Чужие сны (СИ) - Матуш Татьяна

- Олег! - испугалась я, - Олег!

Глаза шефа застыли, как два провала в космос. Он меня не слышал. Я вскочила.

- Уходите! Все, уходите отсюда!

- Таня, у него кровь!

Я обернулась. Олег тяжело оседал на стуле, глаза закатились, а из скульптурного носа на линию безупречных губ стекала густая, бордовая струйка крови.

- Что случилось, девушки? - к нам подскочил молодой необъятной толщины парень, видимо, хозяин.

- Нашему другу плохо. Ему нельзя пить, у него что-то с сосудами... вроде бы, - медленно, обдумывая каждое слово, сказала я.

- Нужен врач?

- Это обычный обморок, ничего страшного... Наверное нужно все-таки отвезти его в больницу, но мы с этим сами справимся. Мы на машине. Надо только вынести его на улицу. Поможете?

- Конечно, - с готовностью кивнул парень, - Витя, Сережа... Давайте, ребята, через галерею, так ближе.

- Галка, ты машину водишь? - спросила я, не очень рассчитывая на положительный ответ. Но подруга кивнула. - Тогда держи ключи, подгонишь мою тачку к автостоянке у галереи, скомандовала я, - Справишься?

- Да, конечно, - кивнула Галочка, еще раз тревожно взглянула на Олега, и умчалась.

Хозяин бара с двумя помощниками, похоже, завсегдатаями, осторожно подхватили Олега и понесли к выходу. Я подхватила футляр с саксофоном, а второй рукой выудила из сумки мобильник.

Алка не отвечала очень долго. Я почти потеряла надежду. А когда телефон, наконец, после доброй минуты гудков отозвался ее бодрым, слегка раздосадованным голосом, отчего-то отчетливо поняла - мой звонок вытащил Аллу из ванны. Да уж, действительно, повезло, как утопленнику.

- Я в таборе. Вернее, в тоннеле под галереей. Здесь Олег. Ему плохо, - торопливо выложила я.

- В смысле - плохо? - уточнила Алла. Она, похоже, совсем не удивилась.

- Он без сознания. И кровь из носа.

- А что еще было? Перед этим? Больше там никому не плохо? - подруга, наконец, соизволила встревожиться.

- Он никого не убил, - поняла я, - но не скажу, что не пытался.

- Его нужно немедленно вынести наверх, - скомандовала Алка, - под небо. Организуй это и никуда не уходи. Будьте там, я сейчас подъеду.

- С мокрой головой! - испугалась я, - сиди уж. Я сама отвезу его куда надо, ты только скажи, куда.

- Голову я не мочила, - буркнула Алка и отключилась

Мы прошли напрямую через галерею, но я так и не поглядела на машины, не до того было. На нас оглядывались, но не так, чтобы очень. Умеренно. Перебрал человек с радости, или, наоборот, с горя, с кем не бывает? По дороге я с интересом прислушивалась к разговору, который вели меж собой Витя с Сережей.

- Интересно, что такое сейчас опробовали на галерее? Аж земля тряслась...

- Трактор какой-нибудь. Может, гусеничный?

После относительного тепла галереи, холодный ноябрьский ветер показался каким-то слишком свежим. Я поежилась. Мы вышли на вторую стоянку.

- В будке положим, или как? - спросил один из моих добровольных помощников.

- Нет, нет, - торопливо ответила я, вспомнив Алкину инструкцию, - лучше сюда, на скамейку. Ему воздух нужен.

Сдернув куртку, я постелила ее на деревянную лавку.

- Замерзнешь же, не месяц май, - прокомментировали мужики, но шефа положили, как им было сказано.

- Ничего, сейчас подруга машину подгонит. С другой стороны табора. Спасибо вам большое, ребята.

- Точно больше ничего не нужно?

- Ничего, - со всей возможной твердостью ответила я. И добровольные помощники, наконец, ушли.

Олег зашевелился. И открыл глаза. Я присела рядом.

- Ты как?

- Нормально, - ответил он. - Почему ты раздета? А... помоги-ка сесть.

Получив назад свою одежду, я почувствовала себя гораздо комфортнее. Прав был Витя... Или Сережа, кто их разберет, действительно, не май.

- Сейчас приедет Алла, - доложила я.

- Хорошо, - кивнул он. И замолчал.

