Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь (СИ) - Ольга Белошицкая
— Меня ты тоже ненавидишь? — будничным голосом спросил Саша.
Юлька замерла, не шевелясь. В поисках Саши она оказалась под дверью его рабочего кабинета, и еще не зайдя, услышала, как они с Румянцевым яростно спорят. Побоявшись, что разговор прервется с ее приходом, она притихла у двери, затаив дыхание.
— Тебя — нет. Ты — их жертва. Как и я. Как Юля. Даже не жертва, а объект манипуляций, — голос Румянцева стал злым и жестким. — Ты им нужен. Захочешь сбежать — не отпустят. Никогда. Говорили тебе, что вернуться невозможно? Ворон стережет Грань, никого не выпустит, вы убили его людей, бла-бла-бла… Нельзя контачить со старой Землей, а то злые дяди с гранатометами придут сюда и разрушат наш маленький благополучный мирок, у-тю-тю…
— Ну, слышал, — ответил Саша с брезгливостью. — От Нэсте когда-то. Потом забыл, если честно. С мыслью об опасности со стороны Основы согласен. Я не вижу здесь надежных механизмов защиты от оружия, созданного у нас дома.
— Да их навалом, если мозги напрячь, — фыркнул Румянцев. — Только самые интересные лежат у тебя в Нагре. Разгребешь — найдешь. Тебя для этого и возродили. Вернее — твоего Змея. Чтобы ты, человек с Основы, нашел, как и чем можно Основу прищучить. Чтобы зайти туда с твоей помощью. Ты подумай… что если они выпустят на наши улицы все эти толпы Двуликих, приказав им убивать? Сначала выпустят низкоразумных тварей, чтобы страху нагнать. Потом придут Двуликие и их хозяева. А потом и сами Вечные. Давай, представь, как по улицам твоего родного города бежит здоровенный леопард, а с ним рядом — стая кицу…или райзе, — он содрогнулся.
— Пара пулеметных очередей — и никто никуда не бежит, — парировал Саша со смешком. — Кроме леопарда, конечно.
— Сверху пикирует ворон-переросток, которого эти пули, скорее всего, вообще не возьмут
— Зато возьмет зенитка. Не насмерть, но эффективно. Полетит перья горелые чистить.
— Леопард поднатужится и легким движением ушей вырубает всю технику в округе. Электричество, например, кончится. Ворон покряхтит и дунет ураганом так, что все твои зенитки снесет еще до выстрела. Затем придет нечесаный бык, стукнет копытом о землю — и все, воронка вместо города.
— Так гранатомет никто не отменял, — неожиданно рассмеялся Саша. — Отобьемся. Но домой, увы, просто так действительно не вернешься. Проблемы будут.
— Да почему? — вспылил Румянцев. — Карта внешних путей — вот она, у Кинэна на столе лежит. Горностаи ставят и обслуживают внутренние пути, но не контролируют переходы на Старую Землю. Причина тут одна — традиция. Разделение сфер влияния. Основа граничит только с Элезией, так уж этот мир устроен. Невозможно построить переход из Ар Лессена на Старую Землю, потому что у них нет общей грани. Потому шеадры так хаотично и раскиданы по землям, а в тех местах, где земли соприкасаются с большим количеством остальных, ставят целые шеадр-порты. Так вот, Горностаев никогда не пускали к внешней границе, потому что Ворон тут полный монополист. Но он не сидит в засаде перед каждым Порогом на Старую Землю. На самом деле никто Пороги не охраняет.
— На самом деле, за всеми Порогами идет наблюдение через Зеркала Стражи, — терпеливо поправил его Саша. — Все передвижения фиксируются, анализируются — кто, чей холоп, куда, с какой целью… А потом общая сжатая сводка ложится на стол Хэйгена, и он, поверь мне, их очень терпеливо и тщательно читает, все до последнего листа.
— Ну и что? — взорвался Румянцев. — Никто тебя ловить не будет, если ты идешь на Старую Землю, а не с нее. Трудность в другом — нам придется добираться по родному миру без документов, без денег, пешком, потому что выходы спрятаны в малолюдных местах, далеких от центров цивилизации. У разведчиков есть схроны-убежища рядом с порталами, главное — найти такой схрон, и мы вернемся.
— Так ты хочешь вернуться? — уточнил Саша устало. — Ты ж говорил, что тебе здесь нравится.
— Хочу, — отрезал Румянцев. — И не хочу.
— Не понимаю.
— Я могу точно сказать, чего я НЕ хочу. Я не хочу играть по их правилам. Возможно, я бы жил на оба мира сразу: не лишаясь моего родного и участвуя в жизни этого. Почему так нельзя? Потому что эта полубессмертная шваль запрещает? Так они мне никто, я не здесь родился.
Юлька услышала, как Саша вздохнул.
— Ну и представь себе эту беготню туда-сюда… В тайне ее не удержишь, а дальше…
— А что дальше? Нормальный такой контакт, уж договорились бы, как сосуществовать к обоюдной выгоде.
— Сомневаюсь, — отрезал Саша. — Слишком уж разный… менталитет.
— А еще я хочу отомстить, — продолжил Румянцев с горечью. — Тем, кто виновен в том, что мы здесь и не можем вернуться. Ты не сидел в Анг Миртской тюряге, тебя не лупили ногами и шок бичами, добиваясь правдивых ответов. А ты не знаешь, что им сказать, потому что… у них тоже другой менталитет. Они тебе не верят и бубнят свое. А эти потом жалостливо на тебя смотрят и лживо сочувствуют… Бесит меня эта приторная доброжелательность и эти люди-нелюди, обычные и бессмертные.
— Двуликие не нападают на людей, — возразил Саша.
— Нападают. Не в столицах. Подальше от центров цивилизации.
— Забудь ты уже ту тварюку, — с досадой воскликнул Саша. — Тебя, небось, обычная собака напугала. Они, по сути, такие же люди. Здесь, в крепости, у меня половина Двуликих, если присмотришься. Отличные бойцы, кстати. Сильные, ответственные, дисциплинированные. Низкоразумные и дикие расы, да, они плодятся, и быстро. За ними следят, их популяции прореживают. Я сам это делал, и не раз. Это входит в обязанности Нагов.
— Обязанности Нагов, — с презрением произнес Румянцев. — Быстро они тебя приручили, раз ты уже о своих обязанностях перед ними думаешь.
— Меня, знаешь ли, не спросили, хочу я этого или нет, — разозлился Саша. — В один прекрасный день я превратился в змея и взлетел. Большой радости я от этого не испытывал, но мне объяснили, что обратно отыграть нельзя.
— Вот я и говорю — сломали жизнь. Поставили перед фактом, что теперь ты — тварюка. Играть можно только по их правилам. Всех правил ты не знаешь, тыкаешься, как слепой котенок. А они пользуются твоей неопытностью. Кольер лепит из тебя свой идеал Нигейра.
