберег я уничтожил, скоро сюда полезут воры.

Стены пощупал, в надежде найти тайник. Ничего.

— Что ты ищешь, Ярослав? — Спрашивает домовой деликатно.

— Тайный ход, нишу, сейф, я не знаю…

— Тут есть такое, я покажу!

Как и предполагал, сейф оказался в кабинете барона, как раз за крайним стеллажом со свитками. Баш подсказал, где ниша, а уже дальше я сам поизголялся, как туда добраться. Оказалось, что часть полки открывается, как дверь, но подцепить вышло только с помощью шила. И, похоже, я сломал петли. Потому что полка завалилась на стол.

Но с этим разберёмся позже. Потому что я вижу сейф!

Домовой мне лампой светит. А я ключи подбираю, затаив дыхание.

И один подходит! Туго идёт, но идёт. Четыре щелчка, и дверь со скрипом отворяется. А там… пусто. Провёл руками по двум полкам. Всё выгребли.

Тьфу!

Присмотрелся к замочной скважине. Нет, не ковыряли. Не уверен, что вскрыли отмычкой. А что если ключом? Кто — то свой⁇

Может, Нюра этими же ключами? Отметать эту версию нельзя. Нужно просто спросить. Но зачем ей это? Если она бежала без оглядки с грудничком на руках, ещё и покусанная? Значит, это был тот, кто оберег сюда повесил. Вот только