Он выглядел совершенно обычно. Похоже, все было в порядке. Но что-то мне не нравилось. Наконец я сообразила, что именно: его лицо снова было той красивой и бесстрастной маской, к которой я привыкла. И которую считала его настоящим лицом. Будто и не было саксофона, улыбки, портвейна... и пьяного Юрика. Ничего не было. Мне все приснилось.

- Твой инструмент, - кивнула я на футляр у его ног. Он снова наклонил голову, в знак благодарности, я полагаю. Или просто, все еще было плохо.

- Что с тобой случилось? - решилась я.

- У тебя же была неплохая версия, - ответил он, - Реакция на алкоголь.

- Ты все слышал, - поняла я.

- Ты действовала безупречно. Если тебя это интересует.

Я поняла, что ответа не дождусь, и выругалась сквозь зубы.

- Как меня утомили ваши тайны мадридского двора, это неописуемо! Как я могу действовать безупречно, если я ни фига не понимаю, а?

- Не знаю как. Но у тебя получается. Я сам удивляюсь...

Олег говорил отрывисто и неохотно. Я все поняла и замолчала. В самом деле, закатывать скандал человеку, только что перенесшему обморок, как-то не совсем этично.

Так мы сидели на ветру, глядя на отъезжающие и приезжающие машины, вдыхали сырой воздух с примесью бензина и молчали. Потом подъехала Галочка, кинулась к Олегу. Но, наткнувшись на его неожиданную холодность, обиженно затихла.

Наконец на своем пижонском белом "Форде" подъехала Алла и кинулась к нам через всю стоянку, без шапки и в незапахнутом пальто. Я кивнула Олегу, взяла Галочку за руку и скомандовала:

- Пошли отсюда.

- А... это кто, жена?

- Нет. Потом все объясню, - мне удалось утащить Галочку до того, как Алла подлетела к скамейке. По тому, каким взглядом проводил нас шеф, это тоже было сделано правильно.

Как я устала от собственной безупречности, кто бы знал!

Галка села за руль, и мы покатили в центр города.

Я вдруг заметила, что все еще держу мобильник в руке. Не знаю, что за бес меня толкнул: обида или просто досада на себя... или это одно и то же. Я активировала окно SMS и набрала сообщение: "Прошу перевести меня по собственному желанию назад, в отдел Маргелова, на прежнюю должность, без сохранения повышенного оклада". И отправила на номер Влада Осорина.

Ответа я не ждала. Вернее, ждала, в виде приказа зайти в отдел кадров, утром понедельника. Однако, телефон зазвонил меньше чем через минуту.

- Что случилось? - спросил Влад.

- Ничего, - коротко ответила я, перенимая стиль третьего этажа, - просто хочу назад. По Алику соскучилась.

- Таня, ты сейчас вдохни, выдохни, расслабься... И ничего не решай, хорошо? В понедельник поговорим. - Я молчала, и Влад добавил, - если ты не изменишь мнения, подашь заявление на фирменном бланке, как положено. Я его подпишу. Договорились?

- Договорились, - буркнула я и отключилась.

4.

"Всего каких-нибудь два месяца назад оптово-сбытовая компания "Олима", по торговле бытовой химией и разными полезными мелочами, считалась самой стабильной и надежной на этом рынке. "Олима" привлекла к своей деятельности тысячи людей. Поверив в перспективы, обещанные ловкими менеджерами "Олимы", мужчины и женщины, в основном, не слишком богатые, вкладывали в предприятие и свои небольшие сбережения, и еще более дорогое: свой труд и свое время. "Олима" обещала им сказочные доходы уже через несколько месяцев после вступления в "бизнес"... Все обернулось банальным обманом... "Олима" прекратила свое существование, объявив себя банкротом. Генеральный директор кампании, двадцатишестилетний Антон Бакшаров, скрылся. Вместе с ним исчез и главный менеджер "Олимы", Максим Чернов. На счета кампании, и все ее движимое и недвижимое имущество, был наложен арест, но, как, вероятно, догадываются наши телезрители, деньги, вырученные от продажи бывшего монстра, вряд ли покроют все потери людей, доверившихся Бакшарову и Чернову..."

Антон все время искренне удивлялся, зачем люди смотрят такие, с позволения сказать, новости. Чтобы быть в курсе событий? Событий, происходящих где? Вероятно, в виртуальной реальности, которую черт знает, зачем выдумывают журналисты.