Брат по мечу" () - Дэвид Вебер
- Итак, поскольку они, похоже, не вторглись и не завоевали вас за это время, я предполагаю, что есть какая-то причина, по которой они не могут использовать колдовство против вас?
- Я все еще контролирую заклинания, которые поразили Контовар, - холодно сказал Венсит. - Однажды открытые и активированные, они остаются готовыми к моей руке до тех пор, пока я жив, и я остаюсь самым могущественным волшебником-одиночкой в мире. Они знают, что если бы они попытались открыто вторгнуться, я бы снова использовал эти заклинания, если бы это был единственный способ остановить их.
Хоутон с трудом сглотнул от железной уверенности в голосе Венсита.
- Но они также знают, что я не поступлю так легко, - продолжил Венсит через мгновение, его голос был намного ближе к нормальному. - Каковы бы ни были амбиции контоварских лордов, какие бы преступления они ни были готовы совершить, большинство их рабов не имеют права голоса в их решениях или действиях. Мои товарищи и я однажды убили миллионы этих рабов, потому что у нас не было выбора, никаких других вариантов, но, поступая так, мы слишком близко подошли к тому, с чем боролись. Правила, которые нарушили наши враги, запрещают использовать искусство против не-волшебников или даже против других волшебников, за исключением случаев прямой самообороны или защиты других, и все же за один день мы убили больше невинных, чем любой завоеватель или тиран в истории. Я... не хочу, чтобы на моей душе снова было так много смертей. Если бы не было другого способа сохранить берега Норфрессы от извращений колдовства, тех ужасов, которые карнэйдосцы - волшебники, посвятившие себя служению Карнэйдосе, покровительнице черного колдовства, - практикуют даже сегодня, я бы не колебался. Но я и не стал бы устраивать такое опустошение, если бы только не осталось другого выхода.
- Что-то вроде старой холодной войны у нас дома, - размышлял Хоутон. Венсит снова повернул голову, вопросительно склонив ее набок, и настала очередь Хоутона пожать плечами. - В течение примерно пятидесяти или шестидесяти лет в моем мире существовало два основных силовых блока. У каждого из них было оружие, способное полностью уничтожить другого - черт возьми, убить каждого человека в мире, если уж на то пошло! И поскольку лидеры обеих сторон знали это, между ними возникло противостояние. Крупнейшие страны с обеих сторон не осмеливались напрямую воевать друг с другом, опасаясь, что это приведет к применению этого оружия.
- Это действительно может быть подходящей параллелью, - согласился Венсит. - Особенно с тех пор, как я заметил, что ты сказал, будто они не осмеливались "сражаться друг с другом напрямую".
- Вижу, к чему это ведет, - с несчастным видом сказал Хоутон. - Ты хочешь сказать, что где-то впереди нас находятся двое или трое из этих ваших "карнэйдосцев" или "контоварцев". Они не готовы или, по крайней мере, не желают идти на какую-то решительную, открытую атаку, но они вполне готовы откусить по краям, верно?
- Точно, - тяжело вздохнул Венсит. - Очень немногие норфрессанцы знают об этом, но в тени идет постоянная, непрекращающаяся борьба. На самом деле большинство людей не хотят об этом знать. Они вообще не думают о Контоваре, если только в этом нет необходимости. И всякий раз, когда борьба выходит из тени, они склонны думать об этом как о чем-то чисто норфрессанском, а не как о чем-то, что поражает нас извне. Они не понимают, как постоянно Контовар продолжает прощупывать нашу оборону, продолжает искать способы ослабить нас или союзников, которых они могут завербовать, чтобы отвлечь нас или напасть на нас изнутри. Их правители очень осторожны, чтобы избежать чего-либо настолько открытого, настолько четкого - настолько немедленно угрожающего, - что я могу снова ослабить заклинания. Но вот уже почти тысячу лет я сталкиваюсь с попытками "откусить по краям", как ты выразился.
- Именно это здесь и происходит?, - сказал Хоутон.
- Да. Единственная хорошая вещь о контоварцах заключается в том, что их фракции ладят не намного лучше, чем сами Боги Тьмы. Они ненавидят нас гораздо больше, чем друг друга, но они постоянно борются за преимущество в своей чисто внутренней борьбе, что означает, что взаимная подозрительность и недоверие часто препятствуют их усилиям. К сожалению, иногда их божествам удается вколотить в них немного сотрудничества.
- Подожди, - сказал Хоутон. - Подожди одну минуту. Ты хочешь сказать, что в этом замешаны боги - настоящие боги?
- Конечно, - Венсит казался озадаченным. - В вашей вселенной это не так?
- Люди в моей вселенной убивали друг друга во имя Бога в течение тысяч лет, Венсит, - медленно произнес Хоутон, - но Он не появляется лично, чтобы одобрить их усилия. Ты спрашивал о войне, которую мы с Джеком ведем дома? Что ж, многое из этого происходит от кучки сумасшедших, которые убеждены, что знают, чего хочет Бог, и что любой, кто с ними не согласен, слишком мерзок, чтобы жить. Но их убеждения основаны на их интерпретации Священных Писаний и учений, а не на прямом, недавнем откровении Бога в каком-либо личном проявлении. На самом деле, многие люди там, откуда я родом, больше не верят, что Бог вообще существует.
- Я нахожу, что это... трудно вообразить, - медленно произнес Венсит. - О, я всегда знал, что силы Света и Тьмы проявляются по-разному в других вселенных. И, если уж на то пошло, что они вообще не вмешиваются напрямую в некоторые из них. Но вселенная, в которой люди даже не верят в их существование? Не видят своей собственной ответственности за выбор между ними?
- Все не так уж плохо, - ответил Хоутон немного неловко, почти защищаясь. - Даже многие люди, которые не верят ни в каких богов, верят в разницу между добром и злом и в ответственность людей за выбор между ними. Это просто... отличается от того, что ты описываешь.
- Должно быть, действительно так, - согласился Венсит. Затем он встряхнулся. - Но, да, отвечая на твой вопрос, боги действительно участвуют
