Одинокая душа призрачного счастья. Том1 (СИ) - Оксана Говоркова
— Снова будешь работать до утра? — заботливо поинтересовалась Изабель. — Я заварю чай.
— Ничего не нужно, — буркнул Ноа, даже не обернувшись. — Хочу побыть один.
Свет в рабочей комнате он намеренно зажигать не стал. Налив в стакан крепкий напиток, занял место напротив окна и уставился на луну, которая холодным светом ярко освещала скромную обстановку его обители. Кроме огромного стола и двух стульев, в интерьер хорошо вписались удобное кресло и чайный столик с небольшим баром. Все остальное пространство занимали книги, древние фолианты и рукописи. Они находились повсюду: на стеллажах, на столе, на подоконнике и даже на полу. Не меньше внимания уделялось коллекции оружия. Целая стена была увешана различного вида мечами и кинжалами, собранными по всему миру в разные времена. Они были его гордостью. И несмотря на то, что часто приходилось менять города и страны, бывший генерал не желал расставаться с дорогими сердцу вещами. Однако, с каждым годом их становилось все больше, и его уже не раз посещала мысль построить замок в каком-нибудь тихом уголке мира и перенести туда свои сокровища, постоянно пополняющиеся новыми экспонатами. Но это как-нибудь потом… Позже… Точно не в этом столетии.
Сделав несколько больших глотков, Ноа запрокинул голову и устало прикрыл веки. Спиртное не пьянило его, как раньше, но помогало расслабиться и снять напряжение после долгого дня. Наслаждаясь полумраком и тишиной, он достал из потайного кармана на груди старый потертый портретик, с которого ему, в очередной раз, улыбнулась белокурая красавица. Лет примерно сто пятьдесят назад, где-то во Франции, Ноа встретил девушку, как две капли воды, похожую на его Эвелин. Сердце воспылало надеждой, но к великому разочарованию оказалось, что это была не она. Все-таки Генералу удалось тогда уговорить девицу позировать художнику, который создал для него миниатюрный портрет возлюбленной, внеся туда несколько изменений. Он обожал рассматривать черты дорогого сердцу лица, снова и снова вызывая в душе воспоминания далеких счастливых дней. Больше всего на свете Ноа боялся забыть моменты, когда еще был жив и мог любить, потому что был уверен, что вместе с этим он окончательно потеряет свою человечность.
С тех пор прошло почти три столетия: неисчисляемые годы скитаний и уединения. Периодически Ноа впадал в отчаянье, переживая времена глубоких депрессий. Одиночество стало его постоянным спутником. Он старался ни с кем не сближаться. Держался на расстоянии от людей. Возможно ли построить отношения или завести друзей, если вокруг все стареют и умирают, а тебе не страшны ни болезни, ни старость, ни даже смерть… Можно продержаться десять, от силы пятнадцать лет, ссылаясь на отличную генетику и здоровый образ жизни, но рано или поздно окружающие начинают замечать, что время не властно над тобой. Хочешь, не хочешь, но ты оставляешь знакомых и приятелей, обустроенный дом и занимаемую должность. Меняешь город или даже страну и начинаешь все сначала на новом месте, где не осталось в живых тех, кто был знаком с тобой раньше, кто мог бы невзначай раскрыть твою тайну.
Нечаянная встреча с златокудрой девицей всколыхнула в душе Ноа давно забытые чувства, а вместе с ними вернулись отчаянье и боль, которые на протяжении всего этого времени ничем не удавалось заглушить.
Когда домочадцы, наконец, разбрелись по своим комнатам, и в доме наступила тишина, неожиданно скрипнула дверь, выдергивая сознание бывшего генерала из вязкого плена уныния и хандры. За спиной раздались осторожные шаги. Вошедший изо всех сил старался остаться неуслышанным, но у демона был совершенный слух. Ноа продолжал сидеть, не двигаясь и не открывая глаз. Он ничем не выдал того, что знал, кто вошел в кабинет и остановился в двух метрах от него.
— Господин… Вы не спите? — послышался осторожный женский голос. Бывший генерал поднял тяжелые веки. Лицо девушки оставалось в тени, но ее соблазнительный силуэт и распущенные белокурые локоны ярко подсвечивались со спины таинственным излучением ночного светила. — Вы сегодня спасли мне жизнь и были так добры, предоставив кров…
— Это сделал бы любой на моем месте, — возразил демон, намекая, что признательность здесь неуместна.
— Неправда! Никто кроме вас не решился прийти мне на помощь. Вы такой… такой сильный и смелый, и такой… великодушный… Я должна вас отблагодарить!
— Мой долг: защищать слабых. Ты ничего мне не должна.
— Но я хочу! — горячо прошептал женский голос. — У меня нет ни денег, ни других материальных ценностей, чтобы предложить вам, поэтому возьмите вот это… — с этими словами Китти, кажется так ее звали, смахнула с плеча лямку нижней сорочки, и та скользнула к ногам, оставляя ее тело нагим и таким желанным. Ноа чуть слышно застонал, закрывая глаза.
— Тебе лучше отсюда уйти, девица! — воскликнул он, не размыкая век.
— Пожалуйста, господин, не обижайте меня. Не отказывайтесь, — продолжала шептать Китти, приближаясь вплотную к креслу и осторожно касаясь лица бывшего генерала. — Вы можете называть меня Эвелин…
— Эвелин… — выдохнул Ноа имя возлюбленной, которое сработало, как пусковой механизм. Изголодавшийся по женской ласке он схватил ее за руку и притянул к себе, та восхищенно ахнула, оказавшись на мужских коленях, и тут же прильнула к губам, даря глубокий горячий поцелуй. Руки демона скользнули по нежной девичьей коже, все ближе и крепче притягивая к себе обнаженное тело. Он почувствовал, как внутри разгорается огонь похоти и страсти, и не мог, не хотел сейчас его сдерживать. — Эвелин… — продолжал повторять он, словно в бреду, между перерывами в поцелуях, и это имя служило ему глотком свежего воздуха.
Ноа запустил руку в густые шелковые кудри и стянул их на затылке, зажав в кулаке, не думая, что причиняет боль своей партнерше. Пламя к тому моменту охватило изнутри всю его плоть. Он знал, что в этот момент нельзя открывать глаза, но ему невыносимо хотелось увидеть такие знакомые и дорогие сердцу белые локоны. Разомкнув веки, демон встретился взглядом с обнимавшей его девушкой, и та замерла в ужасе, увидев мерцающий огненный свет в радужках его глаз. Но пугало не только это. По всему лицу, стремительно спускаясь на шею и грудь, во все стороны расползались красные неровные полосы, словно вспученные вены проталкивали под кожей закипающую кровь.
