Татьяна Солодкова - Сказка Ветра

– И что это значит? - не понял я.

– Как - что? То, что ты белый маг. А насчет ауры не боись, наверняка, потом научат, как ее глядеть. Это мы, животные, высшая раса, с рождения ее видим, ну то есть, знаем, как смотреть, чтобы проверить, маг человек или не маг. Сам посуди, если видеть ауры все время, в глазах зарябит… - он вдруг замолчал, будто вспомнил нечто важное. - Есть давай! Есть!

Я задумчиво почесал затылок.

– А что тебе есть-то? "Вискаса" у нас нет.

Он посмотрел на меня как на полного идиота.

– Какой еще "Вискас"?! - заорал Пурген. - Мясо! Хочу мяса!

– Мясо, - передразнил я, встал, всунул ноги в тапки и в пижаме поплелся на кухню.

Было так рано, что еще даже бабушка спала, а она неизменно вставала раньше всех.

– Мясо! - продолжал орать Пурген и для вида пару раз мяукнул.

– А чего Светку не попросил?

– Разве ж ей объяснишь, что я хочу мяса? Мяса! Мяса! Мяса-мяса-мяса! - и он принялся подпрыгивать, стоя у холодильника. - Давай мяса!

Я распахнул холодильник, и на меня тут же уставился сидящий на полке Костик. Он заулыбался мне.

– Спасибо за пряник.

– Не за что, - отмахнулся. - Слушай, у нас мясо есть?

– Какое? - посерьезнел Костик.

– Копчененькое! - заверещал Пурген.

– Момент! - и Костя начал рыться в холодильнике. - Нету, - через минуту сообщил он. - Никакого мяса нету.

У Пургена были такие глаза, что мне показалось, он сейчас заплачет.

– Зато колбаса есть, - сказал холодильный.

– Давай! - заорал кот.

Костик протянул мне палку колбасы, и я отрезал Пургену сразу грамм двести.

– Мало, - пробурчал он и набросился на еду, будто не ел, по крайней мере, недели две.

Я поблагодарил Костика за помощь и захлопнул холодильник.

– Не любят, не кормят, не ценят, - бурчал Пурген, не переставая жевать.

Я сделал вид, что не заметил его оскорбленных речей и пошел собираться на занятия. На сегодня Захар мне встречи не назначал, и я решил, что вполне могу пойти в университет. Получить образование, к которому столько стремился, мне все-таки хотелось.

Весь день я старался избегать Уха, потому что знал, что он начнет задавать вопросы. Конечно, он мой друг и я его очень люблю. Но, во-первых, где гарантия, что он не примет меня за психа, во-вторых, если поверит, что я волшебник, это может быть для него опасным. А подвергать друга опасности я отчаянно не хотел.

А вообще, день прошел из рук вон плохо. Мне показалось, что все окружающие так далеки от меня, что нас с ними вдруг разделила упавшая невидимая, но ощутимая стенка, что эти люди не знают и половины того, что делается в мире.

Да, денек начался поганенько, к тому же я успел поцапаться с Писой, которая после того, как стала новой любимицей ОЖМщика, все время была со мной излишне любезной, так как заняла мое место. Да еще и сам Родион Романович подпортил настроение, напомнив, что я должен ему сказку. Ну какую сказку? О какой сказке может идти речь, когда у меня самого жизнь превратилась в сказку? Но преподавателю я, естественно, ответил, что тружусь в поте лица. Не знаю, поверил ли, да мне, в общем, было все равно. К сроку обязательно напишу эту сказку-мучительницу…

– А ну стоять! - меня догнал Сашка, когда закончилась последняя пара и я пытался смыться из аудитории.

– Стою, - послушно остановился я в дверях.

Бардаков растерялся.

– Ну… э-э…ты…это… Не стой, просто не сбегай.

– Ладно, - согласился я, и мы вместе пошли по коридору к выходу.

– Я с тобой уже два дня пытаюсь поговорить. А ты исчезаешь, - начал Сашка. - У тебя что-то не так, я же вижу. Знаешь, когда я вчера тебе звонил, твоя бабушка поделилась опасениями, что ты подсел на иглу.

Я расхохотался.

– Не вижу здесь ничего смешного, - обиделся он.

– Не подсел я. Могу поклясться на Библии.

– Ты же некрещеный.

– Ух, все нормально, - сказал я. - Просто у меня дела.

– Какие дела?

Врать Сашке было непривычно и не хотелось. Но после посвящения в ученики я окончательно убедился, что правду говорить не следует. И, хотя врать язык не поворачивался, я все-таки заставил его повернуться.

– Я с девушкой познакомился.

– Она, что, чумная? Ну, познакомился, а таинственность зачем?

– Не хочу ни с кем из своих ее знакомить. Пока.

Сашка вздохнул и спросил:

– Ну и как ее зовут?

Я попался. Бабушке напридумывал про Лапникова, а Уху про…

– Александра. Ее зовут Александра.

…Про Александру.

Сашка посмотрел на меня и, кажется, решил поверить.

– Она хоть красивая? - спросил он.

– Ага, - я почему-то представил себе Пургена, - глаза большие-большие.

Сашка удовлетворенно хмыкнул. "Поверил", - окончательно убедился я.

Мы вышли на крыльцо универа. Сегодня дождя не было, но пасмурность уходить не собиралась.

– Работу пойдем искать? - предложил Ухо.

– Прости, не могу, - мне еще столько магических книг предстояло прочесть, что тратить время было нельзя.

– А может, твоя Александра - старая баба, и ты собрался жить с ней как альфонс? Где ты деньги-то возьмешь?

Старая-то она старая. То есть он. Захар. Я не стал вдаваться в подробности, а просто попросил:

– Не поджучивай, - и тут я увидел у дороги знакомую черную "Волгу", рядом с которой стоял мужчина в светлом плаще, надвинувший шляпу на глаза. - Все, мне пора.

– Как - пора? - не понял Ухо. - Нам же по пути.

– За мной приехали.

– Кто?

– Ее папа!

Пока Бардаков хлопал глазами, я сбежал по ступенькам и запрыгнул в "Волгу". Захар сел за руль, и мы уехали. Я готов был провалиться сквозь землю.

– Надеюсь, ты ему ничего не сказал? - спросил Захар.

– А если сказал?

– Его уберут. Не мы, так из Москвы пришлют.

– Что?! - я задохнулся от возмущения. - И это белая магия?!

– Так сказал ты ему что-нибудь?

Я надулся, сложив руки на груди.

– Сказал?

– Нет. Никому и ничего.

– Отлично. А книги спрятал?

– Домовому отдал. Он спрячет.

– Хорошо.

Я был зол как никогда. Белая магия представлялась мне как добрая магия, но здесь ничем таким добрым и не пахло, раз они убирали свидетелей. Может, белой магии дали название индийцы? У них цвет траура белый…

Похоже, Захар почувствовал мое настроение, потому что замолчал. А мне было грустно. Я еще и не маг вовсе. Прошло всего несколько дней, как я узнал о себе правду, а я уже лишился друга. Скажите, почему лишился? Знаю, многие умудряются дружить, держа все самое сокровенное в себе, но только не мы с Сашкой. Дружили мы много лет. Бывало, что ссорились. И почему, вы думаете, скандалили? Из-за недоговорок. Если кто-то что-то не рассказывал другому, это была кровная обида. А теперь… Теперь я нагло врал прямо в глаза, как хорошо подметила моя бабушка. Может, Ухо и поверил сегодня. Я был уверен, что он хотя бы попытался поверить. Но что потом? Завтра?