Второй шаг (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Я опасался, что по дороге нам могут встретиться охранники или подвыпившие посвящённые, но этаж будто вымер. В коридорах и проходных комнатах никого не оказалось, а грохот дьявольского оркестра больше не сотрясал особняк. Кажется, танцы на сегодня закончились и всякая шушера вроде посвящённых скоро начнёт покидать главный зал, чьи закрытые двери уже маячили впереди нашего мрачного, решительного трио.

Но нам не суждено было в тишине добраться до зала, так как в какой-то миг до моих ушей донёсся приглушённый треск выстрелов, которые прозвучали не в зале, а где-то за ним. И понятное дело, что звуки автоматных очередей вызвали закономерную реакцию. В зале сначала стали раздаваться удивлённые вскрики, а потом перепуганные вопли и почти тут же двери едва не слетели с петель, когда из них выметнулась орущая толпа, состоящая из посвящённых, которые падали и топтали друг друга, охваченные безумным желанием покинуть ставший опасным дом. И они бы смели нас, если бы мы не отскочили к стене.

В эту секунду многоголосый вой разумных перекрыли крики Ленки:

— Что произошло?! Почему они начали раньше?!

— Кажется, одну группу охотников спалили на подходе к залу и те открыли стрельбу, — процедил я, пытаясь разобраться в ситуации и заглянуть в зал поверх голов посвящённых.

— И что нам теперь делать?! — выпалила девушка, лихорадочно сверкая глазёнками.

— За мной! — гаркнул я, вытащил из-за борта пиджака «узи» и выпустил несколько пуль в потолок, с которого посыпалась штукатурка. — Все на пол, суки!!!

Посвящённые ещё громче заголосили и часть из них повиновались моему приказу — они рухнули на пол и закрыли головы руками, а вот другие — продолжили бежать к входным дверям, наступая на первых, извивающихся от боли. Но всё же они не сильно помешали нам. Мне пришлось сбить с ног всего одного посвящённого, а потом я влетел в полутемный зал, в котором пол уже заливала кровь, повсюду лежали раненые и убитые, а чаши с елеем опрокинулись и подожгли скатерти.

Пламя весело танцевало под аккомпанемент стонов умирающих, пронзительных криков о помощи и треска выстрелов, раздающихся возле дальних от нас дверей. Там шла настоящая мясорубка. Три охотника стреляли в обезумевшую толпу разумных, которые перли на них, потому что сзади их безжалостно подгоняли разгневанные вампиры и прочие монстры, среди коих я заметил самых разных существ: от крылатых горгулий до покрытого мелкой чешуёй зелёного здоровяка в лохмотьях, оставшихся от костюма после превращения.

Вот в здоровяка-то я первым делом и выпустил короткую очередь, воспользовавшись тем, что монстр был ко мне задом. Пули зарылись в его мускулистую спину, прошив чешую. И нелюдь огласил зал яростным рёвом, вслед за которым он резко обернулся и получил ещё две очереди, вырвавшиеся из оружия Испанца и Ленки. Они вошли в его грудь и живот. Но монстр, несмотря на раны, не упал на покрытый кровью пол, а низко опустил чешуйчатую голову со змеиными глазами и словно горилла ринулся на нас, используя все четыре конечности. И что самое отвратительное, к нему присоединились три вампира, которые увидели, что в тылу появились враги. При этом кровососы пустили впереди себя десяток посвящённых, которые, не посмели воспротивиться воле хозяев, и помчались на нас, истошно голося и обливаясь слезами:

— Не стреляйте! Пожалуйста! Не стреляйте! Я не хочу умирать!

Мой палец тотчас покинул спусковой крючок. И следом я сглотнул вставший в горле ком и судорожно покосился на своих друзей. Они тоже перестали стрелять. Испанец до крови закусил нижнюю губу, а у Ленки смертельно побледнела не закрытая маской часть лица. И я хрен его знает, чем бы закончилась эта атака монстров, прикрывающихся разумными, если бы в этот миг через ещё одни двери в зал не влетели Клим с напарником.

Они быстро оценили обстановку, и полукровка швырнул в бегущую на нас толпу гранату, которая разорвалась среди мягкой плоти людей и нелюдей. Взрыв повалил нескольких разумных, а все остальные в той или иной мере получили по дозе поражающих элементов. Но почти все монстры остались на ногах.

И тогда Клим бросил в них ещё одну гранату, из-за взрыва которой с потолка с грохотом упала тяжёлая люстра, брызнув во все стороны осколками хрусталя и придавив парочку отчаянно взвывших людей.

