Проклятые сны (СИ) - Литвинова Анна
И поняв, что этот самый борщ существует только в моей фантазии, а мама мне его никогда не приготовит, вдруг стало так грустно, так тоскливо, что в груди сжался тугой комок. Горло перехватило, а из глаз хлынули неудержимые слезы, смазывая картину полутемной комнаты…
Скорее всего, нервная система просто не выдержала последних дней. Просто решила дать выход пережитому в слезах. Но мне было не до анализа — усевшись прямо на пол около холодильника, я уткнулась в сложенные на коленях руки и только сдавленно всхлипывала, даже не пытаясь сдержать внезапный водопад.
Продолжалось все это довольно долго — у меня успели затечь мышцы спины, а попа — полноценно замерзнуть на голой и холодной плитке. В голове за это время толковых мыслей не появилось, а вот на душе стало как будто легче. А еще я почувствовала себя донельзя уставшей. Настолько, что, когда слезы прекратились сами по себе, едва не уснула там, где сидела.
Но, собравшись из последних сил, все-таки встала и поплелась наверх, в комнату. Там, стянув с себя одежду и бросив ее неряшливой кучкой на стул, я рухнула в постель, равнодушно проигнорировав привычные банные процедуры. И там даже не уснула — отключилась, напрочь забыв даже про ритуал с бабушкиным медальоном…
Глава 7
Похоже, что высшие силы, или кто там еще управляет всем и сразу, решили сжалиться, подарив мне ночь без сновидений. Абсолютная блаженная теплая чернота, в которой не надо было думать, что-то решать, придумывать. Только удивительное спокойствие и ни одной мысли в обозримом пространстве. Я выспалась так, как не могла этого сделать последние полгода точно. И, хотя утром реальность навалилась заново, встретила я ее немного бодрее.
Правда, бодрость продержалась ровно до того момента, как я увидела пропущенный звонок от Ирмы. Хорошо, что к этому времени успела позавтракать — подкатившая к горлу тошнота лишила бы аппетита надолго. Я как раз только вышла из душа и, вытирая волосы, решила уточнить прогноз погоды… чтобы тут же выронить телефон обратно на кровать, будто Ирма могла увидеть мое лицо в экране.
Перезвонить? Нет, такого варианта даже не рассматривалось. Зато воспоминания накатили с удвоенной силой, заставив сжать зубы и глухо застонать. Я упала на кровать и накрыла лицо подушкой, будто это могло помочь.
Под подушкой быстро стало душно, а мокрые до сих пор волосы комфорта не прибавили. Поэтому, приняв вертикальное положение я, немного подумав, вновь взяла телефон и включила беззвучный режим.
Я обязательно перезвоню.
Но не сейчас.
Не сегодня.
Одевшись, кое-как высушив волосы и завязав их в косу, я схватила рабочий рюкзак и быстро вышла из дома. Оставаться одной дома дольше необходимого желания не было — голова снова начала гудеть пугающими мыслями, перемежаясь с картинками монстра из зеркала. А лучшим способом отвлечься для меня всегда являлась деятельность — физическая, активная, желательно на износ. К сожалению, в связи с праздником тренировку Нерон отменил. Но работа подходила ничуть не хуже — тем более, что смена начиналась уже через два часа.
А удивленный взгляд Дема, с немым вопросом, почему заявилась в такую рань, я стойко проигнорировала…
Смену запомнила плохо. Не спасло даже то, что бар оказался переполнен «под завязку», настолько, что я порой с трудом протискивалась с подносом между посетителями, которых не смущало отсутствие сидячих мест. Забыть о вчерашнем не помогли ни гудящие ноги, ни ноющая спина, ни беготня по залу в отчаянных попытках все успеть и ничего не забыть. Дем поглядывал в мою сторону с каждым часом все тревожнее, а у меня все хуже получалось делать вид, что все в порядке.
Впрочем, можно сказать, что смена прошла почти хорошо.
Если не считать трех разбитых стаканов, одной бутылки пива и опрокинутого кувшина с кровью на кожаные ботинки озадаченного этой диверсией вампира. Вампир, кстати, даже не разозлился, а Дем только в очередной раз тяжело вздохнул. Вопросов он не задавал — видимо, понял, что не отвечу. Но вздохи действовали на нервы ничуть не меньше.
