Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна

— Что вы делаете? — рычал он спустя пять минут, пребывая в абсолютном бешенстве, — Зачем вы повесили ребёнка над котлом?!    

— Ей там хорошо, — невозмутимо ответила Тиру патлатая некрасивая женщина с косоглазием, помешивая варево, — Похоже, что ей не нравится?

Дракон посмотрел на весело хихикающую Вету, раскачивающуюся среди плетёнок чеснока, свисающих с потолка сушёных грибов и трав, а женщина невозмутимо заявила:

— Ты, может, и дракон, но никто тут, чтобы в чужом доме порядки наводить. Висела она так и будет висеть, а ты лучше другу вон пожрать отнеси. А то всё тебе не такое... 

— Вы знаете, кто я? — Тир тут же насторожился: отличать их  слету умели лишь старшие расы. Между тем, эта женщина казалась чистокровным человеком. 

— А чего тебя не знать? Ходють тут всякие... ещё поучи меня, как за ребёнком глядеть, сам вон из детских штанишек ещё не выпрыгнул. Хотя, все вы таковы...

— Не обращай внимания, — разродился вернувшийся из подвала повар. — Фло хорошая, просто необычная. 

Тир прищурился — такую «необычность», особенно возле своего ребёнка, он терпеть не собирался. Для начала вообще было бы неплохо выяснить, откуда эта самая Фло взялась и зачем. 

*

— Ар, мне нужно отправить Ису послание, — деловито сообщил он, с грохотом опуская перед Казначеем поднос. Бровь последнего стремительно взлетела вверх. 

— Это что? — уточнил он брезгливо.

— Ах, это... ты сам просил  чего-нибудь горячего с закусками и напитками на мой вкус. Наслаждайся, пока я добрый, а потом отправь вестника Ису. 

Серый дракон задумчиво помешал ложкой загадочную субстанцию, состоявшую, кажется, из требухи, крайне острых специй и размягченных бобов, покосился на подогретое тёмное пиво, густое, как крем-суп, и флегматично сообщил:

— Не быть тебе ресторатором, Княже. 

— И слава Небу, на мой век хватит одной сомнительной должности. Так ты услышал меня?

— Хочешь проверить эту Фло? — уточнил друг. По дрожи воздуха Тир понял, что их разговор конфиденциален.

— Да. Ты слышал?

— Конечно. — Казначей не потрудился смутиться. — И мне это тоже не нравится. Я мог бы её расспросить...

— Пока без дознаний в твоем исполнении, — хмыкнул Тир. — Всё же нянечка моей пары. Не хочу раньше времени сметать её в совок. К тому же, мне для начала надо объясниться с Ирейн, а потом уже... всё остальное. 

Ар отвернулся на пару мгновений, разглядывая солнечные часы на соседней крыше.

— Вы всё решили, мой Князь? — повернулся к бирюзовому дракону Казначей Предгорья, серьёзный, холодный и собранный. 

— Да, — отозвался Тир твёрдо. — Моей княгиней быть ей. Я уверен. 

— Насчет Аки Белой вы были не менее уверены... когда-то. 

— Да, — Тир улыбнулся. — Как сказала моя пара, зачастую в юности мы принимаем за великую любовь то, что оной по сути не является. 

Ар задумчиво побарабанил пальцами по столу. 

— Я не одобряю твой выбор, Княже. Она не нравится мне. 

— Я заметил, и это не тебе решать. 

Казначей улыбнулся одними глазами: 

— Позволь закончить, Княже. Да, я не одобряю её, как Казначей. Но как друг... поздравляю. 

С этими словами Ар встал, коротко склонил голову и вышел. Тир остался, размышляя о превратностях судьбы, предназначении и, пожалуй, масках. 

— Что, этот охальник так и не заплатил? — спросила вдруг Лиз. — Вот на лице у него написано, что он сволочь! 

И Тир рассмеялся.

***

— Упустишь — дурой будешь, — вещала Лиз. — Первостатейной идиоткой. Он чего, думаешь, тут ошивается? Из-за тебя!

— Это любовь! — сказал Жужа с придыханием и помахал надкушенным солёным огурцом. 

— Вроде неплохой парень, — сообщил Жуб. — Странноватый только.

— Да я вас прошу, — закатила глазищи подавальщица. — Кто по нашим временам не странноватый? В кого не ткни, везде какой-то ужас: один познает истину, второй сидит на чём забористом, у третьего на бабу поднимается только рука, а четвертый вообще заглядывается на мужские задницы! И как быть в такой ситуации несчастной романтичной деве? 

— Закрыть рот и помочь мне с салатом, — отрезала Фло. Ирейн вздохнула. 

Как и с чего бы у них вдруг образовался консилиум, обсуждающий их с Тиром несуществующие отношения, она и сама не могла бы объяснить. Просто так вышло, что зал остался на Тира и Мардж, а остальные работники собрались на кухне, чтобы что-то сожрать. И, разумеется, обсудить чужую личную жизнь. Куда же без этого!

— Иди к нему этой ночью, — категоричным тоном сказала Лиз. — Ради такого случая я с Иветтой посижу! Серьёзно, нельзя такого вот упускать!   

— Так я тебя и допустила — к ребёнку-то! — фыркнула Фло. — Ты, небось, не знаешь, с какой стороны ей кашу запихивать! И вообще, меньше бы языком трепали: ему ваши разговорчики, как на духу, слышны. 

— Ерунды не говори! В зале шум такой, что даже оборотень ничего не разберёт. Не нагнетай, Фло!  Сама-то, наверное, и не знаешь, с какой стороны за мужика хвататься! 

— Скучно живешь, раз всегда хватаешься с одной стороны, — отрубила Фло, отчего Жуб странно закашлялся. — И они сами, без нас разберутся — не дети, чай. 

— И что, ты бы и шага навстречу не сделала? — свернуть Лиз с намеченного пути — дело изначально гиблое. — Такому мужику-то?

— Тебе правду? — спросила Фло устало. 

— Хотелось бы, знаешь ли! 

— Будь я хоть вполовину так красива, как наша Ирейн — своего бы не упустила, будь покойна. Но и ты учти, что не с моей рожей такими вопросами задаваться, это во-первых. А во-вторых, есть вещи, которые нужно просто пустить на самотёк: идут и пускай себе идут. В любви иногда тоже так бывает: сильно хочется вот прямо сейчас и всего, но надо просто подождать и поглядеть, откуда ветер дует. 

— Ладно, — сказала Ирейн. — Уважаемые знатоки дел сердечных, предлагаю закончить на этом с поэзией жизни и переключиться на прозу. Кто со мной в зал?