Но на этом полукровка не успокоился. Он начал рьяно стрелять из «узи» по тем, кто всё же выжил. И почти сразу Клим получил огневую поддержку своего напарника, который стал жать на спусковой крючок и яростно кричать, выплёвывая изо рта слюну:

— А-а-а! Сдохните, твари! Ненавижу вас! Ненавижу! За мою мать! Отца! Умрите!

Они быстро выкосили немногочисленных посвящённых, после чего к ним присоединились и мы, став стрелять по монстрам.

Благодаря этому наша группа сумела-таки добить нелюдей, которые дёргались под градом пуль, будто марионетки в неуклюжих руках неопытного кукловода. Но другая часть нежити, которая сражалась у дальних дверей, разделалась с тройкой охотников и скрылась в коридоре.

Вслед за их бегством на зал опустилась звенящая тишина, в которой раздавалось лишь тяжёлое дыхание умирающих, затихающие стоны и неразборчивый шёпот.

Я в какой-то прострации принялся смотреть на результат этой чудовищной бойни, продлившейся всего минуту, а то и меньше. На полу в разных позах лежали три десятки изуродованных тел, а кровь, без преувеличения, собралась в громадную лужу, издающую характерный запах, который заползал в ноздри и проникал в лёгкие.

Меня тут же скрутил приступ тошноты, но я справился с ним и глянул на Клима, который добивал нелюдей. Он почувствовал мой взгляд, недовольно посмотрел в ответ и яростно бросил, кривя губы в злой усмешке:

— На этом всё, чистоплюи! Уходите отсюда! Скоро прибудет охрана! У вас есть десять секунд, чтобы свалить!

— Удачи! — сухо выдал я и, не став рассусоливаться, махнул взволнованным друзьям, после чего наша троица стремительно помчалась по особняку, точно зайцы от стаи волков.

Я держал в голове план здания и маршрут отступления. Нам предстояло выскочить из дома через кухню, воспользовавшись ключами, которые Испанцу передал Клим, а ему их дал Крот. Охраны в той части особняка не должно было быть, а если там кто-то и засел, то их, скорее всего, немного. Но, как это бывает, всё пошло совсем не по плану…

Стоило нам вывернуть из очередного коридора, как мы почти лоб в лоб столкнулись с пятёркой посвящённых с «калашами» в руках и в бронежилетах поверх чёрных деловых костюмов. И они тут же открыли огонь, увидев у нас «узи». Нашему трио тупо повезло, что ближайшая к нам дверь была приоткрыта, и мы успели вбежать в комнату под холодящие задницу звуки, с которыми пули впивались в стену и в щепки разносились дверные косяки.

Но и в комнате нас ждал сюрприз — чистокровная эльфийка, одетая в красное облегающее платье. Она напомнила мне трепетную лань с большими влажными синими глазами, длинными тёмно-русыми волосами, мягкими чертами лица и дрожащими пухлыми губами.

И, конечно же, девушка сразу же стала истошно вопить, не жалея горла:

— Не убивайте меня! Прошу вас!

— Ты посвящённая?! — тотчас прорычала Ленка, вытащив её за волосы из-за старинного кресла, стоящего в углу небольшой комнатке, в которой было всего два шкафа, столик, несколько стульев, телевизор и одно окно с толстенными прутьями решётки. Такой металл не возьмёт ни Луч Смерти, ни Плеть Скорпиона.

Между тем упавшая на колени эльфийка испуганно лепетала, болезненно морщась из-за того, что Ленка намотала на кулак её роскошные блестящие волосы:

— Отпустите меня! Я не понимаю о чём вы! Я — певица! Меня пригласили сюда, чтобы я выступила перед родовитыми эльфами, когда все остальные разойдутся! Я не сделала ничего плохого! Отпустите, прошу! Вам нужны деньги? Они у меня есть! Я хорошо заплачу! Только не убивайте меня!

— Кажется, она и подобные ей и есть десерт. Похоже, что вампиры любят на сладенькое творческих разумных, — жалостливо поглядывая на певичку, предположил я, а потом высунулся в дверной проём и выпустил очередь в охранников. А те охотно ответили мне, едва не отстрелив моё левое ухо. Пуля обожгла самый край мочки, намекая на то, что голову из комнаты лучше не высовывать. И я тут же благоразумно нырнул обратно в помещение, где Ленка продолжала лютовать, словно опытный дознаватель.