Обещание, данное Ирме я выполнила. По крайней мере, одно из них. Позвонила ее родителям с объяснениями и извинениями. Судя по голосу ее мамы, пострадавшего зеркала она еще не видела. Недовольства я тоже в нем не уловила — только безмерное удивление от моего рассказа. В нем я, стремясь показать подругам новый боевой прием, выполнила немыслимый акробатический трюк, налетев на зеркало. Да, всем телом. И головой немного, она у меня изумительно крепкая. Литая кость. Нет, не пострадала, только зеркало. И гордость. И совесть.
Как выяснилось, врать я в свои почти восемнадцать, научилась отменно. Поверили мне с полуслова, обеспокоившись исключительно моей целостностью, но ни разу — разбитым антиквариатом. Впрочем, выразили пожелание больше так не делать, но исключительно из заботы о моем здоровье. В итоге, отключившись, я чувствовала себя еще хуже, чем до звонка.
Ненавижу врать.
Впрочем, позвонить подруге так и не решилась.
Наработалась я сегодня до состояния полного отупения. Даже чаевые, оказавшиеся в семь раз больше обычного, не вызвали на капли радости. Засунула деньги во внутренний карман и сразу же забыла о них. Слишком хотелось спать. Казалось, что даже лежачее положение при этом не обязательно — просто поставьте в угол и подоприте шваброй, сойдет и так.
Дем, проигнорировав мой слабый отказ, даже довез до дома, побоявшись, что упаду по дороге. Честно говоря, я не могла бы сказать, что его опасения были так уж беспочвенны.
Но, несмотря на чудовищную усталость, заснула не сразу.
И все равно думала только об одном.
О нем.
О демоне в зеркале, которого напророчило мне гадание…
А совсем скоро поняла, что передышка от высших сил носила исключительно разовый характер…
Первое, что я осознала — это сон. И едва не застонала в голос. Сейчас мне было вовсе не до сюрпризов собственного подсознания, а убегать от очередного чудовища, задыхаясь от усталости пополам с ужасом не хотелось до слез.
Но, открыв глаза и обозрев доступное пространство, чуть расслабилась — чудовищ не наблюдалось. Зато были какие-то дома в средневековом стиле, грязный до отвращения тротуар и вонь, заставившая поморщиться. И люди… Взрослые, дети — странно одетые, снующие и прогуливающиеся, но, по крайней мере внешне, не особо опасные.
Однако, что-то было не так. И, спустя еще несколько мгновений, я поняла — дискомфорт доставляли взгляды. На меня смотрели абсолютно все, даже три собаки в отдалении, бросив разделывать какую-то дрянь, задумчиво помахивали хвостами, не сводя с меня своих собачьих глаз.
А я почему-то вспомнила Ирму. Она, лет пять назад, рассказывала, как ей всю ночь снилось, будто она оказалась на улице голая. С одной стороны, смешно, это же всего лишь сон, а с другой — Ирме было не до смеха. Слишком неприятно оказалось чувствовать на себе непрошеное внимание прохожих, пусть даже и ненастоящих. И метаться в поисках любой тряпки, которой можно прикрыться…
Теперь я в полной мере ощутила эмоции подруги детства. Словами описать ощущение, когда взгляды полусотни человек прикованы к тебе, действительно было сложно.
Я скосила глаза вниз, машинально проведя ладонями по животу и бедрам, ощупывая себя. На первый взгляд все было в порядке — черные спортивные штаны, футболка, толстовка, любимые разношенные кроссовки. По крайней мере, я оказалась одета.
Тогда почему все так уставились?
Дошло до меня только минуты через две.
Одежда. Как ни странно, именно ее наличие и сыграло роль той самой «красной тряпки», не позволившей никому пройти мимо. Штаны…толстовка… Женщины вокруг носили платья — из странноватой ткани, напоминавшей мешковину, серого или коричневого цвета, с очень условно белыми фартуками и такого же цвета чепцами. Простоволосыми бегали только дети, но и те четко «делились» по половому признаку — мальчики в штанах и рубашках, а девочки — в платьях или сарафанах. Чаще всего не особо чистых, потертых и оборванных по подолу, одинаковых грубых башмаках…
