Пастыри чудовищ. Книга 3 - Елена Владимировна Кисель
Арделл садится на свой стул, будто придавленная тяжестью его слов. Шуршит дождь за окном, и комната плавает в бирюзовых отблесках, будто опустилась на дно. Белая фигура перед столом кажется светящейся, как у пророка.
— Возможно, чувствуешь себя виноватой, когда смотришь ему вслед. Не имеющей прав даже думать о нём — из-за наших с тобой периодических встреч. Но взгляни правде в лицо, аталия: ты не согласишься на тот вид отношений, который приемлем для него. А он не согласится на то, что приемлемо для нас. Так что я действительно был бы не против твоей романтической увлечённости — не думаю, что это продлится долго. Ты не хочешь ещё немного подумать?
— Убирайся, — цедит Арделл, не поднимая лица. Жаль. И жаль, что мой Дар тает, а ладонь горит, потому что я различаю всё меньше деталей. Я хотела бы увидеть её загнанной.
— Жаль, — говорит Мой Принц так, будто подслушал мои мысли. — По сути, ты ведь выбираешь одиночество, аталия. Не могу сказать, чтобы это было так плохо: одиночество сродни свободе, и мне оно тоже нравится…
Его голос растворяется, как льдинки в тёплом дожде. И я тоже готова растаять, и мне жаль только одного: он никогда не заговаривал со мной так.
Он вообще почти не заговаривает со мной, не замечает меня, а я… я рада была бы быть его тенью, пусть бы были насмешки, издёвки и пренебрежительные взгляды, я простила бы ему всё только за то, что он — это он.
В комнате дождь, дождь и молчание, и я уже думаю, что мне нужно уходить. Но Арделл поднимает голову.
Бирюзовые блики в этих её кошачьих глазах.
— Ты что, ждёшь, что я начну удерживать тебя от ухода из питомника? Уговаривать, может быть? Рихард, если ты забыл — я напомню. На Псовом Побоище я предложила тебе работу. Но согласился на неё ты. И если это была единственная причина, чтобы ты остался — то у меня для тебя плохие новости: тебе придётся как-то разобраться со своими собственными желаниями. И решить, зачем ты здесь по-настоящему.
— Может быть, потому что меня это устраивает, — тут же летит в ответ. — Поверь мне, аталия, у меня хватает причин ещё и сейчас. Мои исследования, к примеру. Огромное поле для наблюдений. Ты не забыла, кстати, что скоро придёт весна? Брачные игры, зов крови… увлекательное время, иногда, впрочем, чуточку сложное… для варгов особенно, верно?
Он поворачивается к выходу, и я понимаю, что нужно уйти, ныряю на лестницу и закутываюсь в тени в уголке. И Дар обжигает мою ладонь с его прощальными словами.
— Моя комната всегда к твоим услугам — можешь входить без стука.
Тихо приоткрывается дверь, и потом звучат шаги — самые мягкие в мире, самые любимые… Смолкают. Рихард застывает посреди коридора, будто он почувствовал чужое присутствие, но потом шаги звучат опять — и вот открывается дверь его комнаты.
Я стою на тёмной лестнице, ошеломлённая. Я будто бы сама уснула, потому что этого не может быть, получается ведь теперь, что он избавился от неё, он наконец-то от неё свободен… И теперь, когда мой Ледяной Принц освободился от оков этой — может, он наконец-то оглядится, посмотрит пристальнее, увидит…
Это словно самый лучший сон.
Или, может быть, сказка.
ТОЧНО В СКАЗКЕ. Пролог
«…верно то, что старые сюжеты могут получать
новую жизнь в произведениях современных авторов.
Вопрос же об исторических корнях данных сюжетов
следует посчитать спорным и недовыясненным.
Верно, впрочем, и то, что такие великие трагедии,
как Война за воздух, Пламенный мор, Сонный мор породили
множество произведений фольклора, в том числе легенд,
преданий и сказок…»
Энциклопедия Кайетты
ЙОЛЛА ДОМЕРТ
Вотчина Морвилы Глубоководной, Хозяйки Вод расплескалась по бумаге. С отмелями, омутами и с диковинной разной рыбёхой. Посреди моря развалился разбитый ковчег — Кайетта. Нос от удара скособочился, корма раструхлявилась. Вокруг — осколки-Рифы.
— Поглядим, как у тебя с этим, — говорит Гроски. — Дай-ка подумать… Акантор?
Атлас мне подарил Янист к Перекрёсткам. Передать нельзя — до чего ж шикарная вещь: переплёт роскошный, и красочные страницы, и карты самые разные: на какой звери обозначены, а на какой крупно каждая страна с городами.
На такой-то красоте и не найти Акантор. Вон, в самом центре Кайетты воткнут. Почти круг, самую малость неровный.
— А что надо-то? Если всё государство с землями — то во, земель немного, Акантор больше по другому делу. Законники там… Ордена, которые для всей Кайетты, то есть. Учёные, вирники главные. Совсем все главные, словом. А посередь Акантора — Башня Кормчей. Там Кормчая и жрецы её, да ещё Ковен Камня собирается.
А ещё лежит клятая Каменюка, которая кому даёт силы, а кому и нет.
— …а из-под камня источник течёт. Магия в нём великая, сильная. Этот-то источник и вирам силу несёт, и остальным водам магию даёт… Гроски, а правда, что воды молчат иногда?
Гроски моргает, щурится — вроде как вопрос недослышал.
— Чтобы воды молчали… да, бывает такое дело. Воды, понимаешь ли, смолкают, когда Кормчая назовёт преемницу. Обряд у них там какой-то особенный. В этот день — всё. Не связаться по сквознику, не пройти через вир. Кстати сказать, последний раз был в двадцать шестом году, так что кто там знает — может, ты застанешь такое.
Ага, жди теперь, пока Кормчая сменится, когда они до двухсот дотягивают. Не все, правда — но Шестая даже перетянула! Потому что была она до того благонравной и достойной, что Великий Камень определил ей прожить аж две сотни лет уже после того, как её выбрали, а выбрали-то уж после семидесяти.
— А как они это определяют… ну, Кормчие? Кто их преемницей будет? Они что, правда все души видят людские, вот все-все сразу? И кто самый
