Серая сестра - Марк Лоуренс
— Тогда давайте проголосуем.
— Виновна. — Сестра Ограда сложила руки на груди.
— Невиновна. — Сестра Яблоко нахмурилась, все еще наблюдая за послушницами.
— Я воздерживаюсь,— Сестра Сковородка съежилась в своем поход-пальто, которое она никогда не снимала в эти дни.
— Невиновна, — сказала Сестра Сало. — Если бы Нона хотела убить девочку, она бы отрубила ей голову.
Как Госпожа Дух, Сестра Колесо могла голосовать первой вместе с другими учительницами, но как старшая сестра она также могла голосовать последней. Она помахала рукой монахиням класса, чтобы те проголосовали.
— Виновна. — Сестра Дуб, руководительница Красного Класса, опустила глаза.
— Виновна. — Сестра Очаг заменила Сестру Кремень на посту классной наставницы Серого и стала свидетельницей худших приступов ярости Ноны, когда та пыталась контролировать Кеота.
Сестра Шпиль, казалось, не хотела говорить, но наконец произнесла тихим голосом:
— Виновна.
— Невиновна. — Сестра Вилка из Священного Класса ободряюще улыбнулась Ноне.
— Сестра Колесо? — спросила Настоятельница Стекло.
— Я... — Старшая монахиня вытаращила на нее глаза, сжимая и разжимая челюсти. — Я уверена, что Избранная рассказала нам, что она видела... но... — Слова, казалось, ранили ее. — Возможно, она видела не все. И эта послушница виновна во многих преступлениях. Поэтому я говорю: виновна.
— Сестра Роза?
Сестра Роза с несчастным видом заерзала на стуле.
— Жаль, что ты не пришла ко мне, Джоэли. У меня есть целебные мази, которые могли бы помочь твоему бедному горлу. — Она посмотрела на настоятельницу, ее карие глаза блестели. — Мне очень жаль... но я не могу санкционировать такой уровень насилия по отношению к другим послушницам, особенно со стороны той, кто обладает таким боевым талантом. Что будет дальше? Я...
— Джоэли не пришла к вам? — спросила Настоятельница Стекло. Это было совсем не похоже на Джоэли Намсис. Девочка могла отправиться в санаторий с занозой и остаться там неделю. Особенно если она сможет свалить вину за занозу на кого-то другого.
— Да, не пришла. — Сестра Роза бросила на послушницу сочувственный взгляд. — Это было неразумно с моей стороны. Нельзя было ожидать, что она выдержит ледяной ветер в таком состоянии. Но если бы она прислала весточку, я бы пришла к ней. Сестра Ограда действительно должна была сказать мне.
— Почему ты не хотела, чтобы тебя осмотрела Сестра Роза? — Сестра Яблоко встала со стула и подошла к Джоэли.
— Я не хотела беспокоить...
— Зато теперь ты беспокоишь всех нас, Джоэли. И ты побеспокоила Госпожу Академия до обеда. И все же ты не явилась к нашей милой Рози, чтобы облегчить свои страдания? — Она обошла вокруг послушницы, разглядывая ее шею. — Покажи мне свои руки.
Джоэли инстинктивно спрятала их в карманы своей рясы. Яблоко протянула руку, взяла ближайшую ладонь и потянула ее к своему лицу ладонью вверх.
— Идем. — Она подвела послушницу к столу, протянув руку к свечам. — Видите?
— Я вижу четыре пальца и большой. — Судья Ирвон подавил зевок.
Сестра Яблоко не обратила на него внимания:
— Вот это желтое пятно. Вы видите его?
Настоятельница Стекло подалась вперед. Пальцы девушки были бледно-желтыми тут и там, цвет почти исчезнувшего старого синяка.
— Подлесник и жгуч-хлопок. Тщательное приготовление с щелочной основой дает мазь Ульхена. — Сестра Яблоко отпустила руку Джоэли.
Сестра Роза отодвинула стул и подошла посмотреть.
— Она играет определенную роль в лечении некоторых хронических заболеваний кожи, но нужно быть довольно отчаянным, чтобы использовать его. Основной побочный эффект — большие синяки. — Она отступила назад и посмотрела Джоэли прямо в лицо. Послушница опустила голову. — О, Джоэли! Ты же этого не сделала?
— Она душила меня, — тихо и неуверенно проговорил Джоэли, глядя на свои руки.
— У меня есть пилюля, которая скоро вытянет из тебя правду! — Сестра Яблоко повернулась и направилась к двери.
— Останьтесь. — Настоятельница подняла руку. — Зелья и пилюли не играют никакой роли за столом монастыря. У нас нет ни доказательств их точности, ни санкции Церкви, разрешающей полагаться на них. — Она проигнорировала поднятые брови Яблока. Иногда энтузиазм монахини по поводу ее собственных изобретений брал верх над здравым смыслом. Такие карты не должны были раскрываться или разыгрываться перед послушницами и аудиторией вроде Ирвона Галамсиса. — Я скажу, однако, что невозможно приговорить Послушницу Нону к какому-либо суровому наказанию на основании того, что мы видели и слышали. Обе вы, девочки, останетесь в монастыре в седьмой дней, и ни одна из вас не будет обедать до следующего седьмого дня. Если между вами еще будет ссора, я попрошу Сестру Сало сломать металл-иву. Теперь идите. И считайте, что вам повезло! Бегом!
Послушницы поспешили к двери.
— Не ты, Зоул.
Когда две других исчезли за дверью, Зоул обернулась. На мгновение показалось, что она раздумывает, стоит ли подчиниться. Затем, пожав плечами, она закрыла дверь и вернулась к столу.
— Итак, перейдем к вашим делам, Ирвон, — сказала Настоятельница Стекло. — Вы пришли с прошением относительно Послушницы Зоул.
— Действительно. Я снова пришел, чтобы вернуть послушницу. — Он склонил голову, полный серьезности, сверяясь с записями, которые положил перед ним помощник. Стекло всегда забавляло, как сильно судья похож на статуи и изображения, которые еретики Скифроула ставили Предку; грива седых волос и похожий на клинок нос делали его скорее воплощением мудрости, а не самым коррумпированным из трех судей Верховного
