Эолин - Карин Рита Гастрейх
— Такой странный звук — язык мечей, — сказала она.
— Ты достаточно хорошо разбираешься в ножах.
Эолин с легкостью выучила диалект ножей. Она могла послать свой маленький клинок пением практически в любую цель.
— У ножа простая песня, — ответила она. — Это совсем не похоже на голос этого меча, и близко не так сложно.
— Это один и тот же язык, — странно, что она сама этого не слышала. Отличить голос меча от голоса ножа было так же просто, как различить акценты Селкинсен и Селен. — Они оба металлы.
Она посмотрела на него. На мгновение Акмаэль потерялся в овале ее лица, в изгибе ее розовых губ, в прекрасной улыбке, которая сияла в ее темных глазах.
— Это щедрый подарок, Ахим. Спасибо. Я сохраню твой меч. Возможно, со временем мы с ним научимся понимать друг друга.
Эолин вложила оружие в ножны, и вместе они отправились к высокому гребню. Осенние листья хрустели под ногами. Деревья, увенчанные золотыми и малиновыми кронами, бросали тень на их путь. Пустые звуки осени наполнили Южный лес, отгоняя певчих птиц и загоняя медведей в их пещеры. Скоро белое покрывало зимней смерти накроет пустые деревья.
Во второй раз Акмаэль оставит Эолин на зиму в Южном лесу. В очередной раз он задумался, не ошибался ли он. Лес мог похитить ее ледяной хваткой, не оставив ничего, кроме воспоминаний к весне. Если она выживет, эта старуха продолжит сбивать Эолин с толку своей паутиной подрывной магии.
Акмаэль хотел забрать Эолин в Королевский Город, закутать ее в прекрасный меховой плащ и смотреть, как она засыпает у ревущего огня. Он хотел доставить ее в удобства Мойсехена, но призрак избитой девушки из Селкинсен маячил в его сознании. Запах ее горящей плоти вернулся в его память.
— Как ты выживаешь здесь всю зиму? — спросил он. — Что вы делаете для еды и тепла?
— Мы всегда встречаем зиму с большим количеством припасов. То, что мы не можем вырастить в саду или собрать в лесу, нам приносит лесник по имени Варил. Он приезжает всего два раза в год, но привозит все, что нам нужно. Южный лес всегда был добр ко мне и Гемене. Я не боюсь зимы. Мне нравится ее хрустальное дыхание и резкость ее красок, — Эолин остановилась, чтобы обнажить лезвие меча. Она поднесла его к уху. — Держу пари, у этого меча зимой будет другая песня. Бьюсь об заклад, она будет звенеть, как лед.
Акмаэль улыбнулся и взял оружие из ее рук. Он уговорил меч загудеть несколькими ленивыми взмахами.
— Он будет петь только для тебя, если ты будешь так ему льстить, — сказал он. — Почему твоя наставница против того, чтобы ты учился владеть мечом? Все маги ее времени разбирались в военном искусстве.
— Это не правда! Лишь небольшое число маг когда-либо были воинами, даже во время последнего великого конфликта, в котором все они погибли.
Акмаэль неодобрительно выдохнул. Сколько лжи наговорила ей ведьма!
— Гемена не принадлежала к классу воинов, — продолжила Эолин. — Она никогда не потворствовала войне, даже когда маги восстали против Кедехена. Она поддерживала маг, потому что они были ее сестрами, но не терпела войны. Она считает, что любой, кто научится говорить с мечом, умрет от него.
— Лучше умереть от меча, чем на костре, — люди короля, не задумываясь, выбирали, какую смерть даровать, но по выражению лица Эолин Акмаэль понял, что его комментарий не показался ей забавным.
— Я не понимаю, как магия может применяться в войне, — сказала она. — Магия должна использоваться, чтобы создавать, а не разрушать. А на войне всегда приходится разрушать. Как маг может стать воином?
— Это достаточно просто, — Акмаэль балансировал мечом в руке. — Изучаешь искусство войны, а затем — искусство магии. Затем маг-воин, такой как сэр Дростан, учит тебя, как объединить их. Например…
Подойдя к ближайшему дереву, Акмаэль вызвал мягкое шипение лезвия. Он взбежал вверх по стволу вертикально, отражая наступление воображаемого врага, и вернулся на землю в коротком полете.
— Подобные трюки дают большое преимущество перед противником. Ты также можешь изменить траекторию летящих объектов.
Он метнул меч в ствол молодой сосны, желая, чтобы тот отклонился, прежде чем вонзиться в цель.
— Искусный маг-воин обнаруживает страхи своего врага и обращает их в свою пользу, — Акмаэль подошел к сосне, чтобы подобрать оружие. — Маг-воин, обученный Высшей магии, может использовать посох, чтобы призвать смертельный заряд.
Его слова оборвались, когда он снова повернулся к Эолин.
Она стояла мертвенно неподвижно среди падающих листьев, ее ноги плотно прижались к земле, ее глаза были широко раскрыты и испуганы. Вся краска схлынула с ее лица.
— Что такое? — спросил он. — Что случилось?
— Ты собираешься стать одним из них? — прошептала она.
— Из кого?
— Ты собираешься быть Всадником короля?
— Нет. Нет, Эолин. Всадники — не маги. Они просто рыцари.
— Знаешь, они разрушили мою семью. И мою деревню. Я сбежала только потому, что в тот день оказалась в лесу. Вот как я оказалась здесь с Геменой.
Холод охватил Акмаэля. Деревья заскрипели на ветру, а затем замолчали.
— Должно быть, там были предатели, — сказал Акмаэль. — Король посылает своих всадников только в деревни, в которых укрываются предатели.
— Там, где мы жили, не было предателей, только обычные жители.
Иней покрыл лесную землю, окрашивая опавшие листья в туманно-белый цвет.
— Дети не могут быть предателями, — сказала Эолин, — а что касается их родителей, то что за предательство в том, что они растят цыплят и собирают урожай?
— Не знаю, Эолин. Я лишь говорю, что у него была причина. Отправка всадников в деревню — не легкое решение короля. Должно быть какое-то оправдание.
— Какое оправдание могло быть? — ее голос оборвался, как раскат грома.
Когда Акмаэль ничего не ответил в ответ, Эолин опустилась на землю и заплакала.
Акмаэль знал Эолин во многих настроениях, но он никогда не был свидетелем этой боли и гнева. С другой стороны, он никогда не спрашивал, почему она живет так глубоко в лесу в компании только старой ведьмы или что случилось с ее настоящей семьей.
Теперь, когда правда лежала на ковре ее слез, он разрывался между верностью, которую сохранял по отношению к отцу, и жестокими последствиями правосудия короля.
Вложив меч в ножны, Акмаэль подошел к Эолин и опустился на колени рядом с ней.
— Эолин.
— Не смей говорить мне, что это моя вина!
— Твоя вина?
— Это то, что ты думаешь! — рыдания Эолин пронзали ее тело резкой дрожью. — Это то, что ты сказал!
— То, что я сказал?
— Ты сказал, что женская магия вызывает
